Рута Шейл - Ключ от послезавтра

– Если доживу, – бросил Каверин и пошел на сцену.

Янка побрела следом. Незатейливые слова Дениса чуть-чуть ее подбодрили. Вот только боялась она не заковыристого текста, не десятков глаз напротив. Даже не того, что Мира забудет вдруг свою «Каховку».

Противная слабость накатывала при мысли о Дольском.

Ведь если он каким-то образом узнал, что Влада прячется в башне и сегодня утром приехал за ней, то и об остальном наверняка догадался. Дениса вряд ли тронет – Петр Геннадьевич заступится. А Янка? За нее-то заступаться некому…

Вызубренный текст лился рекой. Только раз сделала слишком длинную паузу, когда вдруг заметила среди зрителей Дольского. В первом ряду, возле директора лагеря и почетных гостей-ветеранов. Он выглядел как бандит из криминального сериала. Не спасали даже очки в золотой оправе, которые он то и дело вдавливал пальцем в переносицу. Эпитеты «спонсор» и «меценат» – ими, как помнится, награждал Дольского Денис – тоже не помогали. Янка старалась не пялиться на него слишком в открытую, зато тот разглядывал ее весьма пристально. Впрочем, она – ведущая. Чего тут странного?

«Мы с тобой одной правды».

Жаль, что нельзя взять Дениса за руку.

– Яна, соберись! – уговаривал Каверин во время очередного перерыва. Оба сидели в гримерке, пока на сцене отдувались дети. – Ты где-то не здесь. С чего тебя так проняло? Все же в порядке было.

Янка отмалчивалась. Разглядывала воду в стакане, паркет под ногами. Больше всего на свете ей сейчас хотелось бросить все и сбежать домой, в Москву. А Денис продолжал тормошить:

– Прикинь, я сегодня весь день над этой ерундой думал. Про Монахова или как там его. Похоже, клад-то он нашел. Только забрать не успел – погиб.

– Земская школа, – вяло сказала Янка.

– Тоже догадалась? Ну вот, а я удивить хотел… Вряд ли, конечно, сейчас там что-то осталось. Но можно попробовать – ключ у нас есть.

– Нет у меня ничего.

– А кольцо? Или потеряла?

На этот раз Янка посмотрела на него чуть более осмысленно. Даже ненадолго забыла про страшного Дольского.

– В кармане джинсов так и валяется. В четвертом отряде, где переодевалась. Но…

– «Ключ – в виде креста». Не факт, конечно, просто догадка. Монахов заложил фамильное кольцо, не зная, чем оно является на самом деле. А когда узнал – решил срочно вернуть его себе. Он ехал в Москву, чтобы найти денег на выкуп перстня, но вместо этого…

– Умер, – охнула Янка.

– Точно. Правда, своей Асеньке он довольно много подсказок оставил. Если бы она прочитала второе письмо, то догадалась бы и про школу, и про все остальное.

Янка помалкивала, обдумывая услышанное. Тени прошлого все еще бродили по отремонтированным коридорам этого дома. Мертвые, давным-давно лежавшие на местном кладбище, продолжали говорить с живыми. И выбрали для этого именно ее, Янку.

– Кольцо я на всякий случай пока себе заберу, – решил Денис. Ее такое решение только обрадовало. – Не обижайся, но ты его где попало швыряешь. Завтра поедем в город, найдем эту земскую школу. Что там сейчас, больница? Думаю, здание с картины Монахова мы узнаем, вряд ли оно так сильно изменилось.

Янка не запорола концерт только благодаря Каверину. Потому что они – одной правды. А это обязывало.

Скорей бы снять дурацкое платье, распустить волосы, влезть в привычные джинсы… и сказать наконец Денису, что она… Она его… Короче, нечто очень важное. Сегодняшний день не был особенным. Он не был более подходящим, чем все остальные. Однако Янка чувствовала: времени мало. Три дня до окончания смены – но причина в другом.

Когда сама не понимаешь, чего боишься, становится еще страшнее.

Как назло, вокруг постоянно крутились люди. Неизменная дискотека – выкинутый из жизни час. Денис ушел к своим, Янка с Катей привычно раздавали куртки и шапки. «Мирра, ты чудесно выступала! Все, все молодцы. Самые лучшие. Настоящие артисты».

Только в детской Янка поняла, что ноги отказываются ей служить. Она села на стульчик рядом с добрейшей Анной Ивановной, подперла рукой щеку и приготовилась мирно дремать под монотонное чтение.

Идиллию нарушила Катя. Примчалась с круглыми глазами, чуть не подпрыгивала:

– Ян, там у нас такое… Такое… Лучше сама погляди!

«Началось», – обмерла Янка. Хотя что именно началось, сама еще не знала.

Ничего «такого» она, правда, не приметила. Комната как комната. Точно такая же, как была всегда. Но Катя не отставала. Тыкала пальцем на свою полку в шкафу и причитала:

– Кофта сложена не так! Кто-то рылся в наших вещах! Ты что, не понимаешь? Она точно сложена не так!

Сама Янка не заметила бы разницы, даже если бы всю ее одежду махнули местами с Катиной. Кофта как кофта. Лежит себе и лежит.

Хотя…

Ее собственная тумбочка тоже оказалась немного сдвинута. Да и шут бы с ней, она легкая, пинком перемещается на раз. Если бы не ящики…

Янка с замиранием сердца выдвинула верхний. Точнее, открыла до конца, потому что он и так уже был приоткрыт.

– Мамочки, вдруг у нас что-нибудь украли, – ныла Катя, теребя в руках свою злосчастную кофту.

Янка чувствовала себя не лучше.

Пропала серая папка Залесского. Та самая, с первым письмом Николая Монахова к «милой Асеньке».

– Ян, кольцо я забрал, как и договаривались… а что за похоронный вид?

Это вернулся из четвертого отряда Каверин.

Катя молча выравнивала и без того идеальные стопки одежды. А Янка смотрела на Дениса, хлопала глазами и, должно быть, выглядела при этом очень глупо.

– Значит, искали именно папку.

– Вряд ли. Ничего важного там не было. Газетная вырезка, письмо Николая, расписка Залесского и статья из Интернета про реставрацию в семидесятые. Все.

Денис подошел к двери и в очередной раз пощелкал замком.

– Похоже, ключом открывали.

– Ага. Мы с Катей уже об этом думали. – Янка безнадежно махнула рукой. – Скорее всего, у нее из куртки вытащили во время концерта. А потом обратно положили. Мой-то так и остался в четвертом отряде вместе с кольцом.

Денис оставил в покое дверь и принялся мерять шагами комнату.

– Слушай, а ведь это идея. Что, если искали как раз кольцо?

– Про кольцо никто не знает. Только ты и Катя.

В темноте за окном ухнула ночная птица. Сидевшая на кровати Янка поежилась, подтянула колени к груди и уткнулась в них подбородком. Денис продолжал ходить от окна к двери. Вправо-влево, вправо-влево.

– Может, хватит уже мельтешить? – не выдержала Янка. – Голова кружится на тебя смотреть.

– Мне так лучше думается. Ты не командуй, а вспоминай. Это лагерь, здесь посторонних нет. Кого на концерте не было – тот и наш клиент.

Янка с трудом отвлеклась от его беготни и уставилась в потолок, до мельчайших подробностей восстанавливая в памяти зрительный зал. Она ведь пялилась на него полтора часа кряду.