Юрий Збанацкий - Куриловы острова

Тьфу! Что за наважденье такое?

Натянул одеяло, улегся удобней, подоткнул концы под себя. Пусть попробует теперь сползти! Уж теперь не сползет. И снова хотел задремать. Его соседи так высвистывали носами и так храпели, что Миколка начал тревожиться — уснет ли он под такую музыку. Потом насторожился: уж очень подозрительно храпят. И почему одеяло с него все сползает? Вот опять!..

Одеяло как бы ожило, натянулось и старалось сползти с него. Незаметным движением он крепко зажал рукой одеяло, а оно все ползет и руку за собой тащит. Ну и разбойники! Но все-таки кто это тащит? Наверно, кто-нибудь под кроватью залег. Ну погоди, я тебя проучу...

Миколка неожиданно отпустил одеяло, и оно, словно обрадовавшись свободе, быстро поползло с кровати. Миколка напрягся и, как пружина, соскочил на пол, стал шарить руками.

Вспыхнул свет, со всех подушек поднялись головы, насмешливые глаза издевались над растерявшимся Миколкой.

— Ты кого там, Курка, ловишь? — недружелюбно спросил Маслов.

Ребят душил смех, но громко смеяться они боялись: еще разбудишь всю школу. Поэтому они хихикали, хмыкали, фыркали. А Маслов все допекал:

— Ты что, припадочный? Спросонья по комнате бродишь? Может быть, ты лунатик? Ребя, он лунатик! Вот так подсунули нам друга. Ложись, спи, не ползай по полу ночью, все равно ничего не найдешь.

Осмеянный Курило нырнул под одеяло. Свет погас, хихиканье и фырканье долго еще не стихало. Не стихал и сдержанный шепот: «Эх, как он прыгнул! А? Только кости об пол загремели...»

Миколку душили горячие слезы. Но он молчал. Понимал: протестовать ни к чему. Был бы он на их месте, тоже смеялся бы.

Скоро послышалось глухое сонное посапывание, причмокивание губами, воркотливое похрапывание. И Миколка дал волю тихим слезам; так незаметно в слезах и уснул.

Проснулся под аккомпанемент дикого гогота и хихикания. За окном сияло солнце. Ребята уже были одеты и, поглядывая на Миколку, хватались за животы.

— Эй ты, Курилка! — кричал Маслов. — Ты что, крысами питаешься? А Конопля говорил, что он вегетарианец или как это называется? Ты что, жить без них не можешь?

Миколка, будто ошпаренный, подхватился с кровати. У него из-под подушки торчала дохлая крыса с длинным голым хвостом.

После завтрака к Миколке подошел Конопельский. Играя своими синими глазами, кокетливо спросил:

— Ну-с, мистер, теперь понял, что, живя в человеческом обществе, от него никуда не денешься?

Сразу же, как только встали, все выстроились на физзарядку. Миколка очень «любил» ее — в школе тоже перед уроками каждый день «заряжали», но у него всегда недоставало нескольких минут, чтобы прийти на нее своевременно. А тут пришлось махать руками, дышать глубоко, нагибаться и приседать, сопеть и потеть. Сперва казалось, что он не выдержит этого издевательства, но к концу даже немного понравилось — вместо усталости налился бодростью. Облегченно вздохнув, решил: что ж, как-нибудь можно перетерпеть эту зарядку.

После зарядки повели к реке — кто искупался, а кто просто умылся. По-разному умывались: кто до пояса, а кто только нос намочил, да и то с писком и визгом. Миколка не упустил случая как следует выкупаться в утренней прохладной воде. Он плескался до тех пор, пока физкультурник не приказал ему выйти на берег.

В воде было тепло, а на берегу дрожь пробрала. Хотел одеться, но... даже языка лишился от возмущения и растерянности. Да и как не возмущаться — вся его одежда была мокрой и еще в песок втоптана.

