Стивен Хокинг - Джордж и ледяной спутник

– Не-е-е-ет! – завопила сама Анни, забыв про осторожность. – Это же Джордж!..

– Мы должны попасть туда и спасти Джорджа! – сказала Анни решительно. – Нам срочно нужны скафандры! Космос, где нам их раздобыть?

– Вообще-то вы на самом огромном космодроме мира, – заметил Космос. – Так что где-то тут скафандры наверняка найдутся.

– А зачем они нам? – спросила Леония. Она не вполне понимала, что происходит, что не удивительно: в конце концов, она впервые видела космический портал.

– Затем, чтобы войти в портал и забрать Джорджа! – сказала Анни. – Рика квантотелепортировала его в космос, видишь? Надо его оттуда вытащить!

– Я знаю, где взять скафандры! – сказала Леония, радуясь, что наконец-то может быть полезна. – Сейчас вернусь! – И убежала.

Анни вглядывалась сквозь портал в разрежённую атмосферу Европы, где полупрозрачные очертания фигуры становились всё чётче, плотнее и объёмнее.

– А я могла бы остановить эту самую… квантотелепортацию отсюда, с этой стороны портала? – спросила она у Космоса.

– Это было бы неразумно, – ответил суперкомпьютер. – Если прервать телепортацию на полпути, то можно и не получить Джорджа обратно. Вернее, получить, но не целиком. Может выйти так, что половина его вернётся сюда, а половина застрянет там. Мне кажется, процесс телепортации завершится, – Космос сделал крошечную паузу для расчётов, – через шесть минут.

На лице у Анни отразилось отчаяние.

– Как она может так поступать, эта Рика? – горестно спросила она.

Суперкомпьютер вздохнул.

– Представители человечества известны своей непредсказуемостью, – заметил он. – Насколько я знаю Рику – знаменитую, всеми уважаемую Рику Дур, – это совсем на неё не похоже. Но если долгий опыт общения с людьми чему-то меня и научил, так это тому, что люди чрезвычайно склонны к неожиданным поступкам. Разумеется, в том случае, если это вообще Рика Дур – что, как я уже отмечал, не факт.

– Но кто это может быть, если не Рика? – спросила Анни. – Да ещё эти её жуткие роботы…

– Роботы всего-навсего делают то, что им приказали, – мягко сказал Космос. – Они машины и выполняют людские желания. Сам по себе робот не может быть ни злым, ни добрым – злым или добрым может быть только человек, который им управляет.

– Но к тебе это не относится, – сказала Анни.

– Да, к суперкомпьютерам поколения Космоса это не относится, – ответил Космос. – Мы достаточно умны, чтобы учиться на собственных ошибках и принимать субъективные решения относительно своих будущих действий – а это совсем близко к процессу, который люди называют мышлением.

В этот миг в кабинет ворвалась Леония, таща с собой два скафандра. Они были белые и очень грязные, с гигантскими выпуклыми стеклянными шлемами, с изрядно разлохмаченными швами, – и определённо пахли плесенью.

– Ух какие… винтажные! – сказала Анни.

– Я взяла их с выставки «История космических полётов», – призналась Леония. – Может, это даже те самые, в которых астронавты ходили по Луне.

– Они же огромные! Ты в таком утонешь, – сказала Анни. – Наверное, тебе лучше остаться здесь, с Космосом.

– А ты там будешь одна? – возмутилась Леония. – Нет уж! Ни за что.

– Почему одна? Мы будем вместе. Просто ты постоишь здесь, на Земле, перед порталом, – Анни уже влезала в исторический скафандр. – Ты ведь никогда раньше такого не делала, а учить тебя нам сейчас некогда. И притяжение на Европе совсем другое. И мне же надо, чтобы кто-то меня страховал, не то я уплыву в космос. Надевай свой скафандр – мало ли что, вдруг тебе всё-таки придётся ступить в портал? Но если всё пойдёт по плану, то ты просто будешь стоять тут, на месте, и крепко держать меня за верёвку. – Она выпустила из скафандра часть страховочной верёвки и передала её конец Леонии. – Надеюсь, эти баллоны не совсем пусты. – Она сунула трубку в шлем и сделала несколько вдохов. – Поразительно! – сказала она в передатчик, отчего её голос зазвучал в колонках Космоса. – Работает!

– В те времена умели делать на века! – одобрительно сказал Космос. – Но только не торчи на Европе слишком долго – воздуха у тебя в баллоне всего на несколько минут!

Леония уже стояла в полной готовности, в скафандре и с верёвкой в руках.

– Значит, я шагаю в портал, а ты остаёшься тут, на Земле, и крепко держишь верёвку, – напомнила Анни напарнице. – Не выпускай её ни в коем случае. А ты, Космос, держи портал открытым всё время, пока мы в космосе. Но скажи, Рика сможет увидеть нас на Европе?

– Ответ утвердительный, – сказал Космос. – Мы вынуждены исходить из того, что она вас увидит – или что её немедленно уведомят о вашем появлении.

– Мы спасём Джорджа, – твёрдо сказала Анни. – Я не оставлю лучшего друга в трещине между мирами! Мы заберём его домой! Конец связи.

Леония крепко ухватилась за верёвку, и Анни шагнула в портал, прямо на один из спутников далёкого Юпитера – Европу, место, где, может быть, водились космические дельфины, наверняка – жуткие роботы, а ещё – три четверти лучшего друга Анни, поскольку квантовая телепортация четвёртой четверти Джорджа ещё продолжалась. А это означало, что к тому моменту, как его друзья – один старый друг и один новый – ступят на поверхность Европы ради одной из самых сложных и рискованных спасательных операций за всю историю Солнечной системы, он мог уже появиться там весь, целёхонек. А мог и не появиться.

К Джорджу постепенно возвращалась ясность зрения, туман перед глазами начал рассеиваться.

Когда Рика засекла его на балконе ЦУПа с помощью дрона, она немедля приказала своим роботам-помощникам схватить его. Больцмановский Мозес ничем не смог ему помочь. Дружелюбный робот только и делал, что с ликующим видом аплодировал и кричал: «Наконец-то!» – имея в виду, что Джордж вот-вот увидится с его хозяином. Когда Джорджа вели вниз, в главный зал, Мозес бежал за ним практически вприпрыжку.

У Джорджа, наоборот, заплетались ноги. Насколько ему было известно, других людей в ЦУПе или поблизости не было, из чего следовало, что никто не придёт ему на помощь. Глядя на Рику, он поверить не мог, что ещё совсем недавно, впервые увидев её на множестве экранов, был так ею очарован. Тогда она показалась ему самым потрясающим человеком на свете. Теперь же она выглядела странной, какой-то перекошенной, всё её очарование куда-то улетучилось, на смену ему пришла зловещая ухмылка.