Юрий Збанацкий - Куриловы острова

У ребят надеждой заблестели глаза. Кесарь решил, что настал момент распорядиться остатками подгоревшей каши.

— Пошли, Фред, рыбу приманим, — сказал он, собирая на газету черную кашу.

— Вот это идея! — сразу же загорелся Фред. — На пшенку сомы идут.

Миколка хотел было сказать, что от такой каши не то что сомы, а сам черт убежит, если он где-нибудь тут сидит поблизости, но воздержался. Пусть их приманивают, только б его не донимали.

Кесарь с Фредом нашли для себя забаву. Смешивали не совсем сгоревшую кашу с песком и бросали в днепровские водовороты. Целились туда, где вода кружилась, образуя воронки, — там ямы. А в ямах как раз и разгуливает вольготно рыбка. Стоит только набросать в такой омут каши, как туда со всех концов, как на бал с бесплатной трапезой, соберется все рыбье поголовье. Рыбка — она любит на дурничку, за чужой счет поживиться.

Миколка теперь не отходил от огня. Смотрел, чтоб не пригорело и из котелка не «ушло». Макароны постепенно закипали, и отлегло у кашевара от сердца. Может, хоть сейчас угодит и потрафит товарищам. И дернуло же его взяться за такое дело. Пусть бы Фред готовил, раз он такой умный. Так нет: не умею, да и все тут... Никто не умеет, а лопать подай — живо до дна доберутся. Ведь сами же отвлекали — он к ним за рыбой пришел, а они — искупайся да искупайся... Вот и искупался! На этот раз не сожжет, макарончики будут на славу! Эх, если б маслица к ним или сметанки... С сахаром подаст... пусть трескают, а то разорались...

Незаслуженная обида распирала Миколкину грудь. Он в мыслях спорил с противниками и еще больше сердился, что все это слишком поздно пришло ему в голову. Сейчас так складно, слово к слову выходит, а тогда все куда-то из головы вылетело, будто язык отнялся, говорить разучился.

В котелке быстро переворачивались, изгибались макароны, прямо на глазах делаясь все аппетитнее. Миколка даже не выдержал — стал их ловить ложкой, — эге, не так-то просто, скользкие, как вьюны, ты их в ложку, а они из ложки. Проглотив слюну, решил подождать, пока сварятся, и тогда разложить на газете на три кучки — всем поровну.

Днепр не разборчив, — кашу, которой пренебрегли ребята, он принял охотно, всю съел, даже не облизнулся. Забава окончилась, ребятам снова здорово захотелось есть, и они направились к повару.

Миколка, увидев друзей, безошибочно определил, почему те не задержались у реки подольше. Повернул ложкой в котелке раз, другой и застыл с разинутым ртом.

Макароны из белых почему-то превратились в черные, а вода, в которой они варились, была похожа скорее на кипящую смолу, чем на кипяток. Понял: это от дна котелка отстала пригоревшая каша.

Сказал об этом ребятам. Они реагировали удивительно спокойно.

— Давай какие есть, — расслабленным голосом вымолвил Фред, — только скорее!

Кесарь промолчал. Потом вытер пот с лица, огляделся и пробормотал под нос:

— Чертов остров! И занесло же нас в эту дыру...

Миколка горько улыбнулся. До чего непостоянна человеческая натура! Совсем недавно, когда их рюкзаки были полны, этот безлюдный остров казался им райским уголком, а сегодня, когда съестного у них ничего не осталось, кроме черных макарон, этот же остров превратился в дыру...

Вся надежда была на вечерний лов. А пока ребята не находили себе места от солнца. Даже в тени не удавалось от него скрыться, всюду донимало, жгло невыносимо, только в воде спасение. Но в воде тоже долго не усидишь. Особенно после скудной порции макарон.

Только около полудня потянул ветерок. Зашептались осокори, ожили лозы, еще ниже прилегла к горячей земле трава. Из-за черневшего вдалеке леса показалась серая тучка. Она росла на глазах, наливалась синевой, тихо урчала, словно кот, сцапавший мышь.

— Хоть бы дождиком покропило, что ли... — высказал пожелание Фред.

— Тучей затянуло, и то ладно, — согласился на меньшее Кесарь.

Миколка согласен был и на то, и на другое. Его зной не очень донимал, больше беспокоили думы об ужине.

— В дождь рыба хорошо ловится, — сказал он.

Тучи закрыли солнце, поднявшийся ветер повеял прохладой. С лугов запахло травами, с осокорей полетели паутины, на Днепре забегали густые мелкие волны.

Фред зевнул так, что чуть рот не разорвал. За ним Кесарь. Их зевота заразила и Миколку.

— Я что-то не выспался прошлую ночь, — заявил Кесарь. И решительно полез в шалаш.

За ним на карачках последовали и товарищи. Лежали вытянувшись на спинах, перед тем как уснуть.

— Красота! — восторгался Фред. — Наши на экзаменах парятся, а мы господами живем... Выдумают же — экзамены! В РСФСР вон никаких экзаменов не существует. И правильно. Вместо экзаменов — х-х-ха — вот на такой вот остров...

У Кесаря слипались глаза.

— Да замолчи, реформатор. Кто захочет избавиться от экзаменов, тот найдет остров. Давайте лучше вздремнем минут двести.

— Не проспать бы вечерний лов, — укладываясь поудобней, беспокоился Фред.

— Я разбужу, — пообещал Миколка.

Однако он и сам проспал. Когда проснулся, в шалаше было совсем темно. Выбрался из него и увидел, что солнце скрылось за горизонт, над лесом светилась пурпуровая полоса, в стороне сверкала, грохоча, туча.

— Ребята! Ребята! Вставайте!

Кесарь и Фред нехотя вылезли на свежий воздух.

— Эх, проспали-таки... — досадовал Фред.

— Разбудил! — с укором сверкнул на Миколку глазами в рыжих ресницах Кесарь.

Захватив удочки, Кесарь с Фредом поспешили к реке, Миколка со слезами на глазах остался у шалаша. Надо было подумать об ужине. Но никак не думалось — горечь обиды сжимала грудь.

Однако сколько не обижайся, а ужин готовить надо.

Думал-думал и надумал — чай. И просто и скоро.

Но почаевничать не пришлось.

Вечер наступил как-то мгновенно, в одну минуту. Полоска на западе сразу поблекла, стала совсем узкой и вдруг исчезла. С юга надвинулась низкая синяя туча. Кругом все стало черно и так тихо, уныло, будто сейчас не начало лета, а темная осенняя ночь.

Даже поплавков на воде не различить. А ребята сидят, ждут — не клюнет ли. Миколка сколько раз их звал, кричал, что чай остынет, но, видно, им было не до чаю. Неподалеку что-то лениво заурчало, потом звук стал нарастать, шириться и, докатившись до острова, разразился над ним таким страшным ударом, что ребята даже головы в плечи втянули, быстро смотали удочки и кинулись бежать к шалашу.

Налетел сильный порыв ветра, чуть не сорвавший с осокорей могучие кроны, принес откуда-то клубы густой пыли, надул за спиной у ребят рубашки и чуть не погнал их обратно в бушующий Днепр.

Над островом низко нависла тяжелая черная туча. Вспышки зигзагообразных молний сопровождались глухими раскатами грома, и эти удары, похожие на разрывы атомных бомб, были, казалось, нацелены как раз на их остров.