Эдуард Салениек - Белочка Майга

Майга по опыту уже знает, когда можно заговорить с хозяйкой, а когда нет. Сегодня мадам Спрингис в таком настроении, что лучше её не трогать… Впрочем, какая Белочке разница? Ну, приехал, ну, поселился. Что он, за неё комнаты уберёт?

Однако любопытство очень нелегко побороть. К тому же ведь и мадам всё время втолковывает ей быть изворотливой, ловкой, всезнайкой.

Мадам уж не раз побывала у гостя. И что удивительно: когда она спешит из кухни в «студенческую комнату», её лицо по-праздничному сияет. А возвращается обратно — на нём досада и даже тревога. Да-да, Белочка теперь уже многое научилась замечать.

Наконец мадам Спрингис, утомлённая, прилегла на кушетку. Любопытство Белочки дошло до предела. Во что бы то ни стало увидеть таинственного гостя! Она только тихонечко приоткроет дверь — и всё. Не к тигру же в клетку попадёт. А зарычит гость — быстро отскочит назад: на то она и белочка.

Вот дверь уже приоткрылась. Без скрипа: в доме госпожи Спрингис двери не скрипят, петли обильно смазаны.

Дверь открывается всё шире и шире, и Белочка уже в «студенческой комнате».

Она озирается по сторонам. Представьте себе — гость спит! Растянулся во весь рост на диване и спит. Ну, тут удивляться не приходится. Время военное. Люди устали, засыпают на ходу.

Кто же он? Незнакомый, Белочка его никогда раньше не видела. Не старый, вовсе не старый, пожалуй, даже молодой. Но не особенно симпатичный. Лицо у него какое-то злое. И это тоже не удивительно: время военное…

Девочка спешит. Она быстро осматривает комнату. Два столика. На одном бутылка и тарелка с остатками еды. А на другом разные бумаги — наверное, гость выложил. На краю стола лежит фотокарточка, какие-то люди сфотографировались.

У Белочки на миг останавливается сердце. Да ведь эта женщина посередине — её мама, Оса, Милда Мелнис! Узнать славную партизанку не легко: женщина со строгим лицом, в полушубке, в мужской папахе, с винтовкой.

Постойте-ка!.. А кто же это с ней рядом? Тоже в полушубке, в папахе и с винтовкой… Так вон он, в двух шагах от Белочки, похрапывает на диване.

Кто знает, как долго задержалась изумлённая Майга в запретной комнате. Но гость, что-то промычав, пошевелился. И тотчас Белочка в испуге бесшумно выскальзывает за дверь. В коридоре она лихорадочно обдумывает всё, что увидела. Этот молодой человек — друг мамуси, партизанский разведчик, сродни бесстрашному дяде Ванагу.

Да, да, да! Ещё и папаха! Ведь заметила Белочка в «студенческой комнате» папаху, небрежно брошенную на стул. Она может биться об заклад, что её сшила та же рука, что и папаху мамуси.

Партизан! Точно!

Но всё-таки как он пробрался в комнату незамеченным? Девочка выходит во двор, прячется за поленницей, пристально изучает следы.

Её догадка подтверждается. У гостя с собой был особый ключ. Он вошёл в «студенческую комнату» прямо с улицы.

Белочка на кухне тихо чистит картошку. Вдруг она съёживается — на пол, звеня, падает нож…

Пропало! Всё пропало! К Спрингисам заходит страшилище Берч, тот самый рябой фашист, который повесил бабушку и стрелял в мамусю. В банде шуцманов он важная персона. Недавно сама мадам обслуживала его, ужом извивалась и верещала сорокой.

Девочка выбирается в коридор и с ужасом видит, что Берч, взглянув на часы, негромко стучит в дверь «студенческой комнаты». Ох, сейчас прогремят выстрелы! Партизан ведь не сдастся без боя, как телёнок на бойне.

Белочка, словно перед прыжком, напрягает все мускулы. Кто знает, может, и её помощь понадобится, как тогда, в тот страшный день.

Но случается непонятное. Дверь комнаты отворяется, и палач Сиполайны мирно заходит к таинственному незнакомцу…

Но и это ещё не всё. Уже через минуту Белочка замечает пастора, господина Грасита. И тот, взглянув на часы, стучится в «студенческую комнату»…

Вскоре мадам, стоя в дверях гостиной, подзывает вконец ошалевшего маленького человечка:

— Ну гут, теперь можешь с часок отдохнуть, поспать. Обойдусь без тебя.

Белочка благодарит. Но разве она станет спать? Она влезает на чердак, там с величайшими предосторожностями разгребает мох и песок, как раз напротив столика в «студенческой комнате». А потом плотно, как осенний лист к стеклу, прижимается ухом к щелястым доскам потолка.

С чердака Белочка спускается, охваченная ужасом. Сердце в груди стучит, как молотильный цеп, голову словно сжало железным обручем… Теперь только семимильные сапоги смогли бы спасти от пуль и виселицы самых дорогих для неё людей.

Но что такое случилось? Что? Да ничего сверхъестественного вроде бы и нет. Таинственный гость в самом деле и студент, и партизан. Но…

Белочка вся трясётся, будто в лихорадке. Как таких земля носит? Почему в лесу деревья не свалились и не проломили голову этому чудовищу?

Кто же он? У пастора Грасита где-то в Ва́лмиерском уезде есть друг, тоже слуга божий. Так вот, таинственный гость «студенческой комнаты» — его сын Альбрехт. Как коварный оборотень, под чужим именем, пробрался он к партизанам, чтобы выведать всё о них и предать.

Там, в «студенческой комнате», фашисты обсуждают свои планы, выпивают и торжествуют. И прежде они пытались засылать своих людей к партизанам, но их своевременно обнаруживали и уничтожали. А сейчас предатель хвастается:

— Я самому Гитлеру подам рапорт: никто не может перехитрить пасторских детей! Ибо там, где бессильны танк и пушка, там смерть несёт скорпион!

Шпион знает очень многое, он подготовил для народных мстителей кровавую ловушку. Через час явится гитлеровский офицер, они окончательно распределят роли: кто займётся чисткой отдельных хуторов, какие силы окружат и нанесут сокрушительный удар по главной партизанской базе в Ба́йбалском лесу.

Белочка выбегает во двор. Что-то надо делать, сейчас, немедленно. Но что? Девочка отдала бы жизнь, чтобы спасти мамусю, партизан и всех-всех, для которых фашисты уже свили петли…

За забором, на обледеневшей тропинке, раздаётся конский топот. Белочка открывает ворота. Это немецкий офицер. Майга уже несколько раз видела его у госпожи Спрингис. Гитлеровец небрежно бросает поводья и, не оборачиваясь, шагает прямо в дом на своих негнущихся журавлиных ногах. Он знает Белочку: эта девчурка приберёт его каурого и позаботится о нём не хуже опытного конюха.

И тут девочку озаряет безрассудно смелая мысль. Едва немец скрывается за дверью, она взлетает в седло лёгкой пушинкой. Вспыхнувшая надежда окрыляет её. Ещё не всё потеряно! Только бы добраться до Чадуров, а там и дядя Голиаф, и тётя Дора. Они-то уж будут знать, что делать.