Герман Матвеев - Тарантул. Повесть

- Черт!.. Вот не вовремя эти дураки влипли, - задумчиво сказал Брюнет. - Слушай. Мишка… Хорошо жить хочешь?

- А почему нет?

- Когда немцы придут, ты что собираешься делать?

- А там видно будет, - подумав с минуту, сказал Миша.

- Потом поздно… Надо сейчас определять. Хочешь с нами?

- Могу и с вами.

- Я тебе дело найду. Согласен?

- Что значит - согласен? Надо знать, о чем речь. С колокольни прыгать не согласен, а если что-нибудь полегче - могу.

Брюнет, уверенный в Мишке, сходил на кухню и принёс противогаз.

- Держи.

- На что он мне?

- Держи, говорят. Пригодится. Все с противогазами ходят. Завтра к десяти часам утра придёшь к Витебскому вокзалу. Там тебя встретит Нюся… Слышишь, Ню? Отведёшь его к Виктору Георгиевичу.

- Миша, вы меня ждите у трамвайной остановки, если ехать от Невского. Не опаздывайте.

- Не опоздает, - ответил за Мишу атаман. - Слушай дальше. Отдашь противогаз и скажешь, что от меня пришёл. Об остальном с ним договоришься. Понял?

Миша оказался в затруднительном положении. Ему было сказано: «не соглашаться и не отказываться». Как быть сейчас? Впрочем, никакого предложения со стороны Брюнета ещё не сделано. Предложение, наверно, будет завтра.

- Есть, - кивнул он головой в знак согласия.

Миша соображал: уж не тот ли это противогаз, о котором однажды спрашивал его майор?.. Виктор Георгиевич! Так зовут Горского.

Миша все больше входил в роль разведчика. Личную ненависть к Нюсе и Брюнету ничем не проявлял и даже, наоборот, старался быть с ними приветливым.

Разговор снова зашёл об арестованных.

- Ерунда! - сказал атаман. - На Большую землю их не успеют увезти. Пока следствие идёт, пока суд, пока что… Немцы придут и выпустят.

Говорил один Брюнет. Остальные совершенно не интересовались политикой, войной и слепо верили атаману. Он был начитаннее и образованнее их. Миша слушал, и внутри у него кипело. «Ух, подлая гадина!.. Продажная душа, - думал он. - Хочет выслужиться перед немцами, чтобы жить паразитом, гулять, воровать… Ему все равно, кто будет в Ленинграде». Миша вспомнил письмо отца. Стало жутко. «Там на фронте кровь льётся, жизни не жалеют, а эти паразиты готовят нож в спину». От этой мысли захватило дыхание, и, чтобы не выдать себя, не наброситься на предателя, Миша встал.

- Я пойду.

- Рано ещё. Посидите, Миша, - сказала Нюся.

- Нет. Мне надо по делу.

- Противогаз-то забыл!

Миша вернулся, взял противогаз и, не прощаясь, вышел.

Неожиданный его уход несколько озадачил воров, но они уже привыкли к странностям этого спокойного, неразговорчивого, но твёрдого парня и не придали его торопливому уходу особого значения.

- Живот у него схватило, - сказала Тося. - Стеснительный.

Все засмеялись.

На улице Миша вздохнул полной грудью и быстро зашагал на судно. Хотелось скорее сообщить о том, что он сейчас услышал. «Главный враг - Брюнет, Остальные у него в руках и делают все, что он прикажет. Теперь все ясно, - думал Миша. - А все ли?»

Иван Васильевич советовал не делать поспешных выводов. А Горский?.. Да, спешить не надо. Куда, например, он бежит сломя голову? Бураков придёт только утром. Правда, на судне кипит работа по подготовке машин к зиме Но сейчас уже поздно, и команда отдыхает. Может быть, придёт учительница английского языка?

Работы на «Волхове» закончены, и теперь по вечерам начнутся занятия в кружке. Впрочем, Сысоев предупредил бы его. Нет, ему решительно некуда торопиться.

