Юрий Збанацкий - Куриловы острова

Особенно пленила эта бесподобная красота Кесаря. Он, как ему казалось, уже немало пожил на свете, но ничего подобного никогда не видел. Он даже не подозревал, что всего в нескольких километрах от его дома могла существовать такая своеобразная, нетронутая, нежно дикая и вместе с тем неповторимая по красоте природа. Вот и верь маме — она и слушать не хотела про Днепр, про Десну, про деревню, про вечера у реки; для нее отдых — только у моря, только в одних-разъединственных Сочи, ну, в крайнем случае, в Гурзуфе, да и то только потому, что когда-то Пушкин восторженно о нем отозвался.

Фред никаких красот природы не замечал. Все красивое для него представлялось в одной форме — в форме круглого футбольного мяча. Он даже земной шар себе представлял в виде огромного футбольного мячика, который бешено мчится по черному бескрайнему полю вселенной, получив удар мощной ногой таинственного футболиста. Поэтому он не обращал внимания ни на пение птиц, ни на концерт лягушек, ни на игру солнечных лучей в вершинах притихших деревьев. Если что-нибудь и беспокоило Фреда, так это комары и мошки.

— Они из нас всю кровь выпьют, — твердил он, то и дело громко хлопая себя ладонью по лбу и шее.

Миколка в это время удил.

Вечером рыба гуляет, на кормежку выходит. Не раз она видела Миколкиных кузнечиков-прыгунов. Позарится какая-нибудь плотичка или густерок на Миколкину наживу — глазом моргнуть не успеешь, как уже подпрыгивает в высокой траве, радует рыболова.

Днепр дышал полной грудью. И людям дышалось возле него легко.

Плавное, неторопливое течение остужало, холодило приятной истомой тело. Миколка скинул рубашку, майку, подставил мошкаре и комарам свое смуглое худенькое тело — пусть лучше комары кусают, чем париться.

На середине реки монотонно урчали моторки, тяжелый пароход прошел вниз по реке величаво, не спеша, будто ему лень было вращать винтами и он отдал во власть течению свое длинное, неуклюжее тело. Всего только миг смотрел на него с завистью Миколка — поплавок дернуло, он нырнул в воду — уж не сам ли кит попался? Но оказалось, не кит, а окунь — почаще бы такие брались. Миколка еле к берегу его подтянул, еле на сушу выволок. И теперь, крепко сжав рыбину обеими руками, звал товарищей:

— Эй, хлопцы! Гляньте, какого я окунищу вытащил.

Хлопцы не заставили себя долго ждать. Продираясь сквозь кусты, бегом неслись на его голос. Вроде недавно на острове обосновались, а он уж вон сколько рыбы натаскал. Не пропадем!

Фред тоже стал удочку ладить. Кесарь взял свою географическую карту. Он прежде всего хотел точно определить, на каком из островов они находились.

— Хлопцы! — позвал он. — А знаете — на карте нет нашего острова.

— Как это нет? — не поверил Фред. — Должен быть.

Ребята были убеждены, что все острова, какие только существуют на свете, нанесены на карты. Иначе — почему их так много, что никак не заучить?

Даже Миколка бросил удить и вслед за Фредом подошел к карте.

Карта большая, подробная, все изгибы Днепра на ней обозначены, а вот острова как ни искали, найти не могли.

— Значит, бузовый остров! — рассердился Фред.

Кесарь же, хотя был неисправимым скептиком, на сей раз не разделил мнения товарища:

— Это безразлично, какой остров, но если он существует, то должен быть и на карте.

— Ясно, что должен, — охотно согласился с ним Фред. Он не любил спорить. — Но его, видно, не открыли, вот он и не попал на карту.

Кесарь молча стал рисовать на голубой ленте Днепра контур вновь открытого острова.

— И название ему надо дать, — добавил Фред.

— Назовем: остров Неожиданный, — предложил Миколка.

Кесарь поморщился. Не понравилось, видно.

— А может, Рыбачьим?.. — подсказал Фред.

Кесарь еще сильнее сморщился. Тоже фантазия у людей!

— Кто первый открыл остров? — спросил он.

— Как кто? — изумился Фред. — Мы трое...

— Но ведь мы сперва думали, что это материк. А Миколка установил, что остров.

— Ну...

— Остров Курилы! — воскликнул Фред.

Миколка покраснел до ушей. Разве можно так шутить!

— Это другое дело, — согласился Кесарь и четко написал возле нанесенного на карту пятна название: «о. Курилы».

Миколку даже в жар бросило. Выходит, не шутка. Вот что значит — путешествие! Не успел человек от дому отъехать, а уже остров открыл и его имя на карте появилось.

Но ради скромности он начал отнекиваться:

— Да что вы, ребята. Он ведь и до меня был... Не я его выдумал... Может, еще кто бывал здесь...

Кесарь грозно посмотрел на «владельца» только что открытого острова:

— Записанное на бумаге обратной силы не имеет!

Это было сказано с таким ученым видом, так убедительно, что Миколка больше возражать не решался. Только глаза потупил.

Все складывалось как нельзя лучше, пожалуй, и нарочно так не придумаешь.

Будто играя, соорудили себе жилище. Кто-то оставил на острове полкопны сена, ребята, конечно, воспользовались им. Наломали веток и под сенью высокого осокоря построили шалаш, обложив его со всех сторон сухим сеном; только небольшой вход оставили, да и тот Кесаревым пиджаком завесили. Из зеленых же веток, прикрытых сверху сеном, устроили постель. Пожалуй, что и дома такой не бывало.

Словом, получилось жилье хоть куда: теплое, уютное и комары не донимают.

Шалаш ребятам очень понравился. Кесарь до полудня отсыпался, еле поесть вылез. Еще бы — снаружи жарища, а в нем прохладно, мягко, а запах такой, что аж в сон клонит.

Вскоре определились и обязанности для каждого. Фред заявил, что он только рыбу удить умеет, и просил его никакими другими делами по хозяйству не загружать. Кесарь осуществлял общее руководство, а потому что хотел, то и делал. А поскольку он вообще ничего не умел делать, да и не хотел к тому же, то он ничего и не делал.

Все заботы по хозяйству легли на Миколку. Он первый подал идею построить шалаш. Но ведь всякому понятно, что идею претворять в жизнь легче тому, кто ее выдвинул. Поэтому Миколка сам и ветки ломал, сам и сено таскал, Кесарь с Фредом помогали только шалаш обложить сеном. Миколка и дров насобирал, и костер разложил, и пойманную им же рыбу почистил и поджарил на походной сковородке, предусмотрительно взятой в путь Кесарем. Рыба была до того вкусной, что и дома такой не едали. Наевшись до отвала пили чай — Миколка не забыл на огонь котелок поставить. Даже заварил — хотя чаю с собой не было: нашел дикую малину, бросил в кипяток несколько веточек, напиток получился ароматный, вкусный.

Спать ложились очень довольные.

— Не так уж плохо Робинзону жилось на необитаемом острове, — самоуверенно заявил Фред. Спутники не возразили. Верно, жить можно. Даже удивительно, зачем Робинзон покинул необитаемый остров и вернулся к людям?