Янка Мавр - Полесские робинзоны. ТВТ

- Обязательно сожгу ее, когда будем уходить домой! - сердился Виктор.

Снова стало тоскливо и грустно. Снова немилым сделалось все вокруг. Одно только утешало хлопцев: завтра они окончательно выберутся из этого дикого угла. Ведь вода уже спала.

Спали плохо. Поддерживали огонь, грелись, сушились. Дождь перестал на рассвете, и друзья начали готовиться в дорогу.

Они крепко надеялись, что теперь, наконец, выберутся с острова. Не может быть, чтобы нигде не нашлось отсюда выхода! Пусть даже придется ползти так, как тогда они ползли по грязи до острова. Что угодно, - лишь бы вырваться!

Перед отходом Мирон бросил в костер все запасенные дрова.

- Пусть горит. А вдруг придется вернуться?

Идти было невесело: земля мокрая, с деревьев капает после ночного дождя. Заденет передний какую-либо ветку плечом - задний кричит, что его облило. Обувь промокла сразу, а после постепенно промокла и одежда.

Пошли той же дорогой, что и первый раз, - вдоль берега. Но самочувствие было хуже, чем тогда. Тогда сразу было видно, что впереди вода, значит, и соваться нечего. А теперь то и дело приходилось лезть в болото, пробовать, нельзя ли пройти, - и тут же поворачивать назад.

Озера не было видно: перед ним распростерлось большое болото, покрытое редким кустарником и отдельными деревьями. Лишь иногда, с пригорка, увидишь - блеснет среди зелени вода и снова спрячется.

Друзья обошли только половину острова, а устали больше, чем в прошлый раз за весь путь. Да и голод начинал мучить. Сначала их поддерживала надежда найти выход, но скоро и она исчезла. Даже Мирон не выдержал:

- Так можно пробродить здесь всю жизнь, - сказал он.

- Теперь только я почувствовал, каким приятным, красивым, уютным был наш уголок, шалаш, костер! - признался Виктор. - Идем назад!

- Идем! - согласился Мирон. - Все равно сегодня не успеем обойти весь остров. Завтра начнем с этого места.

Вернулись в лагерь уже под вечер. Жар в костре сохранился, но в запасе не было ни сухого топлива, ни еды. Хлопцы так устали, что не хотели шевелиться. Надо было собирать хворост, идти за рыбой, однако друзья решили, что лучше поголодать, но хорошенько отдохнуть. Ведь и прошлую ночь они не спали.

Наскоро собрали хвороста, подсушились, выпили «чаю» и тотчас свалились как убитые.

Проснулись на рассвете, проспав часов одиннадцать. Зато снова чувствовали себя бодрыми и веселыми.

«Идем за рыбой!» - была их первая мысль.

Вскинули на плечи дубины и бегом помчались к пруду: впереди Виктор, за ним длинноногий Мирон. Бежали к знакомому месту, по знакомой дороге и поэтому даже не смотрели по сторонам. Вот и кусты на берегу пруда; Виктор уже обогнул их.

В то же мгновение произошло что-то такое, чего Мирон никак не мог понять.

Послышался крик, рев, стук, и навстречу Мирону выскочил бледный безоружный Виктор.

- Удирай! - успел он крикнуть и полетел как стрела. Мирон и сам не заметил, как уже мчался следом за ним.

Ветер свистел в ушах, ветки хлестали по лицам, а хлопцы все продолжали бежать. Оглянулся Мирон, ничего по заметил, но не отставал от друга. Лишь возле костра Виктор остановился, но все еще с опаской поглядывал назад.

- Что… такое? - запыхавшись, спросил Мирон.

- Медведь! - коротко ответил Виктор. Как ни всматривались друзья, никого не было видно.

- Может, тебе показалось? - насмешливо спросил Мирон.

- Ничего себе «показалось», когда я сам хватил его дубиной по голове, - ответил Виктор и, пригнувшись, начал красться в том направлении, откуда только что бежал как ошпаренный. Он приглядывался и так и этак. Последовал за мим и Мирон. Шагов на пятьдесят продвинулись они таким образом, но ничего не увидели. Тогда только Виктор успокоился.

- Я был уверен, что медведь за нами гонится, - сказал он с облегчением.

- Да расскажи ты толком, в чем дело? - нетерпеливо крикнул Мирон.

- Понимаешь, едва пробежал я мимо кустов, как сразу попал в лапы к медведю. Пруд высох, осталось болото. Гляжу, а там, в луже, просто бело от рыбы. Вот медведь и подкреплялся ею. Видно он потому и не почуял нас, что был занят. Я с разгона прямо налетел на него. Он мигом выпрямился, встал на задние лапы и повернулся ко мне. Я успел стукнуть его булавой по морде, он заревел и схватился лапами за глаза. Булава вывалилась из рук, а я - ходу.

- Вот как? А я думал, ты шутишь.

- Нечего сказать - шутки! Попасть медведю в лапы с одним только колом.

- А знаешь, что? - засмеялся Мирон. - Это же ежик нас выручил. Колючки повредили медведю глаз, вот и не смог он погнаться за нами.

- Я же тебе говорил: подавай на мою булаву всех зверей, даже слонов и крокодилов! - сказал Виктор и стал в позу победителя - руки в бока.

- Ой, не хвались, герой! - погрозил пальцем Мирон. - Вспомни-ка, как ты улепетывал от мишки.

- Я-то ничего, а вот ты драпал, даже не зная, в чем дело. - И оба весело захохотали.

Через полчаса пошли назад. Чем ближе подходили к пруду, тем напряженнее становились оба. Четыре глаза следили, не шевельнется ли что, четыре уха не пропускали ни одного шороха. В любую секунду друзья готовы были дать стрекача.

Таким образом подкрались к самому берегу, увидели болотце с небольшими лужицами, мертвую, полуживую и живую рыбу, следы медведя и рядом с ними булаву. Никаких признаков, что сам медведь находится поблизости, не заметили.

Подняв дубину, увидали на ней следы зубов.

- Видно, со злости набросился на дубину, - сказал Виктор. - Раз за ними не погнался, наверно, остался без глаза.

- Нажили мы теперь соседа-врага, - сказал Мирон.

- Ничего! Он сам будет бояться нас. Можем не опасаться. Да и вообще медведь не нападает на человека, а тем более на двух.

Набрали друзья рыбы, сколько могли унести, и отправились домой.

- Последняя рыба, - грустно сказал Мирон. - Если не выберемся в ближайшие день-два, туго нам придется.

- А мы позавтракаем и пойдем, - ответил Виктор. Он теперь больше всего любовался своей булавой.

- Историческое оружие! Даже со следами медвежьих зубов. Отдам ее в музей.

Дома не только отлично позавтракали, но и запасли рыбы на дорогу. Часть зажарили, а часть подкоптили в дыму и повесили сушиться.

Оставалось более часа до полудня, когда друзья тронулись в путь.

Вскоре дошли туда, где остановились вчера, и снова начали обход. Повторялись те же мучения: то продвигались вперед, в болото, то возвращались обратно. Вот, наконец, и то место, где в первый раз далеко продвинулись в болото.

- Последняя надежда… - сказал Мирон.

Энергично и уверенно двинулись вперед. Вот как раз здесь они вынуждены были повернуть назад. Дальше, где раньше была вода, осталось только болото.