Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Кубок огня

Ты гадкая девчонка. Ты не для Гарри Поттера. Убирайся к своим маглам.

– Они все такие! – растерянно сказала Гермиона, распечатав все остальные письма. – «Гарри Поттер найдёт кого-нибудь и получше…» «Сварить бы тебя в лягушачьей икре…» Ай!

Гермиона раскрыла последний конверт, и ей прямо на руки полился жёлто-зелёный кисель с запахом бензина, по коже тут же пошли жёлтые, как от ожога, пузыри.

Рон осторожно взял конверт, понюхал и сказал:

– Неразбавленный гной бубонтюбера.

Гермиона попыталась стереть ядовитый сок с рук салфеткой и заплакала от боли, кожа покрылась язвами и распухла, словно Гермиона надела толстые бугристые перчатки.

– Беги в больничное крыло, – посоветовал Гарри. Совы, что принесли Гермионе письма поднялись и улетели. – Мы скажем мадам Стебль, где ты.

Гермиона прижала руки к груди и выбежала из Большого зала.

– Я ведь её предупреждал: не зли Риту Скитер! – сказал Рон. – Вот, послушай, что тут пишут. – Он взял одно из писем и прочитал: – «Я прочитала в „Ведьмином досуге“ о том, как ты дурачишь Гарри Поттера, а он уже и так много натерпелся. В следующий раз я найду конверт побольше и пришлю тебе настоящее проклятие». Ну, теперь на неё посыплется! Надо ей быть осторожней.

На урок травологии Гермиона так и не пришла. После травологии Гарри и Рон вышли из теплицы и направились на уход за волшебными существами, а из замка в это время вышли и стали спускаться по лестнице Малфой, Крэбб и Гойл. Позади шла со своими подружками из Слизерина Пэнси Паркинсон, они перешёптывались и хихикали. Пэнси заметила Гарри и крикнула:

– Поттер, ты что, расстался со своей любовью? То-то она за завтраком расстроилась!

Гарри не ответил: незачем ей знать, каких бед наделала статья в «Ведьмином досуге», только позлорадствует.

На прошлом уроке Хагрид объявил, что единорогов они уже прошли до конца. Ещё издали дети увидели, что он ждёт их перед хижиной, а у его ног стоят открытые деревянные ящики. У Гарри по телу побежали мурашки от мысли, что это, может быть, новый выводок соплохвостов. Он с опаской подошёл, издали заглянул в ящики и вздохнул с облегчением: там сидели совсем не соплохвосты, а чёрные пушистые длинноносые зверьки. Передние лапы у зверьков были плоские как лопаты; зверьки вежливо глядели на учеников, искренне удивляясь и не понимая, чем они обязаны такому вниманию.

– Это нюхлеры, – сказал Хагрид, едва ученики обступили ящики. – А живут они больше в шахтах. Любят разные блестящие штуки… ну вот, полюбуйтесь.

Пэнси Паркинсон громко взвизгнула. Один из зверьков ни с того ни с сего подпрыгнул и вцепился бы зубами в наручные часы Пэнси, если бы она вовремя не отпрыгнула.

– За версту драгоценности чуют, – радостно сообщил Хагрид. – Давайте-ка устроим маленькое соревнование. Вон там, видите, вскопано? – Хагрид указал на тот самый клочок земли, что он копал, когда Гарри стоял у окна совятника. – Я там зарыл золотые монеты. Чей нюхлер найдёт больше всех, тот получит приз. Только все украшения с себя снимите. Выбирайте себе по нюхлеру, сейчас начнём.

Гарри снял часы и спрятал в карман. Часы, правда, не ходили, и он носил их по привычке. Потом он выбрал себе зверька, взял на руки, и нюхлер тут же сунул длинный нос ему в ухо и с интересом понюхал. До того он был пушистый и мягкий, что походил на игрушку.

– Эва! А этот чей? – воскликнул Хагрид, глядя в один из ящиков. – Кого у нас нет? Где Гермиона?

