Карлос Фальяс - Маркос Рамирес

В итоге разорялись несчастные соседи, не застраховавшие свои домишки, зато округлялся капиталец «благородных и уважаемых» семейств.

Для меня эти пожары оказались божьей благодатью, новым источником честного дохода. Обычно пожары вспыхивали ночью. Едва завидев где-нибудь вдали красное зарево, я стрелой летел к месту бедствия. Полиция во избежание суматохи и попыток грабежа сдерживала толпу зевак, меж тем как языки пламени с ревом вздымались в небо и быстро распространялись вширь, угрожая окружающим постройкам, откуда соседи с помощью полиции вытаскивали вещи и обстановку. Довольный, я возвращался домой. Наконец-то и я нашел клад — вот где зарыты сокровища!

На другой день, под вечер, едва кончались занятия в школе, я снова бежал к пожарищу, близ которого часто все еще расхаживали полицейские, пока велось расследование и погорельцы искали пощаженную огнем домашнюю утварь. Наконец все уходили, и тогда я, как и многие другие мальчишки, вооружался железной палкой и рылся среди головешек, вороша в затаенных уголках, отбрасывая обгоревшую дранку, убирая еще тлеющие доски и передвигаясь меж куч дымящихся углей и золы. По слухам, счастливцы находили на месте пожарища полурасплавленные золотые браслеты и кольца, наполненные монетами металлические шкатулки и прочие чудесные предметы. Подобные драгоценности мне, по правде говоря, не попадались. И потому, умерив свои желания, я решил искать просто какие-нибудь металлические вещи и длинные железные прутья.

Вскоре у меня уже набралась груда разного лома. Связав проволокой и с трудом подняв груз на плечо, я отправлялся в предместье Ла Мерсед. Обычно мне удавалось сбыть такой товар в механической мастерской братьев Родригес. Добравшись до мастерской, измученный, вспотевший, черный от копоти, я останавливался у кузнечного горна и, не снимая ноши с плеча, чтобы могли ее рассмотреть, спрашивал:

— Сколько дадите за все?

— Песету, — отвечал старый кузнец.

— А может, тридцать сентаво?

— Нет, нельзя. У нас уж много таких прутьев с другого пожарища.

— Ладно, — соглашался я, и груз с грохотом падал на землю, поднимая тучи пыли.

Как-то с помощью товарища по имени Хос еСиб аха, мне удалось вытащить из-под обломков наполовину обгоревшую железную кровать; мне дали за нее пятьдесят сентаво. Таким образом, повторяя длинные и утомительные путешествия, я выручал порой до колона. В саже с ног до головы и весь в ссадинах, весело бренча в кармане монетами, я бежал в таверну «Барселона», где можно было купить или взять временно за плату старые книжонки и истрепанные брошюрки.

Долго простаивал я перед витриной, терзаясь вопросом, какую книжку выбрать, ту или эту. Я пытался по названиям и обложкам разгадать, какая из книжек самая интересная и увлекательная. И было отчего ломать голову — ведь в мятых книжонках описывались подвиги величайших знаменитостей, которые когда-либо появлялись или появятся в истории человечества: то были похождения отважного и хитрого сыщика Ната Пинкертона, история гениального и великодушного разбойника Джона Раффля, сногсшибательные приключения проницательного авантюриста Буффало Билля и множества других героев, чьи бессмертные имена золотыми буквами записаны на скрижалях вечной славы — аминь!

Накупив кое-каких книжонок и прихватив две — три коробки ананасной халвы, которую так любила мать, я возвращался домой без единого сентаво в кармане. А потом уходил на кухню и читал вслух, чтобы мама также могла наслаждаться рассказами о необычайных приключениях.

Хосе Сибаха, который помог мне вытащить и продать полуобожженную кровать, учился вместе со мной в школе «Порф ирио Бр енес» и сидел уже второй год в четвертом классе. Мы с ним дружили. Вместе с нами учился также и брат его Ч ендо, на год помоложе Хосе.

Однажды утром, на первой перемене, Хосе отвел меня в сторону и таинственно зашептал:

— Я что-то скажу тебе по секрету, только смотри не говори никому! Ведь, если кто пронюхает об этом, все пропало! — Такое вступление еще сильнее разожгло мое любопытство, а Хосе продолжал чуть слышно шептать мне на ухо: — Скоро будет большущий пожар и очень близко от нас! Знаешь где?

— Где? — спросил я. — В доме сеньора Сес арио? В «Мечте Колумба»?…

— Почти угадал! — рассмеялся Хосе и, помолчав, выпалил: — В лавке дона Кр испуло! Но только не говори никому, даже братишке, он ничего не знает…

— А как ты узнал об этом? — удивился я.

— Чисто случайно! — проговорил Хосе. — Представь себе, сижу я вчера вечером дома над уроками и вдруг слышу голос дона Кр испуло; он что-то говорит матери, а мать только вернулась из церкви. Я удивился; конечно, старик был дружен с отцом, но после его смерти никогда не появлялся у нас в доме. Я навострил уши и вот слышу — он советует матери застраховать наш дом: он, видишь, собирается на днях поджечь свою лавку, чтобы выпутаться из долгов… Видал, какой разбойник этот старикан!

Семья Хосе жила поблизости от лавки дона Криспуло, помещавшейся в большом деревянном доме на углу, всего шагов двести от нас. Я отлично знал эту лавку, набитую готовым платьем, огромными тюками тканей, ящиками с фаянсовой посудой, швейными машинами и всякой всячиной. Знал я и дона Криспуло, низенького сеньора, тощего, лысого и в очках, который жил в богатом особняке поодаль от лавки, вместе с женой и тремя дочерьми, красивыми, изящными девушками, приезжавшими в церковь Ла Мерсед в голубом автомобиле.

Новость привела меня в восторг, и я размечтался о чудесных находках, погребенных под грудами угля и золы. Придя домой, я тут же поведал эту любопытную историю матери. Предупредив меня, чтобы я держал язык за зубами — не то дойдет до властей и, пожалуй, еще начнется расследование, мать вздохнула:

— И кто бы мог это подумать о доне Криспуло! Ладно, он предупредил мать Сибахи, пожалел бедную вдову. Ну, а остальные соседи? Несчастные люди!..

Прошло две недели, и я, потеряв терпение в ожидании обещанного события, как-то вечером спросил Хосе Сибаху:

— Ну, когда же наконец?

— Вот-вот, — успокоил он меня. — На днях. Маме уже удалось застраховать дом, а старик понемногу вытаскивает свои товары…

Или дон Криспуло был неплохим человеком, или мать Сибахи шепнула другим соседям, но, как я узнал от ребят Сам ора, мать их тоже застраховала оба своих домика, находившихся поблизости от лавки старика. Секрет стал темой оживленных бесед многих соседских мальчишек.

Долгожданный пожар в конце концов вспыхнул как-то часов в девять вечера. Выйдя на улицу, я увидел, что все предместье освещено огромным заревом. Я побежал к месту происшествия. Неистово свистели полицейские, требуя подкрепления; со всех сторон спешили соседи, чтобы вблизи насладиться жутким зрелищем. Подоспевший усиленный наряд полиции образовал кордон, чтобы сдержать любопытных, беспорядочно толпившихся в переулках. Старый домина содрогался и трещал, с таким ревом извергая языки пламени, точно внутри него находился громадный склад нефти. Через несколько минут прибыла ветхая пожарная машина, и пожарники, с трудом пробивая себе дорогу в толпе, принялись разматывать шланги.