Миша остановился на углу. Внутри кипело и щемило, словно он не сделал у воров чего-то абсолютно обязательного. Чего-то ему не хватало.

Вдруг Миша вспомнил, что сегодня он собирался повидать Леночку Гаврилову. Но хлеб, приготовленный для неё, он оставил в кубрике. Наверно, она съела продукты и опять голодает…

Съездить на судно и обратно? Нет, не успеть. Придётся отложить до завтра. Желание повидать девочку и услышать её спокойный голос захватило Мишу с такой силой, что он остановился. «Зайду сейчас же… Извинюсь и спрошу, что ей принести», - решил он и быстро зашагал к мастерской.

С Леной он встретился на пороге проходной, когда открыл дверь. Она выходила с подругой и в первый момент, не узнав Мишу, прошла вперёд.

- Лена, куда ты? - сказала подруга. - К тебе пришли.

Девочка оглянулась. В темноте не было видно, но Миша почувствовал, что она смутилась.

- Это Миша? Я тороплюсь домой. Если вам по пути, пойдёмте вместе, - предложила Лена.

Они молча пошли втроём Их обгоняли мастерицы, и каждая с любопытством заглядывала в лицо мальчика. Он чувствовал, что про него знают, и готов был провалиться сквозь землю от смущения. / Вспомнил, что мальчиков, друживших с девочками, в школе дразнили «женихами». Очень может быть, что и сейчас Мишу в мастерской прозвали так же. Он был уже не рад, что пришёл.

У первого переулка подруга свернула и оставила их вдвоём.

- Зачем вы пришли? - спросила Лена.

- Я хотел сказать… Я хотел спросить, что вам принести…

- Миша! - перебила его девочка. - Я вас очень прошу больше ничего не приносить. Мне выдали талоны. Спасибо вам за все, но больше ничего не приносите.

- Вам не понравилась лососка? - оправляясь от смущения, спросил Миша. - Я сам случайно поймал её в Неве.

- Такую большую! - вырвалось радостное восклицание у девочки.

- Да. Был обстрел, ну а она, глушеная, кверху… - Миша хотел сказать «брюхом», но удержался, - вниз спиной выплыла. Я как раз на лодке с сестрёнкой катался.

- У вас и сестра есть?

- Да. Маленькая… И знаете, Лена, у меня сегодня радость. Я получил письмо от папы…

Теперь неловкость исчезла, и они говорили свободно, как старые друзья. Миша рассказал о письме отца, о смерти матери, о сестрёнке. Девочка жадно слушала. Потом она созналась, что ценная рыба вызвала в мастерской всевозможные толки и даже предположения, что лососка украдена.

- Мне было больно за вас, Миша, - сказала она. - Я знала, что вы не сделаете мерзости, но ведь я не могла объяснить, откуда вы её взяли. Вы на меня не сердитесь, Миша, я говорю вам всю правду. Ведь это самое главное в дружбе - всегда говорить только правду.

Она первая произнесла то слово, от которого у Миши потеплело в груди

- Я никогда не забуду, что вы отнеслись ко мне, как друг, - продолжала Лена и задумчиво прибавила: - Может быть, мы с вами никогда больше не увидимся, но это ничего не значит, правда?

- А почему не увидимся?

- Мало ли что случится… Вдруг я под снаряд попаду.

- Ну вот ещё… - строго сказал Миша.

- Я сегодня тоже письмо получила, - сказала Лена, круто меняя тему. - Письмо с фронта от одного артиллериста.

- От брата?

- Нет. Я его не знаю. Какой-то Савельев. Когда мы сдаём ватники, то часто вкладываем в карманы письма… Они там на фронте в окопах сидят, мёрзнут, нас защищают… Ну мы им и пишем, кто как умеет, чтобы они крепче фашистов били и скорей домой возвращались. Просим написать о себе… ну, мало ли что в голову придёт. Хочется писать, ну и пишешь.