Юрий Збанацкий - Куриловы острова

Рыба словно куда-то исчезла из Днепра: сколько ни сиди с удочкой — не клюет, и все. Это обстоятельство, вероятно, и испортило Кесарю его боевое настроение. Он теперь помалкивал о дальнейшем путешествии, а больше ныл и жаловался:

— Рыба! Где она, эта рыба? Обезрыбел Днепр, скоро рыбьего хвоста здесь не увидишь. Понастроили разных гидростанций, негде и рыбе разгуляться...

— Так ведь образовались моря... — пробовал возразить Миколка.

— Моря! Бывали мы со своим стариком на таких морях. Какое же это море, если противоположный берег видно. И вода стоячая, непроточная...

— И в морях непроточная, — не сдавался Миколка.

— Непроточная! Сравнил! Так там же море, соленое, века существует, а тут лужа, и только. В ней рыба дохнет.

— Стерлядь разводят...

Стерлядь! Ну и придумал! Вода прокисает, а он — стерлядь...

— Чего это она прокисает?

— Говорю прокисает, значит прокисает.

— Зато пороги все затопило, судам плавать удобно, — настаивал на своем Миколка.

— Удобно! Если бы плотин не было — садись в лодку и греби до самого моря. А так попробуй проскочи через шлюзы!

— И через пороги на лодке не проскочил бы...

— Казаки-то плавали?

Кесарь был настолько тверд в своем скептицизме, что его поколебать не мог не только Миколка, но и такой фактор, как рыба. Красноперые плотицы, колючие окуни время от времени подтверждали, что не перевелось еще рыбье племя в днепровских водах.

Появление каждой рыбины на берегу Миколка радостно приветствовал, Кесарь же словно и не замечал их.

— Тоже мне рыба! — морщился он. — Да разве эта рыба? Это шарж на рыбу. Была рыба... Когда-то со стариком на Десне ловили — вот это рыба. Теперь такой нету...

Фред избегал товарищей. Если и удил, то в сторонке от них, а больше слонялся по острову. Видно, стыдился своего малодушия. Конечно, после паникерства такого трудно людям в глаза смотреть.

Он и не смотрел.

Когда Миколка сварил несоленую уху из пшена и рыбы, Фред не стал есть вместе со всеми. Ему оставили его порцию на дне котелка и ушли рыбачить. И тогда, словно нашкодивший кот, он подобрался украдкой к шалашу и по-кошачьи вылизал досуха котелок.

Фреду была по вкусу и несоленая уха. А Кесарь даже над котелком ныл:

— Какая это уха? Без соли, без вкуса... Рыбой воняет, и все. Сколько можно с такой едой протянуть на этом проклятом острове?..

Миколка в душе обижался на такое недоброжелательное отношение к острову с его именем. Но помалкивал. Возможно, и потому, что дождь окончательно размочил географическую карту и она превратилась в папье-маше. Попробуй теперь докажи, чье имя носит остров.

Но обида тлела у него в душе недолго. Если бы остров Курила что-нибудь значил, его бы давно нанесли на карту и как-то назвали. Не лучше ли бросить к черту этот неприветливый кусочек земли и поискать другие острова, на которые действительно еще не ступала нога человека и которые ждут, чтобы их внесли во все географические атласы и дали звучные имена.

Но все это было лишь в мыслях. А в душе Миколка уже был привязан к своему острову. Где еще можно слышать такое громкое щебетание птиц, где еще можно ощущать такие чудесные запахи? Вдыхал полной грудью и никак не мог понять, чем же так пахнет этот нетронутый, в буйном цветении трав, влажный приднепровский луг? Нигде никогда не ощущал он такой бодрости духа, радости, как на этом острове. Даже то, что минувший ливень до нитки вымочил их, лишил даже соли, а гром перепугал насмерть, нисколько не повлияло на Миколку. Ведь это и есть те самые трудности, без которых никогда не обходятся настоящие путешествия, великие открытия и подлинный героизм. Остров маловат, — ничего, он стал родным, дорогим для Миколки. Да, собственно, заслуживает ли он, Миколка, большего острова, уж настолько ли громкая у него фамилия, чтобы ею назвать какую-нибудь вновь открытую Америку?

Подумав так, Миколка улыбнулся. А верно, что если бы он открыл какой-нибудь новый материк? Как бы его назвали? Курилия? Курилика? Он вообразил, как бы это было смешно. Пришли они в школу на урок географии. В класс входит учитель и говорит: «Приступаем к изучению седьмой части света — Курилики. Ее открыл Микола Курило». Вот было бы смеху! И все бы, конечно, завидовали.

Из этого видно, что Миколка был человек не честолюбивый. А вот про Фреда такого сказать нельзя. Кто знает, мечтал он сам о седьмом материке или нет, но отнимал острова у других с пребольшим удовольствием.

Незадолго до обеда подходит к ребятам и с эдаким едким сарказмом сообщает:

— А мы не на острове вовсе...

— Как не на острове? — вздрогнул Миколка и обвел встревоженным взглядом друзей. Он сейчас был похож на того простака, которого так ловко обманули, что он опомниться не успел.

— А так, не на острове. Это половодье часть луга отрезало. Спадет вода, и твой остров — тю-тю — станет простым лугом.

Словно слепой брел Миколка от шалаша. Нет, он не мог принять на веру слова Фреда. Это нарочно, чтобы вознаградить себя за трусость, решил он над Миколкой поиздеваться.

Вышел на низкий берег. Перед ним лежала широкая тихая водяная гладь. Она со всех сторон омывала землю, на которой стоял Миколка. Лежавший напротив берег нигде не сходился с островом. А может, тут не один этот остров. Может, и тот, что напротив, берег — тоже не материк? Может, тут целый архипелаг островов?

Мысль у Миколки забилась в творческом воображении. Хотелось действовать немедленно. Ведь это представить себе только! Они открыли целую цепь островов на Днепре, нигде никем не описанных, не обозначенных ни на одной карте!

Фреда с Кесарем не увлекла Миколкина гипотеза.

— Глупость! Кому они нужны, твои острова? Тоже мне — острова! На них никто и внимания-то не обращает, — до обидного саркастически отозвался Кесарь.

— Бросать надо этот насест, — решительно заявил Фред.

Долго совещались. Даже про рыбу забыли и про то, что осталось еще немножко пшена на кашу. Пришли к выводу, что пора выбираться из этой мышеловки.

Фред скинул майку, которая должна была служить белым флагом. Он прикрепил ее к палке и принялся энергично размахивать при появлении каждого проходящего мимо судна.

Пароходы проходили у противоположного берега. Еще вчера ребята это считали явлением положительным, так как они сами находились вне поля зрения. Сегодня же они проклинали судьбу за то, что она обошлась с ними далеко не ласково. А может, матросы не замечали Фредова флага, потому что майка его была настолько грязной, что ее даже серой назвать нельзя.

Вскоре Фреду наскучило размахивать майкой. Он воткнул палку в песок, а сам снова направился в кусты лозы. Кесарь взялся за спиннинг. Миколка начал варить кулеш. Все-таки лучше пшено с водой, чем ничего.