Игорь Минутко - Что там, за поворотом?

...Приснился сарай бабушки Нюры и Зорька.

Бабушка Нюра доила корову, молоко пенилось в подойнике. И Витя увидел то, чего не замечал раньше: на стене висели хомут и дуга, выкрашенные в красное, а сбоку, в углу, лепилось гнездо ласточки. «Странно, — подумал во сне Витя, — наяву не видел, а во сне — пожалуйста».

Потом ничего не снилось; потом пришел доктор, тот самый, что увез в больницу Катю. Резко запахло лекарствами. Витя почувствовал укол и ноющую боль в левой руке.

— Как, доктор? — спросила мама.

«Откуда она взялась?» — удивился во сне Витя.

— Ничего страшного, — сказал доктор. — Сильное нервное потрясение. Выспится и будет здоров.

— Пошли, Лида, — сказал папа. — Пусть спит.

Витя увидел острый нос «Альбатроса», который плавно погружался в темноту пещеры Летучих мышей.

Витя проснулся и почувствовал, что ему хорошо, что он здоров, что очень хочется есть.

Был день. Солнце просвечивало через спущенную штору. Кто-то сидел рядом. Витя повернулся. На него испуганно смотрел Репа.

— Репа!.. — прошептал Витя и все вспомнил. И мир потемнел вокруг.

— Витек, ты на меня не сердись, — заспешил Репа. — Ты прости меня, Витек. Ты правильно сделал. Я бы тоже...

— Я не предатель? — спросил Витя, чувствуя, как тяжесть рушится вниз и легкость, легкость наполняет его.

— Что ты! — замахал руками Репа. — Что ты... — И он стал смотреть в пол. — Это и для мамы хорошо...

— Почему? — прошептал Витя.

— Она его... Ну... любила... — еле слышно сказал Репа.

— Пузыря?!

— Да. Ничего я не мог сделать. Любила — и все.

«Вовкина мать любила Пузыря... — потрясенно думал Витя. — Да как же это так? Нет, совсем я не знаю, что такое любовь».

— Как же так, Репа?

— Ничего. Все к лучшему. Другого найдет. — Репа стал веселым. — Мама у меня еще молодая и красивая. Правда?

— Правда, Репа.

— Я ей уже платье подарил! — торжествующе сказал Репа.

— Вот молодец! Я своей маме на день рождения тоже что-нибудь подарю.

— Витек! А знаешь, сколько ты проспал?

— Сколько?

— Шестнадцать часов!

И мальчики стали хохотать. Им стало просто замечательно жить. Очень хороший друг у Вити Сметанина — Репа. Вот познакомить бы его с Вовкой и Катей. Только как это сделать?.. «Как там Катя? И как там все?» — вдруг подумал Витя.

Обедали все вместе, аппетит у Вити был отменный, даже Репа не мог с ним тягаться. За обедом мама сказала (она приехала вчера с первой электричкой):

— Витя, может быть, ты хочешь остаться в городе?

Витя чуть не захлебнулся компотом.

— Мам, да ты что! — только и мог вымолвить он.

Папа удивленно посмотрел на маму. Папа — это же совершенно ясно! — все понимает.

— Ничего себе, путешествие... — проворчала мама.

Витю так и подбросило. Неужели мама не понимает?

— Это было замечательное путешествие! — крикнул он.— Замечательное! Самое замечательное в моей жизни! — И тут Витя вспомнил...— Папа, ты знаешь... Там, на берегу Птахи, мы видели памятник. Каменный солдат. Ну... на братской могиле он стоит. И имена, кто похоронен. Среди них есть Т. Грач...

— Что?

— Наверно, это ваш Тарас Грач...

Тихо стало в комнате.

— Так...— Голос папы дрожал. — Послезавтра двадцать второе июня... Так... — И папа, вскочив со стула, побежал к телефону.

Мальчики и девочки! Наши юные граждане! Ведь правда, много раз вам приходилось слышать: «Вы — наше будущее». Может быть, так много раз, что уже не хочется вникать в смысл этих слов... Но это так! Это именно так: вы — наше будущее. И будущее всей планеты. От того, какими вы вырастете, зависит завтрашний день человечества. Этот день должен быть лучше сегодняшнего — светлее, добрее, честнее. Только истинным гражданам своей Родины и всей земли мы — старшие поколения — имеем моральное право передать это величайшее наследство. Готовы ли вы к нему? Каждый из вас сам вправе ответить на этот вопрос. Есть несколько способов понять (для себя): «Гражданин ли я своего Отечества?»

И вот один способ.

Солдатские могилы... Наша земля щедро, без меры засеяна ими. Посев, который никогда не даст всходов. Все дальше в прошлое уходит Великая Отечественная война, годы, когда над нашей Родиной нависла смертельная опасность. Для вас то время — уже история. Но и по сей день живы матери, не дождавшиеся своих сыновей с полей сражений, и сегодня, в великий и горький День Победы, не просыхают глаза вдов. И мы с вами под нашим мирным небом живем потому, что в грозный час на защиту Родины встали миллионы и миллионы ее сынов и дочерей. И миллионы из них пали в боях. Пали... Ничего нет священнее для народа, чем могилы его солдат. Сейчас поднялись над ними памятники, обелиски, мемориалы. У многих из них сменяются почетные караулы, в которых стоите и вы, замерев и потупив головы, и только легкий ветер шевелит ваши волосы... О чем вы думаете в эти мгновения?

Солдатские могилы... Если при виде их молчит ваше сердце, не подступает комок к горлу, не поднимается горячей волной благодарность и любовь к Павшим — знайте: будущее не принадлежит вам...

...«Газик» дал Матвей Иванович и сам поехал, бросив все дела.

— Как же, — сказал он, — вместе с военкоматом ставили памятник. Три соседних колхоза финансировали. — Он усмехнулся: — Финансировали...

В «газике» все молчали: Витины родители, шофер Коля, дядя Женя и дядя Саша, молчали на заднем сиденье Вовка и Витя. Матвей Иванович хмурился, курил одну сигарету за другой.

День выдался ясный, просто ослепительный, безветренный. Сияло солнце. Остановились у узкого моста над Птахой, пропуская встречный бензовоз. И когда он прошел мимо, скрывшись за опушкой леса, все услышали, какая великая тишина разлита над землей.

— И в тот июнь был точно такой день, — нарушил молчание дядя Женя.

— Да... — Матвей Иванович глубоко затянулся. — Двадцать второго июня ровно в четыре часа Киев бомбили... — Он помолчал. — Поехали, Коля.

Каменный солдат внезапно словно вырос из земли на фоне сияющего неба.

«Газик» остановился у края ржаного поля, обдав васильки на меже волной теплой пыли. Машина еще не затормозила как следует, из нее быстро вылезли дядя Женя и дядя Саша, Витин папа, а за ними Матвей Иванович. И все мужчины тяжело побежали к памятнику, не разбирая пути.

Гурин скоро отстал и шел торопливым шагом, глубоко, трудно дышал.

Вовка и Витя обогнали всех и первыми оказались на берегу Птахи.

Потупился Каменный солдат...

Сжимали автомат каменные руки.

Выцветшие золоченые буквы: имена, имена, имена...

Первым подбежал дядя Саша, пустой рукав пиджака выскочил из кармана и нелепо мотался из стороны в сторону, лицо заливал пот. Дядя Саша перевел дыхание, и Витя не узнал его лица: оно было искажено страданием, гневом. Губы дяди Саши шевелились — он читал фамилии.