Николай Блинов - Флаг на грот-мачте (Художник С. Рязанцев)

Никита помедлил немного, встал на руки и прошелся с вытянутыми вверх ногами.

Костя снял шляпу и протянул ее скаут-мастеру:

— Подержи, Павлик.

Он так же легко прошелся на руках. «Бобры» одобрительно загалдели:

— Браво, Костя! Молодец, Костя! «Черные бобры» всегда побеждают!

Патрульный, потирая ладони и кривя губы, смотрел на Никиту. Тут Никита уже по-настоящему «завелся».

— Эй ты, свинячий хвост, стань в партер, — сказал он Поросенку, который вертелся около, поглядывая на всех круглыми от любопытства глазами.

Поросенок посмотрел на него, потом на бойскаутов.

— Сам ты хвост! — сказал он обиженно.

— Становись, Леська, не бойся, — сказал Костя.

Леська послушно опустился на колени, уперся руками в землю и зажмурился. Никита отошел назад, примерился и, разбежавшись, прыгнул, перевернувшись в воздухе над замершим Поросенком. Выложил им настоящее сальто.

Девчонки захлопали в ладоши. «Бобры» выжидательно смотрели на патрульного. Костя взял у Павлика свою шляпу и сказал, глядя куда-то поверх Никитиной головы:

— Это здорово у тебя получается. Если голова у тебя работает так же, как руки и ноги, то ты, наверное, сможешь со временем стать под тотем «Черного бобра»… — Он протянул Никите руку, но взгляд его не выражал дружелюбия. Зато Эрна, шептавшая что-то на ухо своей соседке, смотрела на Никиту с явной симпатией.

Скаут-мастер поднял руку:

— Внимание! В честь будущего бойскаута, показавшего незаурядную ловкость, предлагаю запустить нашу скаутинг-ракету. — Вращая над головой рукою, он зажужжал сначала тихо, затем громче и громче: — Дз-з-з-з! Когда звук достиг наибольшей силы, он быстро опустил руку и крикнул: Бойскауты, будьте готовы!

— Дзин-бум, дзин-бум, дзин-бум! Всегда готовы! — дружно и звонко прокричали бойскауты.

Ленька толкнул Никиту локтем:

— Во дают!

— А теперь споем новичкам нашу походную, — сказал Павлик и, широко поведя рукой, добавил: — Сядем!

Бойскауты уселись в кружок, Никита и Ленька оказались среди них.

— «Ласточки» запевают, раз, два! — скомандовал скаут-мастер.

Рядом с Никитой шевельнулась Эрна. Она запела:

Бойскауты дружно подхватили припев:

Никите песня понравилась. С такой песней хорошо шагать по полям и дорогам навстречу веселому ветру, в дальнюю даль.

Когда кончили эту песню, Костя затянул другую:

Тут скаут-мастер вскочил и крикнул:

— Отставить!

Бросив быстрый взгляд в сторону Никиты и Леньки, он громко затянул:

— Эн гоньяма, гоньяма, ин-бу-бу!

— Ябо. Ябо. Ин-бу-бу… — протяжно подхватили бойскауты.

— Это что за бу-бу-бу? — спросил Никита.

— Это индейская песня. Вождь хвалит храброго воина, и все сидящие вокруг костра подтверждают это, — тихо ответила Эрна и спросила: — А ты какие-нибудь песни знаешь?

— Знаю, конечно, — ляпнул Никита и испугался. Вдруг попросят спеть! А что он может спеть, кроме лихих песен, которым учил его Сенька Шпрот. Он представил, что поет, а его слушает эта чистенькая девочка с ласковыми глазами, и ему стало так жарко, что он вспотел. Он отвел глаза и увидел Костю. Патрульный смотрел на него как индюк на червяка. «Ну, ты у меня словишь, гад», — подумал Никита. В это время бойскауты кончили петь индейскую песню, и раздался голос Эрны:

— Новичок тоже знает песню, пусть он споет!

Девчонки захлопали в ладоши. Костя состроил кислую рожу и процедил:

— Представляю…

И тут Никиту осенило. Ну держись, фраер. Я тебе сейчас дам прикурить! Стараясь точно сохранить произношение, он запел на английском языке любимую песню Шуля, которую тот мурлыкал каждое утро, когда брился, приладив осколок зеркала к окну теплушки.

Шуль однажды перевел слова. Это была песня про то, как солдат вспоминает родной дом и любимую девушку в далеком и опасном походе.

Теперь захлопали все. Не хлопал только Костя. Лицо его вытянулось, и он ошалело смотрел на Никиту. Павлик удивленно поднял брови и, когда бойскауты утихомирились, спросил:

— Откуда ты знаешь английский? У тебя прекрасное произношение!

На этом триумф Никиты закончился.

— Я знаю только эту песню. Меня один человек научил, — сказал он.

Костя презрительно захохотал.

— Ну, ты и даешь! — сказал Ленька, когда ребята вышли со двора бойскаутской дружины. — Буржуйские деточки только ротики разинули.

— Почем ты знаешь, что буржуйские? — возразил Никита.

— Спрашиваешь! Половина из них в нашей второй школе, бывшей мужской гимназии, учится. Их папаши, все эти Витты, Гувелякены, — бывшие лесоторговцы, доктора, адвокаты…

— Доктора разве буржуи? Меня один доктор бесплатно вылечил. «Буржуи, буржуи», — передразнил Никита. — Просто гогочки, маменькины сыночки.

— В тебе еще классовое сознание не заговорило, вот что. Но ничего, это я беру на себя, — сказал Ленька и вдруг остановился и уставился на Никиту: — Скажи-ка лучше, где ты таким штукам выучился? Какое сальто отхватил!

— Меня один циркач научил. У него махновцы мальчишку-партнера застрелили, так он хотел меня приспособить. Он хлыстом сек. Я от него убежал. — Никита вздохнул и замолчал.

— Жалеешь, что убежал? — спросил Ленька.

— Соньку маленько жалко, — сказал Никита. — Он ее тоже бил.

— Гад он, твой циркач! — решил Ленька. — Только у тебя тоже не все хорошо получается. Там какая-то Сонька, здесь Эрна оказалась. И охота тебе с девчонками связываться!

— Ты что, всерьез? — обиделся Никита.

— Не туда смотришь, куда надо, вот что! Ты понял, о чем Костя, патрульный этот, пел?

Никита пожал плечами:

— Чего тут понимать? Про свою дружину пел: «Уже четыре долгих года терпели, братья, мы невзгоды, но верю я, что пятый год дружине счастье принесет».

— Революция в каком году была?

— Ну, в семнадцатом.

— А сейчас год двадцать второй. Пятый год Советской власти! Понял теперь, что это за песня? Недаром скаут-мастер ему допеть не дал и про какого-то Ганьяму затянул. Смотреть и понимать надо!

Тут они повернули на Соборную улицу, и Ленька схватил Никиту за рукав. Прямо на них шел Гленарван. Золотом отливали начищенные пуговицы флотского кителя, загорелое лицо обрамляли рыжеватые баки. Поравнявшись с ребятами, он окинул их внимательным взглядом и скрылся за забором. Они, не сговариваясь, повернули следом и выглянули из-за угла. Когда чуть покачивающаяся спина Гленарвана удалилась на достаточное расстояние, Ленька шепнул: