Герман Матвеев - Тарантул. Повесть

«Вот бы такой ватник получить с письмом от Лены», - с завистью подумал мальчик и пожалел, что он не на фронте.

- А что он вам пишет?

- Хотите, прочитаю?

- Прочитайте.

Они подошли к подъезду, где горела синяя лампочка, и Лена без труда прочитала письмо. Мише показалось, что она знала его наизусть.

«Дорогой боевой друг, товарищ Гаврилова!

Письмо ваше получил, и оно меня очень обрадовало. Мы все его в подразделении прочитали и обсудили. Будем помогать друг другу и вместе ковать победу над врагом.

Товарищ Гаврилова, про себя скажу, что могу заверить вас и ваших товарищей-ленинградцев, что каждый снаряд, который вы сделаете, будет рвать в клочья фашистскую нечисть. Делайте снарядов побольше и лучше, а мы уж постараемся переслать их по адресу.

А ещё прошу вас. если писать будете, то вложите вашу карточку, чтобы мне на память осталась… Под Ленинградом долго сидеть не будем. Скоро такое время наступит, что двинемся вперёд…

С приветом, ваш боевой друг наводчик Савельев».

- Хорошее письмо, - сказал Миша. В разговорах незаметно они дошли до дома, где жила Лена. Остановились у подъезда.

- Уже пришли, - разочарованно сказал Миша.

- До свиданья, Миша, - протягивая руку, сказала Лена. - В мастерскую не приходите. Потому что… - она не договорила, смутившись, но мальчик понял.

- Хорошо… Значит, мы больше не увидимся.

- Почему? Есть такая пословица, что гора с горой не сходится, а человек с человеком сойдутся обязательно. И я знаю, что мы с вами ещё встретимся… Большое вам спасибо за все…

Миша крепко пожал ей руку, и она, резко повернувшись, скрылась в темноте подъезда.

Всю дорогу до судна Мишу не покидала приятная грусть расставания…

На набережной, возле решётки Летнего сада, против судна, стоял мальчик. Сначала Миша подумал, что это кто-то из друзей, но каково было его удивление, когда он узнал Пашку!

- Пашка! Ты что тут делаешь?

- Я тебя жду, - глухим от простуды голосом сказал Пашка. - Пропал я, теперь мне крышка, - пояснил он и безнадёжно махнул рукой.

Голос его дрогнул, и Миша понял, что он плачет.

- Попался, что ли?

- Нет, ещё не попался. А скоро попадусь. Некуда мне податься.

- Да ты говори толком - что случилось?

- Теперь мне крышка. Некуда голову приклонить.

- Вот зарядил. Крышка да крышка. Опять украл что-нибудь?

- Нет. Зарок дал больше не красть и в карты не играть.

- Ну, так что?

- А то, что мне, значит, крышка. В училище не хожу. Стакан Стаканыч узнал, что я мясо стащил. Как я тогда домой пришёл, он, значит, встретил меня на лестнице и говорит: «Ага, голубчик. Ты, значит, мне и нужен».

- Ну, а ты что?

- А я бежал, - сказал Пашка и снова махнул рукой. - К Брюнету не пойду. Деньги ему должен… Да они все равно меня убьют. Вот и выходит, что мне крышка. Возьми меня к себе в компанию.

- А ты же зарок дал не красть.

- Я что-нибудь другое стану делать. Ключи, скажем, или что другое надо, а ты сам кради.

Мрачное настроение Пашки, безнадёжность его положения были немного комичны, но Миша задумался. Необходимо помочь этому простаку, иначе он неизбежно попадёт в лапы Брюнета и погибнет.

- А где ты жил эти дни?

- Где придётся. Под мостом ночевал.

- Да ведь холодно.

- Конечно, не жарко. Ну, побегаю, попрыгаю и согреюсь.

- А ел что?

- Милостыню в булочных просил. Подавали.

Миша подумал и решительно сказал:

- Ну, ладно. Пойдём со мной.

Он взял Пашку за руку и повёл на судно.

- Алексеев, это кто с тобой? - окрикнул их вахтенный.

Пашка хотел было удрать, но Миша удержал его за руку.

- Это знакомый. К Николаю Васильевичу.

Они спустились вниз и остановились перед каютой старшего механика.

- Стой здесь, пока я тебя не позову, - приказал Миша и постучал в дверь.

- Можно! - услышал Миша из-за двери.

- Николай Васильевич занимался, но, увидев мальчика, отложил циркуль и пересел на койку.

- Ну, как дела, Миша?

- Николай Васильевич, - не отвечая, начал Миша. - Вы мне сказали, что, если меня когда-нибудь затрёт, приходить к вам за советом.

- Был такой разговор. Затёрло, значит? Миша коротко рассказал все, что знал о Пашке, вплоть до последней встречи. Николай Васильевич внимательно слушал, постукивая пальцами по краю стола, на котором был разложен чертёж, и, когда Миша кончил» встал.

- Все ясно. Где твой Пашка?

- Тут. За дверью.

- Давай его сюда.

Миша открыл дверь и позвал мальчика. Грязное лицо, светлые волосы, круглые от удивления и страха глаза вызвали улыбку на лице механика.

- Вон он какой, Пашка! Когда ты из деревни прибыл?

- Третий год пошёл.

- Так. Давно воровством промышляешь? Пашка замялся.

- Говори правду! - строго сказал Миша.

- Недавно… Я, дяденька, только мясо украл. А больше никогда…

- А на какие деньги в карты играл? - продолжал спрашивать механик.

- Я накопил. Сам зарабатывал и накопил.

- И все проиграл?

- Все до копейки.

- А что думаешь дальше делать?

- Не знаю.

- Плохи твои дела, Пашка. Очень плохи, - задумчиво сказал механик. - Приехал в город культуры набираться и угодил в помойную яму. Ты же знал, что в карты играть - гибельное занятие?

- Знал.

- Почему же ты играл?

- А я думал отыграться.

- Все вы так думаете, а думалка-то у вас плохо варит. А надо что-то придумать… Самое лучшее - сходить тебе к директору училища и покаяться. Помни, что, если ты чистосердечно сознаёшься и раскаешься, это уже половина вины долой. Могут и простить. Понял?

- Понял.

- Боишься идти?

- Боюсь.

- Как же быть? Дел натворил целый ворох, а ответ держать трусишь. Когда мясо воровал, не боялся?

- Боялся.

- А все-таки украл. Так и сейчас надо. Пересилить страх. Потом легко будет. Сколько же ты мяса украл?

- Кило четыре с лишним.

- А точнее? - Ну, пять.

- Да… Серьёзное дело. - Ведь посадить могут, дяденька…

- Могут и посадить, - подтвердил Николай Васильевич. - А все-таки дорога только одна у тебя: признаться самому.

Пашка заплакал.

- Боюсь, дяденька, один идти… Сердце застывает…

- Ну, вот что сделаем. Так и быть, схожу с тобой к вашему директору. Согласен?

- Согласен, - сказал Пашка и горько вздохнул, - Только они меня все равно в милицию отправят.

- Да, может, и отправят… Заслужил…

- Дяденька, вы скажите ему, что я больше никогда, ни за что не буду красть. Пускай меня на части режут… Я же не хотел… Я думал, что отыграюсь… Стакан Стаканычу я помаленьку отдам все сполна… - говорил Пашка, и крупные слезы текли, промывая две светлые дорожки на грязных щеках.

- Я больше никогда, дяденька…

- Умыться тебе надо, - сказал сурово механик - Какой адрес училища?

Он записал адрес и фамилию директора, который жил при училище.