Билл Сэмюэл - История Foyles. Книготорговец по случаю

Хотя Кристина не блистала красноречием, у нее в запасе всегда была уйма забавных историй. Помню, она рассказывала, как однажды шла по Чаринг-Кросс-роуд с одним из своих друзей, членом палаты лордов и главой крупной промышленной корпорации. Их остановил американский турист, идущий со стороны Трафальгарской площади, и спросил, как пройти к Foyles. Кристина показала ему дорогу и промолвила: «Между прочим, я — Кристина Фойл!» «Для меня большая честь познакомиться с вами, мэм!» — восторженно воскликнул тот. «А это лорд Нельсон». Турист вытаращил глаза, развернулся и убежал.

Всю неделю Кристина и Рон жили в двухэтажной квартире, попасть в которую можно было через кабинет Рона на втором этаже. Там была угловая гостиная, отделанная деревянными панелями, маленькая кухонька и две спальни на втором этаже. Они не только проводили в этой квартире будни, но и использовали ее для развлечения посетителей. Зимой здесь жили черепахи Кристины. Как-то раз известная писательница, автор любовных романов, взяла одну из черепах и стала ворковать, уговаривая ту высунуть голову из панциря, на что Кристина заметила, что она взывает к ней не с той стороны. А однажды, при очередном конфликте Foyles с Управлением налоговых сборов, чересчур настойчивого налогового инспектора пригласили в квартиру, чтобы обсудить проблему в неформальной обстановке, и угостили изрядной порцией хереса, после чего сотрудники видели, как он с затуманенным видом брел к выходу из магазина, помахивая британским флагом. Дедушка подходил к делу иначе: для нежеланных гостей он держал у себя в кабинете стул, одна ножка которого была короче остальных, — верный способ привести визитера в смятение.

Одного из посетителей Кристина пригласила пропустить рюмочку к себе в пентхаус. Это был молодой книготорговец, о котором ей приходилось читать, Тим Уотерстоун. Он только что открыл свой первый магазин на Олд-Бромптон-роуд. В то время Foyles арендовал на Манетт-стрит помещение, где продавались издания по истории, юриспруденции и теологии, а также книги в мягких обложках. Срок аренды истекал, Кристине не хотелось возиться с продлением договора, и она предложила помещение этому смышленому молодому человеку. Тим, разумеется, согласился и открыл отличный магазин, составив конкуренцию Foyles. В дальнейшем он создал самую успешную в Великобритании книготорговую сеть, используя возможности, которые, судя по всему, упустила Кристина десятки лет назад. Несколько лет назад я беседовал об этом с Тимом, и он рассказал, что Кристина не только уступила ему помещение, но и не сразу уладила дела с коммунальными службами, и в результате Foyles пару лет оплачивал его счета за электричество.

Главный лифт для покупателей в магазине приводился в действие вручную, с помощью рукоятки, напоминающей рулевой рычаг катера: для спуска ее надо было перевести в переднее положение, а для подъема — в заднее. Лифтером работала очаровательная леди, миссис Тёрнер, вместо одной ноги у нее был протез, и она восседала на высоком табурете в углу, оставляя место еще для трех пассажиров. Старомодные двери с решетками сохранились со времен установки лифта в 1920-х годах. Если во время движения одна из дверей приоткрывалась, лифт тут же останавливался. Как-то ночью, в 1950-х, Кристина и Рон услышали, что в магазин под ними забрались грабители. Рон, который спал нагишом, выскочил из постели, схватил первый попавшийся под руку предмет одежды — смокинг, который он надевал накануне вечером, выскочил из квартиры и бросился в лифт, чтобы спуститься вниз. Незваные гости, разумеется, услышали шум лифта. Они распахнули двери, лифт заклинило между этажами, и через пару минут их и след простыл. Кристине пришлось вызвать пожарную бригаду, чтобы та вызволила ее мужа, облаченного в смокинг на голое тело. В изложении Кристины эта история звучала очень забавно, правда, Рону было не смешно.

