Игорь Минутко - Что там, за поворотом?

Витя не знал, что на это ответить.

— Я пошел маму искать, — возбужденно сказал Вовка. — А ты?

— Я домой.

Когда он шел мимо сарая, то увидел, что бабушка Нюра доила Зорьку.

«Проверим», — подумал Витя и заглянул в дверь. В сарае горела тусклая лампочка, и из-за широкой спины коровы Витя увидел ласточкино гнездо, которое лепилось в углу; рядом висел хомут и дуга, покрашенные потускневшей красной краской. Чудеса, да и только!

Дома его ждали папа и мама с подозрительно напряженными лицами.

— Долгонько гуляешь, сын, — бодро сказал папа.

Мама сердито — показалось Вите? — поставила на стол сковородку с макаронами и мясом. Ужин проходил в молчании.

— Совсем ты уже стал взрослым, — сказала папа. — И столько всяких событий.

Мама отодвинула тарелку, и щеки ее порозовели.

— Есть еще одна новость, не очень радостная, — продолжал папа. — Скажи, ты давно получил последнее письмо от Зои?

— Давно, — сказал Витя, и сердце его прыгнуло. — Что с ней случилось?

— С ней ничего не случилось, почему-то раздраженно сказала мама.

— Понимаешь, Витя... — Папа прямо посмотрел в Витины глаза, и взгляд его был суровым. — Арестовали отца Зои, Владимира Петровича.

— Арестовали? За что? — Витя мгновенно вспомнил день рождения Зои, зануду Люську...

— Еще ничего не известно. Что-то нашла ревизия в его фирме. Оказывается, уже несколько месяцев назад там кого-то арестовали. И вот... Владимира Петровича вызвали с юга, все они вернулись домой, так что Зоя сейчас в городе.

— Она знает? — спросил Витя.

— Конечно. И представляешь, каково ей? Надо, сын, написать Зое письмо, дружеское, ободряющее. Ведь она-то, как ты понимаешь, ни в чем не виновата.

— Я не понимаю, — раздраженно сказала мама, — зачем такая спешка? Им сейчас не до писем.

— Ты еще поймешь, Лида, — очень тихо и очень спокойно сказал папа, и Витя понял, что у них уже был разговор обо всем этом.

«Мама не хочет, чтобы я писал письмо Зое? Но почему?»

— Папа!.. Я... я не понимаю. Владимир Петрович, как ты, был солдатом, воевал с фашистами.

— Трудное это дело, сын, быть настоящим человеком. — Папа задумался. — Это, знаешь, как экзамен. И длится он всю жизнь. Легко сорваться, разменять свою честь на пустяки, на побрякушки. А за счастье, за его предел, принять холодильник и «Москвич» последней марки. Подумай, Витя, разве, например, Матвей Иванович о таком счастье думает?

— Нет, папа...

— Конечно, нет! — И папа внимательно взглянул на маму; мама мыла посуду, стараясь не греметь, и ни на кого не смотрела. — Слов нет, — опять заговорил папа, — хорошо иметь холодильник... Ну, «Юрюзань», а «Москвич» — так совсем здорово. Только к ним еще для счастья надо что-то прибавить, самое главное.

— Что прибавить? — спросил Витя и даже подался вперед.

— Вот ты об этом и думай. Сам. А поймешь, что еще надо, скажи себе: «Эврика!» — что, да будет тебе известно, означает по-латыни «Нашел!». Да! — Папа азартно потер руки. — Через несколько дней в нашем колхозе начинается сенокос. Звали желающих на помощь. Людей у них не хватает. Я думаю, мы всей дружной семьей, а?

— С какой стати? — громко сказала мама, и по ее лицу пошли розовые пятна. — Я приехала сюда отдыхать, а не... — В голосе ее послышались слезы. — И вообще... вообще... Мне надоели твои причуды!

И мама, прижав фартук к глазам, ушла с террасы.

— Лида! Лида! Ну что ты, ей-богу!.. — Папа пошел за мамой и показался Вите каким-то суетливым и виноватым.

Витя ничего не понял. А папа и мама больше так и не вышли из своей комнаты. Только их тихие голоса слышались за дверью.

«Что происходит? — думал Витя. — Из-за чего они поссорились? Нет, взрослые люди очень непонятные. И кто хороший? Кто плохой?»

И мысли смешались.

Вот Гвоздь. Ведь был бандит! Но он оказался вроде бы хорошим человеком! Витя представил Илью на табурете в кабинете Матвея Ивановича. А Зоин отец? Бывший солдат, всегда такой вежливый и представительный — и его арестовали! А мама? Мама... Витя весь сжался. Чем она недовольна? Почему боится... Да, да! Боится, что Витя напишет письмо Зое? И не хочет работать на сенокосе... А мама Репы любила Пузыря. Да как его можно любить?

Утром Витя писал письмо Зое. Долго ничего не получалось. Вначале Витя описал путешествие по Птахе. Подробно — о столкновении с бандитами. Но, написав все это, понял, что Зое сейчас все неинтересно, что она, конечно же, ни о чем не может думать, кроме своего отца. И письмо получилось коротким.

Зоя!

Я хочу тебе сказать, что считаю тебя очень хорошим другом. Можешь на меня рассчитывать всегда. И когда у тебя радость. И когда беда. Я знаю о несчастье, которое у вас случилось. Не унывай! Уверен, что твой папа ни в чем не виноват. А самое главное, ни в чем не виновата ты.

Скоро увидимся. Я тебе о многом расскажу.

Твой друг Витя.

Мы говорим: Советский Союз — могучая индустриальная держава. И это действительно так. Мы гордимся достижениями наших ученых. Мы знаем: Советская Армия всей своей грозной мощью стоит на страже границ нашего государства. Всему миру известны советские космонавты, первопроходцы внеземных пространств.

Но вы подумайте, дорогие мальчики и девочки, что было бы, если: рабочие наших заводов и фабрик не пообедали сытно в своих столовых, не съели бы второе и первое, не выпили бы по стакану молока; знаменитый ученый утром, перед тем как идти в свою лабораторию, не выпил чашку кофе с бутербродами, солдат рано-рано утром не покормили бы завтраком из двух блюд; космонавты в свою ракету не взяли бы тюбики с самой разной едой, которая, правда, представляет собой пасту, но ведь паста эта, как известно, приготовлена из самых разнообразных продуктов: мяса, овощей, хлеба, молока и так далее и тому подобное.

Вы уже догадались, что случилось бы в этих невероятных случаях. Остановились бы наши заводы и фабрики, перестали бы выпускать свою продукцию, потому что голодные рабочие не могут работать. Прекратилось бы бурное развитие нашей науки, так как на голодный желудок вряд ли что-нибудь откроешь. Не сумели бы обессиленные солдаты бдительно охранять наш покой. А космонавты не смогли бы отправиться в свой очередной рейс, потому что и в космосе надо завтракать, обедать и ужинать, хотя там это и не очень удобно делать.

И получается: начало всему — на древней земле на полях, где растет хлеб, зреет картошка, цветут и плодоносят сады и желтые подсолнухи поворачивают свои нарядные головки за солнцем, на лугах, где пасутся стада, в птичниках, где кудахчут куры после каждого снесенного яйца... Все начинается здесь: и индустриальное могущество, и гениальное научное открытие, и танковая атака во время маневров «Большой Днепр», и старт космической ракеты... Все начинается здесь, где изо дня в день работают люди с натруженными, темными руками, люди извечной древнейшей профессии на нашей планете, и называются они — крестьяне. Тут начало всех начал.