Анатолий Рыбаков - Кортик. Бронзовая птица. Выстрел

– Все же странно, – сказал Миша, – почему орел по-разному закрашен?

Мальчики опять воззрились на орла. Орел как орел.

Миша вспомнил слова Бориса Сергеевича об этой птице, сомнения Коровина.

– Между прочим, не все уверены, что это орел. Например, Коровин сомневается, а он родился и вырос на Волге, где водятся орлы. И Борис Сергеевич утверждает, что это не орел, а гриф. Вернее, он сказал, что у птицы голова грифа.

Генка нехотя согласился:

– Голова, может быть. А во всем остальном – орел. Не беспокойся, уж кто-кто, а я-то знаю.

Если не считать физкультуры, то биология была единственным предметом, по которому Генка хорошо занимался. Он был старостой биокружка и работал в школьном живом уголке.

– Самый обыкновенный орел, – продолжал Генка, – правда, немного больше степного. Значит, беркут. Беркут-халзан.

– Ладно, – сказал Миша, – чтобы там ни было, другого выхода у нас нет. Маршрут оказался неправильным. Значит, надо разгадать штриховку. Чертеж есть у каждого. Будем думать.

Генка жалобно проговорил:

– У меня штриховка неправильная. Как же я буду думать?

Мальчики начали думать. Думал весь отряд: кого изображает бронзовая птица? Этот вопрос поставил Миша. Есть знающие ребята, могут надумать что-либо существенное.

Отряд разделился на две партии.

Одна, возглавляемая Генкой, утверждала, что это орел. Правда, у него не совсем обычная голова, но это не более как вольность художника.

Другая партия, предводительствуемая Бяшкой, считала, что птица из семейства грифов. Правда, у нее несколько коротковатое и коренастое для грифа тело, но это результат неосведомленности того же художника.

– Посмотрите на форму головы, – говорил Бяшка. – Разве у орла бывает такая длинная шея и такая большая, плоская, плешивая голова? Это может быть и кондор и стервятник, просто черный гриф или сип белоголовый. Конечно, будь птица в натуре, хотя бы чучело, можно было бы определить по оперению и по окраске. Но голова определенно указывает на то, что птица из семейства грифов, а не из семейства орлов.

– Ах ты, Бяшка, Бяшка! – возразил Генка. – Где ты видал таких маленьких кондоров? У кондора размах крыльев достигает трех метров, а у этого и двух нет. Согласен, голова странноватая. Но во всем остальном орел. Так называемый «орел настоящий». К этому роду относятся: беркут, он же халзан, орел-могильник, он же карагуш, чуть поменьше беркута, затем степной орел, он же орел-курганник. Есть еще подорлики, канюки, сарычи, но они маленькие. Бесспорно, это орел настоящий.

Обе партии спорили с утра до вечера. Приводили в доказательство внешний облик птиц, их образ жизни, способы гнездования, воспитания птенцов, питания. Добрались даже до романов, в которых рассказывалось, как птицы уносят в когтях не только детей и ягнят, но даже лошадей и охотников в полном охотничьем снаряжении.

Спорили ожесточенно. Тем более, что во главе партий стояли самые ярые спорщики: Генка и Бяшка. Они чуть не передрались. Генка обозвал Бяшку сипом белоголовым, Бяшка Генку – халзаном.

– Эй, сип белоголовый, – кричал Генка, – иди сюда, поспорим!

– Катись подальше, халзан несчастный! – отвечал Бяшка.

– Как вам не стыдно! – убеждал их Миша. – Неужели нельзя дискутировать спокойно? Представьте, что так бы ругались настоящие ученые. Во что бы превратилась Академия наук!

– Зачем он меня сипом обозвал? – оправдывался Бяшка.

– А кто первый? – возражал Генка. – Ты же меня первый обозвал халзаном. Целый день тычешь: халзан, халзан… Какой я тебе халзан!

…Халзан… Халзан… Знакомое слово… Миша посмотрел сперва на Генку, потом на Бяшку… Халзан… Халзан.

– Ты говоришь – халзан? – переспросил Миша.

– Да, халзан, – ответил Генка.

– Это беркут?

– Ну конечно. Беркут, или халзан.

Халзан! Но ведь так называется речушка… Та самая, на которой убили Кузьмина. Халзан! Отсюда и Халзин луг… Тот самый, куда ездили Кузьмин с Николаем… Как же он сразу не догадался?

Миша так опешил от неожиданности, что Генка с тревогой спросил:

– Ты что? Заболел?

– Халзан, – пробормотал Миша. – Халзан…

– Ну конечно, халзан, – недоуменно повторял Генка, во все глаза глядя на Мишу.

А тот продолжал бормотать:

– Халзан… Халзан… Река…

Генка развел руками:

– Что ты бормочешь? Халзан, ну и хал…

И Генка вдруг сам оторопело посмотрел на Мишу:

Халзан… Халзан… Халзан… – Он подпрыгнул и ударил себя по коленкам: – Халзан… Черт возьми! Халзан!

Но Миша уже пришел в себя:

– Спокойно! Значит, халзан?

– Ну конечно, халзан, – таинственно зашептал Генка. – Я сразу подумал: орел – халзан и речка – Халзан.

Итак, найдено первое звено, может быть, самое важное. Секрет бронзовой птицы в ней самой, а не в ложном маршруте, обманувшем стольких людей.

И есть первое указание – река Халзан. В районе реки зарыт клад. Теперь ясно, почему на Халзином лугу убит Кузьмин. Убийство связано с кладом. И это доказывает невиновность Николая Рыбалина – ведь никакого алмаза Николай не искал.

Правда, это снимает подозрение и с лодочника – ведь он ищет в лесу и, наверное, ничего не знает про Халзан. Ну что ж… В конце концов, главное – оправдать Николая.

Но где искать. На реке? Она хоть и мелка, но довольно длинна. На новых картах едва обозначена, а на старых тянется далеко, через несколько уездов.

Значит, бронзовая птица должна дать еще какие-то указания, безусловно связанные с названиями орлов, так же как и река Халзан.

Генка, познаниям которого Миша теперь очень доверял, снова перечислил всех известных ему орлов. Некоторые очень подходили. Особенно орел степной, он же курганник. Если это название имеет то же значение, что и халзан, то получается такая цепь: река Халзан – степь – курган.

Честное слово, здорово! Ай да Генка, разбирается в птицах! Значит, возле реки, в степи, есть курган, в нем спрятан клад.

– Правильно, – подтвердил Генка. – Халзан – степь, степь – курган. «Халзан» – восточное название беркута, но мы знаем, что Карагаевы вышли из Золотой Орды. Монголы жили в степях и, наверное, возводили и курганы. Следовательно, и с точки зрения зоологии, и с точки зрения этнографии все правильно. Надо идти на Халзан.

Рано утром мальчики отправились на Халзан.

День выдался пасмурный. Порывистый ветер гнал по неб умохнатые тучи, гнул верхушки деревьев, прижимал к земле траву. Временами он дул так сильно, что трудно было идти. Но мальчики шли по топкому лугу вдоль берега Халзана.

Это была обмелевшая, почти высохшая речушка. Весной она разливалась широко, тем более что протекала по низменности. Но сейчас превратилась в ничтожный ручеек, сильно заросший, совсем незаметный меж кустов и высоких трав. Только в некоторых очень затемненных местах было видно, как по дну его течет светленькая струйка воды.