Ю Несбё - Доктор Проктор и его машина времени

— Пожалуйста, пропустите меня! — громко крикнула Лисе и дотронулась трубой до плеча.

Фигура медленно повернулась, посмотрела на Лисе сверху вниз и просипела голосом, похожим на ветер в пустыне:

— Эй, на корабле! Вот ты где! Дай-ка я тебя обниму!

Лисе почувствовала, как все внутри заледенело. Кровь остановилась, язык омертвел, даже время, казалось, перестало двигаться, когда пара тонких, но крепких, как стальной трос, рук обвилась вокруг нее. На нее обрушился запах грязных носков.

Кровавый Колодец бросил голову графа Монте Криспо назад в корзину, надел поверх капюшона очки и стал читать:

— Суд должен сказать о приговоренном нижеследующее. Доктор Проктор — достойный человек и умеет хорошо защищаться. Но сегодня он избрал неверную тактику защиты в суде: он упрямо повторяет снова и снова как аргумент, что это он изобрел ванну времени, которая…

Собравшиеся громко засмеялись. Кровавый Колодец, переждав смех, продолжил чтение.

Все это время Лисе пыталась вырваться из железных объятий высокой женщины.

— Отпусти! — крикнула она, но женщина крепко держала ее за руки.

— Спокойно, дитя, — прошептала женщина ей в ухо. — Давай вместе насладимся финалом. После этого изобретение станет полностью моим, неужели ты до сих пор не поняла?

У нее были те же острые зубы и густо подведенные черным глаза, что и раньше, но Лисе напугало безумие в глазах Распы — такой она ей не снилась в самых жутких кошмарах.

— Ну что, Лисе? Пытаешься спасти этого несчастного там, наверху? — Распа кивнула в сторону эшафота и доктора Проктора, который в полном отчаянии смотрел на толпу.

Тем временем Кровавый Колодец все читал и читал приговор, так что публика заскучала и начала свистеть.

— Ой, — простонала Лисе. — Ну, если они отрубят ему голову, я вернусь на машине времени на пару часов назад и спасу его.

Распа засмеялась и покачала головой:

— Не так легко изменить историю, как вы, идиоты, думаете. Неужели до тебя еще не дошло? Даже Виктор не понимает, что изменить происшедшее невозможно, если только ты не пожертвуешь собственной жизнью. Или ты уже забыла, что я сказала вам тогда в магазине? История высечена в камне, и изменить высеченное в камне можно лишь ценой собственной жизни.

Лисе вспомнила. Не поэтому ли им не удается помешать происходящему?

— А почему вы лучше доктора Проктора знаете, как надо менять историю? — спросила она, чтобы выиграть время, и сделала еще одну попытку освободить свою руку, в которой была зажата труба.

— Потому что никто не потратил больше меня времени на то, чтобы изучить время и узнать, что это такое, девочка моя. Это ведь я изобрела мыло времени.

— Мыло времени? — простонала Лисе.

Она вспомнила о множестве часов в магазине «Лангфракк» и поняла, что Распа говорит правду. И тут же подумала о другом.

— Но… но если история высечена в камне, то доктор Проктор не может сейчас умереть! Потому что в этом случае не будет, например, изобретен ветрогонный порошок. История будет изменена, а это, по вашим словам, невозможно!

— Ты не слушаешь, что я говорю, глупая девчонка, — сказала Распа, прикрыв черными веками свои огромные глаза, и понизила голос: — Смерть — вот единственное исключение. Только умерев, ты можешь изменить историю. Потому что тогда ты сама исчезнешь во времени и уже никогда не вернешься. Смотри, сейчас настал этот момент. Когда Виктор умрет и исчезнет навсегда, изменится история. — Глаза ее широко раскрылись, и она сказала с ледяным смешком: — Все будет мое, и только мое!

Лисе, уже наполовину освободившая руку, остановилась:

— Что значит «все будет мое»?

— Если Виктор Проктор умрет в тысяча семьсот девяносто третьем году, то кто, по-твоему, получит патент на ванну времени? Кого будут считать величайшим изобретателем всех времен и народов?

Кровавый Колодец на эшафоте перестал читать, посмотрел на листок в руке и крикнул, заглушая нарастающий свист:

— Ладно, мужики, тут еще много чего понаписано, но это все одно, что про того, что про этого.

Я предлагаю сразу приступить.

Восторженные крики.

Распа откинула голову назад и злорадно рассмеялась.

Лисе воспользовалась этим и сделала последний сильный рывок. Она высвободила одну руку из объятий Распы.

— Ах ты, несчастный сухопутный краб… — начала Распа.

Но этим все и ограничилось. Потому что труба обрушилась ей на голову, и дылда рухнула на землю как подкошенная.

Лисе побежала вперед, проскользнула под руками стражников, стоявших у лестницы, и поднялась по ступенькам. Там она прыгнула на шею Кровавого Колодца, который уже взял в руку веревку, удерживающую нож.

— Стой! — закричала она. — Доктор Проктор невиновен! Это ошибка!

Кровавый Колодец заерзал, как будто хотел сбросить севшую на спину муху.

— Стража! — закричал он.

— Чичас-чичас! — ответил один голос.

— Мы туточки, господин Кровавый Колодец! — ответил другой.

Сильные руки стянули Лисе со спины Кровавого Колодца. И она увидела три лица.

Одно красное, с усами, висящими вниз.

Другое тоже красное, с усами, торчащими вверх.

И еще одно, только не лицо, а черную маску с отверстиями для глаз.

— Ты пытаесся помешать отрубанию голов, — прорычал Кровавый Колодец и потряс указательным пальцем у нее перед лицом. — Я, слышь, обвиняю тебя и приговариваю к отрубанию головы. Обвиняемая хочет чё-нибудь сказать?

Лисе вздрогнула.

— Я… и профессор… мы оба невиновны!

— А члены суда чё-нибудь хотят сказать?

— Я… Я… — сказал Усы-Вверх. — Ну, ведь она же девчонка.

— Девчонка, да, — сказал Усы-Вниз. — И я, понимашь, того-этого…

Кровавый Колодец уставился на них.

— Хочешь помешать отрубать головы? — угрожающе произнес он.

— Виновна! — крикнул Усы-Вверх.

— Виновна! — крикнул Усы-Вниз.

Кровавый Колодец подошел к гильотине и поднял перекладину над головой доктора Проктора.

— Тут есть еще местечко, ложись-ка сюда. Будем рубить две головы сразу.

Стражники надавили на голову Лисе, которая оказалась рядом с головой доктора Проктора. Перекладину опустили, головы оказались зажатыми.

— Привет, профессор, — сказала Лисе. — Рада вас видеть. — Она попробовала повернуть голову, но это было невозможно.

— Привет, Лисе, — сказал доктор Проктор. — Мне очень жаль, что из-за меня ты попала в такую историю. Искренне жаль.

— Да ладно, ерунда, — сказала Лисе и немного приподняла голову, чтобы посмотреть на небо.

Там, примерно в трех с половиной метрах над ними, солнце отразилось на блестящем и очень остром ноже.

— А теперь, мужики, скажем: «Руби!» — крикнул Кровавый Колодец и взялся за веревку. — Ну как?