Мэтт Хейг - Мальчик по имени Рождество

– Я Малышка Нуш, – ответила Малышка Нуш. – А тебя как зовут?

– Николас.

– А я – Отец Топо, дедушка Нуш, – сказал второй эльф и посмотрел по сторонам – не подглядывает ли кто. – Ну, точнее, пра-пра-пра-пра-пра-дедушка. Мы эльфы.

Эльфы.

– Я умер? – на всякий случай спросил Николас. На самом деле, его вопрос был не таким уж глупым. Мальчик впервые за много недель чувствовал бегущее по венам тепло и растущий в груди восторг – и не понимал, как такое может быть.

– Нет. Ты не умер, – сказал Отец Топо. – Хотя и очень старался. Ты вполне себе жив, благодаря доброте, которую мы отыскали внутри тебя.

Николас озадаченно моргнул.

– Но… Мне не холодно. И слабости я не чувствую.

– Деда немножко над тобой поколдовал, – сказала Малышка Нуш.

– Поколдовал?

– Сотворил маленькое чудовство.

– Чудовство? А что это?

Малышка Нуш посмотрела на Николаса, потом на дедушку и снова на Николаса.

– Ты не знаешь, что такое чудовство?

Отец Топо похлопал внучку по плечу.

– Он пришёл с той стороны горы. В мире людей магии не так много, – старый эльф улыбнулся Николасу и Блитцену. – Чудовство – это заклинание надежды. Чтобы сотворить его, нужно закрыть глаза и пожелать чего-то всем сердцем. Если пожелаешь правильно, заклинание сработает. Чудовство – одно из самых ранних заклинаний, записанных в первой Книге Чудес и Надежды – книге эльфийского волшебства. Я положил руку на тебя и на твоего друга-оленя и пожелал, чтобы вы согрелись, преисполнились сил и всегда были в безопасности.

– Всегда? – нахмурился Николас, а Блитцен лизнул его в ухо. – Но это же невозможно.

Малышка Нуш ахнула, и Отец Топо поспешил прикрыть ей уши.

– Эльфы никогда не произносят этого слова, – сказал он, качая головой. – Невозможность – это всего лишь возможность, которую ты ещё не увидел. Но сейчас ты должен покинуть Эльфхельм. И как можно скорее.

– Эльфхельм? Деревню эльфов? – переспросил Николас. – Но я ведь до неё ещё не добрался.

Малышка Нуш засмеялась долгим эльфийским смехом (поверьте, эльфы умеют смеяться по-настоящему долго), за что Отец Топо смерил её строгим взглядом.

– Я разве сказал что-то смешное? – спросил Николас, а сам подумал, что, даже если вы спасли кому-то жизнь, не очень-то вежливо вот так над ним смеяться.

– Мы стоим на улице Семи Извилин, – хихикнула Малышка Нуш.

– Что? Это же не улица. Тут один снег вокруг. И… какие-то разноцветные огни.

Малышка Нуш посмотрела на Отца Топо.

– Расскажи ему, деда, расскажи скорее!

Старый эльф ещё раз огляделся по сторонам и принялся торопливо объяснять:

– Это самая длинная улица Эльфхельма. Мы в юго-восточном углу деревни. Улица идёт на запад и заканчивается у Лесистых холмов, за границей Эльфхельма.

– Лесистые холмы? – переспросил Николас. – Но я ничего не вижу. Кроме огней в воздухе.

– Вон там – Серебряное озеро и Олений луг. Все магазины – на улице Оленьего луга, – выпалила Малышка Нуш, подпрыгивая от нетерпения и указывая на север.

– Озеро? Какое озеро?

– А там – Главный зал Эльфхельма, – сказала она, тыча пальцем в противоположном направлении – где, насколько хватал глаз, лежал точно такой же, ничем не примечательный снег.

Николас растерянно помотал головой и поднялся.

– О чём вы говорите?

– Деда, он что, слепой? – подняла глаза на дедушку Малышка Нуш.

Отец Топо посмотрел на Николаса, затем на внучку. И очень тихо сказал:

– Чтобы увидеть что-то, нужно по-настоящему в это верить. Это первое правило эльфов. Нельзя увидеть то, во что ты не веришь. А теперь постарайся изо всех сил. Вдруг ты всё-таки найдёшь, что искал?

Николас медленно огляделся: сотни порхающих огней постепенно обретали плотность и становились всё менее призрачными. Цветные всполохи, свободно плававшие над землёй, превращались в квадраты, треугольники и круги. Прямо на его глазах из воздуха проступала целая деревня с дорогами и домами. Деревня эльфов. Теперь Николас тоже видел, что они с Блитценом стоят посреди улицы, вдоль которой выстроились маленькие зелёные хижины. С востока в неё вливалась ещё одна дорога, пошире. Николас посмотрел под ноги: там по-прежнему лежал снег. Хоть это не изменилось.

Мальчик пробежал глазами по улице, уходящей на север: по обе стороны от неё стояли бревенчатые домики с заснеженными крышами. Под козырьком у одной болтался гигантский деревянный башмак. У другой над дверью висела табличка с нарисованным волчком. Наверное, это был магазин игрушек. За ними Николас разглядел озеро, о котором говорила Малышка Нуш. Оно напоминало большое овальное зеркало, а рядом на лугу паслись олени. Блитцен их тоже заметил и с интересом принюхался.

На западе, где темнели вдалеке Лесистые холмы, высилась большая круглая башня, увенчанная шпилем. А прямо на севере располагался Главный зал Эльфхельма, на который указывала Малышка Нуш. Построенный из тёмных, почти чёрных бревен, он был крупнее прочих зданий в деревне. Не такой высокий, как башня (в нём было всего два этажа), он сиял двадцатью окнами, и Николас слышал доносящееся оттуда пение и чувствовал упоительный сладкий аромат, по которому скучал аж с прошлого года. Имбирные пряники! Здешние пахли даже вкуснее тех, что продавались в кондитерской Кристиинанкаупунки.

– Ух ты, Эльфхельм, – прошептал Николас. – Совсем такой, как говорил отец.

– Мне нравится твоя шапка, – сказала Малышка Нуш.

– Спасибо, – кивнул Николас, стянул с головы колпак и посмотрел на него. – Это моего отца. Он отправился на поиски Эльфхельма. И я хотел узнать, что с ним случилось. Их в экспедиции было семеро. Отца звали…

Но Малышка Нуш взволнованно его перебила:

– Красный – мой любимый цвет! После зелёного. И жёлтого. Я все цвета люблю. Кроме фиолетового. От него у меня в голове заводятся грустные мысли. Мы живём вон там, – сказала она, тыча пальцем в красно-зелёный домик неподалёку.

– Красивый, – отозвался Николас. – А вы тут случайно мышь не видели?

– Видели! – закричала Малышка Нуш, и Отец Топо торопливо зажал ей рот.

– Ладно, человеческое дитя, теперь ты посмотрел на Эльфхельм. Так что садись на своего оленя и скорее уезжай отсюда, – сказал он. – Что бы ты ни искал, здесь ты этого не найдёшь.

Блитцен толкнул Николаса в плечо, словно почувствовал напряжение в голосе старого эльфа, но мальчик не двинулся с места.

– Я ищу своего отца, – сказал он. – Я прошёл уже тысячу миль. Не думайте, что мы с Блитценом так просто развернёмся и уйдём.

Отец Топо сокрушённо покачал головой.

– Мне жаль, но человеку здесь не место. Возвращайся на юг. Ради твоего же блага.