Другой бы поднял крик, потребовал бы расследования и наказания виновных, а он ничего. Только покраснел весь, сердито засопел носом и стал разбирать манатки. Но одеться было невозможно. Так и понес скомканную одежду под мышкой. Хорошо, что новую, интернатскую не надел, в домашней выбежал на зарядку. На вопрос физкультурника ничего не ответил. Думал об одном: как обнаружить того мерзавца, что дохлую крысу под подушку подсунул и одежду вымочил, да проучить его так, чтобы до новых веников помнил, за семь верст обходил.

В спальне их встретила Лукия Авдеевна:

— Мальчики, мальчики! Быстренько, быстренько! Заправляйте кровати, наводите порядок! Не подкачайте, не упускайте первенства...

— Мы стараемся, Лукия Авдеевна! У кого лучше, чем у нас?

— Молодцы! О, вы у меня образцовые, организованные... А это что такое?

Лукия Авдеевна увидела Курило с одеждой под мышкой.

Он молча прошел к своей кровати и открыл тумбочку.

— Это новенький? Курилов или как тебя? Ну что за вид? Что за мода?..

Миколка даже рта не успел открыть. За него ответили:

— Это он в одежде купался. Чудак!..

— Он раздетый плавать не умеет...

Лукия Авдеевна рассердилась:

— Действительно, какие-то фокусы... Пятно на всю спальню.

Тут все заорали:

— Лукия Авдеевна! Это почему же на всю спальню?

— Это что же такое? Мы должны отвечать за Курилку какого-то?

— Несправедливо!

— Одна паршивая овца все стадо портит.

— Забирайте его от нас, и баста!

Миколка тем временем не спеша оделся во все новенькое, согрелся, перестал дрожать. Выкрики ребят его не трогали. Ну и пусть убирают — и из спальни, и из школы, он о такой шантрапе, как здесь, ничуть не пожалеет.

Лукия Авдеевна на первый случай обошлась с ним милостиво:

— Курилов! Смотри, чтобы это было в последний раз. Только ради передовой спальни тебе прощаю.

До самого обеда все шло нормально. Все относились к Миколке как будто ничего не произошло. Лукия Авдеевна, — а она знакомила их в этот день с классом и с новой мастерской, — рассказала о действующих в школе порядках, о планах на будущее. Потом организовала игру в волейбол — играли все — мальчики и девочки, было весело, хохотали...

Перед обедом забежали в спальню: кому нужно переодеться, кому взять мыло руки помыть, каждому что-то надо. Когда Миколка проходил мимо стола к своей кровати, его сильно толкнули. А того, кто его толкнул, тоже толкнули... Словом, разобраться в том, кто кого толкнул, было невозможно, а Миколка чуть не опрокинул стол. Ушибся — не беда. Беда в том, что со стола упал графин с водой и разбился вдребезги.

В спальню не замедлила явиться Лукия Авдеевна.

— Лукия Авдеевна! — бросились к ней наперебой жаловаться. — Курилка посуду бьет!

— Лазает, как медведь косолапый! — Это Масло подливает масла в огонь.

— Да я... — пытался оправдаться Миколка, но, встретившись с лукавыми, насмешливыми искорками в глазах ребят, прикусил язык. Он видел: не оправдаться.

— Курилов! — снова напала на него Лукия Авдеевна. — Это безобразие! Ты понимаешь, что каждая вещь, что находится в спальне, да и вообще в школе, денег стоит? А имеешь ли ты понятие, откуда эти деньги берутся? Наше советское государство на каждую вещь их нам дает, а мы будем вот так бессовестно уничтожать и портить общественное имущество?! Стыдно, стыдно и еще раз стыдно, Курилов! Одного дня не пробыл в школе, а уже натворил такого... такого... Одним словом, на первый раз прощаю тебе только ради того, чтоб не испортить репутации передовой спальни. А графин купишь на свои деньги — государство не должно убытки терпеть. Тебе понятно, Курилов?