Герман Матвеев - Тарантул. Повесть

- Нет, уж вы лучше делайте взрыватель.

- Вот, вот…

Ученый написал записку управхозу и отдал ее гостю. Иван Васильевич подробно расспросил, в какой цвет красить стены в квартире, уточнил план расположения комнат и их назначение и заговорил о детях.

- Значит, дочь ваша тоже не собирается идти по стопам отца? - спросил он.

- Нет, нет. К сожалению, нет… Перед самой войной вдруг надумала в консерваторию. Музыка. музыка… Профессия отцов не увлекает. А может быть, я и сам в этом виноват. Не сумел увлечь…

- Я когда-то собирался учиться на химическом.

- Да что вы говорите! Ну и как?

- Не вышло. Жизнь судила иначе. Вы, случайно, не знаете Мальцева Григория Петровича? - неожиданно спросил Иван Васильевич.

- Мальцева? Позвольте… Где-то я слышал такую фамилию.

Ученый нахмурил брови и задумался. Иван Васильевич напряженно следил за выражением его лица.

- Ах, Мальцева! - вдруг вспомнил химик. - Ну как же! Знаю, конечно. Превосходный человек. Умница. Знающий. Ну как же, как же, отлично знаю.

- И давно вы с ним знакомы?

- Нет. Познакомились перед войной. Был я в доме отдыха ученых. Вместе отдыхали и познакомились. Он москвич. Григорий Петрович Мальцев! Как же это я забыл? Очень знающий человек. Собирался ко мне в гости приехать, да война помешала.

- Он как будто в Ленинграде был в прошлом году.

- Неужели! Что же это он не зашел?

- А впрочем, я не уверен. Мне говорили, что видели его, но могли и обознаться.

- Обознались, Иван Васильевич, обознались. Он бы непременно зашел ко мне. А скорей всего просто остановился бы. С гостиницами сейчас трудновато… А я его приглашал.

- А разве он у вас никогда не бывал? - спросил Иван Васильевич и покосился на бушлат, висевший в углу.

- Нет. Весной сорок первого года мы познакомились в доме отдыха, и с тех пор о нем ни духу ни слуху.

- Сергей Дмитриевич, а вы отдыхали с детьми? - прямо спросил Иван Васильевич, видя, что ученый ничего не подозревает. - Я хотел узнать: видел ли Мальцев ваших детей?

- Ну что вы! Детям в доме отдыха, да еще ученых, - скука! Они у меня каждое лето в деревне у тетки жили. Она там в совхозе коровами командует. Зоотехник. Там у нее раздолье. Лес, озеро… А вы давно знаете Мальцева? - спросил Завьялов.

- Давно, - ответил Иван Васильевич. - Честно говоря, я на него сердит. Он меня как раз и отговорил химией заниматься.

- Неужели! Но похоже на него. Такой энтузиаст. Такой способный химик. У него, говорят, есть интересные работы.

- А какие именно?

- Как будто о нефти. Точно я не могу сказать. Предположение Ивана Васильевича подтверждалось. Завьялов был нужен Тарантулу как ширма, за которую он мог прятаться. Квартира уважаемого ученого была вне подозрений, и вряд ли Тарантула стали бы там искать Кроме того, туда могли приходить люди под различными предлогами с завода, из института, и это было бы вполне естественно.

Теперь оставалось тщательно продумать план в мелочах и заняться встречей Мальцева. Все складывалось удачно.

Временами налетал ветер, ударялся о стены домов, сворачивал, путался в улицах, кружился и хлестал мокрым снегом вперемешку с дождем. Холодные капли скатывались по щекам, текли по подбородку за воротник. Пешеходы, нахлобучив головные уборы, поднимали плечи и шли боком, подставляя ветру наиболее защищенные места.

В такую погоду немцы не стреляли.

В аптеку на Невском проспекте зашел среднего роста мужчина в брезентовом плаще и огляделся.

Единственное окно. оставшееся незаколоченным, пропускало немного дневного света. Возле окна стояла будочка-касса. Налево, в углу, был построен пулеметный «дот», амбразура которого заткнута тряпками. Прямо перед ним - шкафы и прилавок. Налево, за стеклянной перегородкой, полная женщина в белом халате писала рецепты и, закончив писать, каждый раз громко хлопала тяжелым пресс-папье. Кассирша читала книгу.

Неторопливо сняв и стряхнув мокрую кепку, мужчина подошел к рецептару.

- Давайте. Что у вас? - сказала женщина, протягивая руку.

- Мне нужен товарищ Шарковский.

Женщина взглянула на посетителя и молча вышла за стеклянную дверь, через которую виднелись этажерки с массой всевозможных бутылок. Скоро она вернулась и, ни слова не, говоря, опять принялась писать и хлопать по столу. Мужчина ждал. Минут через пять стеклянная дверь распахнулась, и маленький старичок со множеством морщин на лице, в пенсне, стремительно выбежал к прилавку.

- Вы меня звали?

- Если вы товарищ Шарковский, то да.

- В чем дело?

- У меня к вам поручение. «Григорий Петрович заболел и просил шесть порошков аспирина», - сказал спокойно посетитель.

От неожиданности Шарковский вздрогнул, но сейчас же взял себя в руки и забормотал:

- Какая неприятность! Надеюсь, ничего серьезного? Простудился, что ли… Такой здоровый человек… Подождите минутку.

Ждать пришлось недолго. Старичок скоро вернулся с пакетиком. Попросив у полной женщины вставочку, он сделал на пакете надпись и прошел в конец прилавка. Мужчина подошел к нему.

- Вот здесь порошки, - сказал Шарковский тихо, передавая пакет. - Серьезно он заболел?

- Числа двадцатого ноября зайдет сам, если, выздоровеет, - так же тихо сказал посетитель. - Передайте ему, что письмо я отнес по старому адресу. Скажите, что все в порядке, без изменений.

- Хорошо. Вы давно в городе? - еще тише спросил старик. - На праздники приехал.

- Пластинок не привезли?

- Каких пластинок? - не понял посетитель.

- Патефонных.

- А-а… Нет. Кроме письма, ничего.

- Как вы устроились?

- Ничего устроился. Все в порядке.

- Заходите вечерком. Адрес на пакете.

- Занят я сильно… Но постараюсь. Можно идти?

- Идите, идите… Посетитель сунул пакет в карман и неторопливо вышел из аптеки.

По набережной Невки, недалеко от Самсониевского моста, шел в мятой шинели, без погон, молодой человек на костылях. По всему было видно, что к костылям он еще не привык и ноги переставлял неуверенно. Ему особенно доставалось от непогодицы. Снегом залепило всю правую сторону тела, но он мало обращал на это внимания.

Свернув в ворота большого, снаружи красивого дома, инвалид остановился. Весь двор был завален мусором. Он долго стоял в раздумье, не решаясь лезть на кирпичи. За спиной послышался шум. Крупная женщина со стареньким портфелем под мышкой топала ногами, отряхивая приставшую грязь.

- Чтоб им всем пусто было!.. - бормотала она, вытирая мокрое лицо ладонью. - Вы сюда, товарищ? Или от снега спрятались? - спросила она, увидев инвалида.

- Сюда. Да вот не знаю, как эти препятствия одолеть.

- А вам в какую квартиру?

- Как следует и сам не знаю. Получил ордер, так надо к управхозу сначала.

- Ага. Я управхоз. Давайте ордер. Мария Андреевна взяла протянутый ордер, взглянула на него и обрадовалась.