– Пошла в больничное крыло, – ответил Рон.

– Потом расскажем, – тихо прибавил Гарри: Пэнси Паркинсон подслушивала.

Такого весёлого урока ухода за волшебными существами у них ещё не было. Нюхлеры ныряли во вскопанную землю, словно в воду, выныривали, спешили к своим студентам и выплёвывали им в руки золотые монеты. Зверёк Рона старался усерднее других, и скоро у Рона на коленях выросла хорошая кучка золота.

– Хагрид, а можно такого купить и держать дома, как домашнее животное? – восхищённо спросил Рон, когда его нюхлер в очередной раз нырнул в землю, обдав его дождём из комьев земли.

– Можно. Только твоя мама этой животине не обрадуется, нюхлер весь дом сроет, – улыбнулся лесничий. – Сдаётся мне, они нашли все, я сто монет-то всего и зарыл, – прибавил он, обходя взрытую землю. Зверьки, однако, продолжали нырять. – А вот и Гермиона.

Гермиона, и правда, шла к ним по лужайке. Руки у неё были забинтованы, и выглядела она неважно. Пэнси Паркинсон сощурилась, глядя на неё.

– Ну, поглядим, у кого сколько, – сказал Хагрид. – Сосчитайте-ка монеты. Воровать без толку, Гойл, золото лепреконское, – Хагрид сощурил свои чёрные глаза. – Всё равно исчезнет через пару часов.

Гойл с кислой миной вывернул карманы. Оказалось, что больше всех монет нашёл нюхлер Рона, и Хагрид подарил Рону большую плитку шоколада из «Сладкого королевства». В замке зазвонили в колокол к обеду. Все отправились в замок, а Гарри, Рон и Гермиона остались помочь Хагриду посадить нюхлеров в ящики. Гарри заметил, что из окна кареты Шармбатона за ними наблюдает мадам Максим.

– Что у тебя с руками-то, Гермиона? – обеспокоенно спросил Хагрид.

Гермиона рассказала о полученных утром письмах, об упрёках и обвинениях и о последнем письме, полном сока бубонтюбера.

– Ну, ничего, ничего, – Хагрид легонько потрепал её по плечу. – Когда Рита Скитер написала о моей мамаше, мне тоже слали такие письма. «Вы чудовище и вас надо выгнать из школы». «Ваша мать убивала невинных людей, и будь у вас хоть капля совести, вы бы уже давно утопились».

– Не может быть! – поразилась Гермиона.

– Вот-вот. – Хагрид принялся ставить ящики с нюхлерами один на другой у стены хижины. – Не обращай на этих болванов внимания. И письма не открывай, в огонь их – и дело с концом.

– Жаль, тебя не было на уроке, – сказал Гарри по пути обратно в замок. – Нюхлеры такие забавные, правда, Рон?

Рон хмуро глядел на плитку шоколада, что ему подарил Хагрид.

– Ты чего? – спросил его Гарри. – Не вкусно?

– Вкусно. Почему ты не сказал мне о золоте?

– О каком золоте? – не понял Гарри.

– О том, что я тебе отдал на Кубке мира по квиддичу. Лепреконское золото, что я тебе отдал за омнинокль. На трибуне для особо важных гостей. Ты мне не сказал, что оно исчезло.

С минуту Гарри вспоминал, что за золото Рон имеет ввиду.

– А, то золото… – вспомнил он, наконец. – Ну, не знаю… Я даже и не заметил, что оно пропало. Я тогда вообще только о волшебной палочке и думал.

Они поднялись по парадной лестнице, вошли в вестибюль и пошли в Большой зал на обед.

В зале они уселись за стол своего колледжа и принялись кто за ростбиф, кто за мясо, запечённое в тесте.

– Должно быть, здорово иметь кучу денег и даже не заметить, что целый карман галлеонов исчез, – отрывисто сказал Рон.