Энид Блайтон - Вредная девчонка исправляется

Питер поговорил с Робертом, и на следующий день на конную прогулку они отправились большой компанией: Джон, Питер, Роберт, Элизабет и Кэтлин. Предзимнее бледное солнце освещало тихий, угасающий пейзаж. И только разгорячённый бег лошадей и весёлый детский смех вливали в природу жизненные силы, стряхивая утреннюю изморозь с хрусткой травы.

– Ох, как же здорово! – сказал Джон, спрыгивая с лошади, когда все вернулись на конюшню. – Кэтлин, ты не прихватила зеркальце? Ты как румяное яблочко! Кстати, придёшь помогать завтра?

– Конечно, – ответила Кэтлин.

Она уже научилась ценить дружбу. Предлагая свою помощь, в ответ ты получаешь её от других – так налаживается мостик между людьми.

«А ведь Уильям с Ритой оказались правы, – думала девочка. – Раньше мною двигала зависть. Я считала себя невезунчиком, видя, что у Дженни и остальных девочек есть друзья, а у меня нет. Я без конца ныла и была, в общем-то, неприятным человеком. Но стоило поменять своё отношение к людям, они сразу потянулись ко мне. Так вот он какой, рецепт счастья!»

Между тем Элизабет делала большие успехи в музыке, и мистер Льюис не мог на неё нарадоваться. Довольно часто к их занятиям присоединялся Ричард, чтобы сыграть дуэтом. Для Элизабет он был настоящим небожителем – ведь уже сейчас его исполнение отличалось высоким профессионализмом. Но и Ричарду была симпатична эта чуткая к музыке девочка, умеющая извлекать из клавиш звуки, в которых трепетала сама душа.

– Мистер Льюис, мы с Ричардом выступим ещё раз дуэтом, как думаете?

– Обязательно, – пообещал учитель. – Кстати, ты слышала, как он исполняет скрипичный концерт – тот самый, что на пластинке?

– Нет. Пластинку я слушала, а Ричарда нет.

И тогда Ричард сбегал за скрипкой, прижал её к подбородку, взмахнул смычком, и… Элизабет оказалась под чарами удивительной музыки.

Когда Ричард закончил играть, Элизабет выдохнула:

– О… У меня даже дух захватило от твоей игры. Мистер Льюис, я хочу попробовать скрипку!

Учитель рассмеялся:

– Нет, Элизабет, хватит с тебя и фортепиано. Ты и так загрузила себя с головой.

– Но ведь Ричард играет на двух инструментах, и я хочу.

– Ричард – дитя музыки. Попробуй заставь его прополоть сорняки или оседлать лошадь. У него нет времени даже на то, чтоб завести себе хотя бы одну белую мышку.

Но Элизабет не отчаивалась.

– Ничего, я для него что-нибудь придумаю, – пообещала она. – Ричард, приходи завтра на лакросс. Помахать клюшкой и побегать – это ж такое удовольствие!

Но Ричард не пришёл. Он уже несколько раз пробовал заняться спортом, но оказался столь же неуклюж, сколь прекрасен, музицируя. Так что даже упрямой Элизабет не удалось отвлечь его от любимого занятия. В конце концов девочка сдалась и больше не докучала Ричарду, дружбой с которым так гордилась.

– Однажды он станет знаменитым, – говорила она Джоан. – И я буду гордиться, что в юности играла с ним в дуэте.

Для следующего концерта решили поставить пьесу. Сочинить её было поручено классу мисс Рейнджер, и ребята проводили много времени за обсуждением сюжета. Теперь нужно было написать сценарий.

Лучше всего это получалось у Дженни с Кэтлин. Дженни разрабатывала диалоги, а Кэтлин – мизансцены. Оказалось, что у неё богатое воображение. Целую неделю девочки сидели бок о бок, излагая свои мысли на бумаге, а остальные вовсю помогали или скорее уж мешали.

Две девичьи головки склонились над столом, занятые одним общим делом, и Элизабет тогда подумала: «Как все удивлялись нашей дружбе с Робертом. И вот теперь две кумушки, которые совсем недавно были врагами, нашли общий язык. И почему мы ссорились? Я больше ни в жизнь не буду с кем-либо ссориться!»

Самое смешное, что уже на следующий день Элизабет поцапалась с Джоном.

В саду уже выросла большая горка из сухих веток и листьев, и Джон поджидал удобного момента, чтобы устроить большой костёр. Но дети всё никак не могли пересечься. Элизабет пару раз прибегала в сад в надежде застать Джона, но он куда-то запропастился.

«Чёрт, мне так не терпится разжечь этот костёр, – подумала Элизабет. – Если я сделаю это одна, Джон ведь не будет ругаться?»

Она, конечно, лукавила. Ведь именно Джон был ответственным за сад.

Но нетерпеливая Элизабет сунула в середину хворостин скомканные листы бумаги, чиркнула спичкой и развела костёр.

Он разгорелся мгновенно. Треща и выплёвывая искры с голубоватым дымком, пламя рвануло вверх.

Элизабет радостно подскочила на ноги и начала отплясывать. Вот красота!

Но тут она заметила, что порывы ветра клонят пламя в сторону сарая.

«Ой, только бы не загорелся! – воскликнула Элизабет. – Ой, сейчас будет пожар! Джон, Джон, ты где?»

Джон шёл по тропинке и увидел, что из глубины сада валит дым. Он прибавил шаг. Когда он выбежал на поляну, пламя уже лизало доски сарая.

– Элизабет, тащи шланг! – закричал Джон, и дети начали быстро разматывать садовый шланг.

Джон подключил его к водопроводу, повернул вентиль и принялся тушить пожар. Через несколько минут из груды головёшек вырвалась и погасла последняя струйка чёрного дыма, и сарай был спасён. Мальчик выключил воду, кинул шланг на траву и повернулся к Элизабет:

– Кто тебе позволил разводить костёр? Ну и дура же ты, Элизабет! Ты, что ли, тут главная?

– Не ори на меня! – не выдержала Элизабет. – Какая разница, кто развёл костёр? И при тебе мог бы случиться пожар!

– Я не такой идиот, чтобы разводить костёр, не посмотрев в какую сторону дует ветер! – в бешенстве проговорил Джон. – И я не собирался делать это сегодня! Что ты всюду лезешь? Я хотел, чтобы всё было красиво и безопасно, а ты… Вон из моего сада!

– Ах так?! – Элизабет сжала кулачки, из глаз у неё брызнули слёзы. – Я тебе столько помогала, и вот твоя благодарность, гадкий мальчишка!

– Лично мне от тебя ничего не надо! – возмутился Джон. – Я стараюсь не ради себя, а ради школы! Уходи, я вообще не хочу с тобой разговаривать!

– Ноги моей здесь больше не будет! – И разъярённая Элизабет зашагала прочь.

Походив полчаса, она немного поостыла и стала прислушиваться к своему внутреннему голосу:

«Только вчера ты дала себе слово ни с кем не ссориться, и что же? Разве Джон не прав? Ты чуть не спалила сарай вместе со всеми инструментами. И вышел не костёр, а пожар!»

Между тем внутренний голос Джона увещевал:

«У Элизабет не было злого умысла. Она дурочка, конечно, но хорошая. И расстраивается сейчас не меньше твоего. Разве плохо иметь в саду такого помощника? Зачем ты её прогнал, а? А если она примет сказанное всерьёз и больше никогда не вернётся?»