Хотя вскоре после войны Уильям формально отошел от руководства текущими делами, он оставался председателем правления и весьма авторитетной фигурой, сохранив за собой кабинет на Чаринг-Кросс-роуд и влияние на бизнес еще на десяток лет. В начале 1950-х годов Кристина взяла бразды правления в свои руки, после чего число нововведений резко сократилось. Рутина превратилась в самодовольство и в конечном счете в скуку.

Постепенно Кристине надоело управлять семейным бизнесом, и он стал приходить в упадок. Подразделения компании, которые раньше были прибыльными, теперь угасали. Закрылось бюро путешествий, исчез отдел филателии, а отдел товаров для рукоделия перестал продавать рафию. В 1983 году John Gifford Ltd прекратила издательскую деятельность, и примерно тогда же Клубы книголюбов Foyles, которые обеспечивали стабильный приток наличности, перестали ежемесячно рассылать книги своим членам. Любопытно, что в 2017 году Foyles выступил с подобной, хотя куда менее масштабной инициативой, развернув программу «Год книг», когда покупатели получали ежемесячно одну книгу по выбору сотрудников магазина. Такая схема стала весьма популярной.

Мы с Кристиной никогда не были близки. По неведомым мне причинам она и мой отец терпеть не могли друг друга, и эту неприязнь она перенесла и на меня.

Несмотря на это, у меня сохранились теплые воспоминания о том, как в моем детстве мы гостили в ее чудесном старом доме de Lâches (Де-Лаш) в деревне Колд-Нортон в Эссексе. Глинобитные стены, обшитые внутри толстыми досками, уютные комнаты, обставленные красивой мебелью, рояль, на котором великолепно играли она и Рон, теплый дом, где обитал призрак, присутствие которого было засвидетельствовано документально, дом, где им обоим было хорошо и спокойно. Оглядываясь назад, я понимаю, что вторжение четверых детей в их бездетную жизнь было для них суровым испытанием. Помню, как я свалился в пруд, заросший кувшинками, и мне пришлось надеть кальсоны Рона, пока сохла моя одежда, и это было не единственным злоключением.

Несколько лет подряд после войны Кристина, Рон и моя мать отправлялись кататься на лыжах на швейцарский курорт Ароза, где всегда останавливались в отеле Posthotel. В 1950 году она взяла с собой двух моих сестер, а в 1951-м настала моя очередь. Мы добирались туда по суше — сначала с лондонского вокзала Виктория в Дувр поездом «Золотая стрела», на котором двадцать пять лет назад работал официантом мой отец, потом паромом в Кале, а затем ночным поездом в Кур на востоке Швейцарии. Это было мое первое путешествие за границу, и я помню, как проснулся утром в домике, где жил с матерью, приподнял угол шторы и увидел первые в своей жизни горы, которые стали еще более впечатляющими, когда мы через кантон Юра двинулись в Альпы.

Мы прибыли в Кур утром и пересели на маленький поезд из двух вагончиков, который шел в Арозу. За пару часов пути мы преодолели двадцать пять километров, поднявшись на полторы тысячи метров. Все это время шел снег. Первые легкие хлопья стали падать, когда мы отъехали от Кура, потом снегопад превратился в метель, а метель — в бурю. Колеса начали проскальзывать, и в конце концов машинист был вынужден остановить поезд и попросил пассажиров помочь убрать снег с путей, чтобы мы могли двигаться дальше. Мы вышли из вагонов и стали по очереди сгребать снег лопатой, чтобы поезд мог хоть немного продвинуться вперед. Такие остановки приходилось делать все чаще. Наконец, примерно в четыре часа, когда начало темнеть, мы добрались до небольшого тоннеля длиной немногим больше поезда, и укрылись там, чтобы не попасть под снежную лавину, угроза которой росла.