Диана Покормяк - Катькино лето

С самого утра Катька озадаченно раздумывала над тем, чем себя занять. Шла вторая неделя летних каникул, а она, по-прежнему, гуляла на улице совершенно одна. Впрочем, это обстоятельство не сильно ее расстраивало, так как среди подростков, которые жили с ней по соседству, не нашлось ни одного, кто с энтузиазмом разделял бы ее взгляды на веселое времяпрепровождение. Они то и дело целыми днями сидели во дворе, пока за его пределами кипела настоящая жизнь, и болтали о всяких неинтересных пустяках. Катька удивлялась: как можно было так глупо тратить драгоценное время? Ведь лето пролетает так быстро! В свои девять лет, девочка уже успела изучить весь город и отлично в нем ориентировалась. Она исследовала все его закоулки, о которых не ведали даже взрослые. Была в курсе того, в каких заброшенных садах можно было поживиться фруктами, и располагала сведениями о родниках, поэтому утолить жажду в знойный полдень для нее не составляло никакого труда. Все карусели города уже давно знали Катьку, ведь она иногда кружилась на них до тех пор, пока в глазах не начинало рябить. Все кусты и деревья тоже были с ней хорошо знакомы.

И вот, в это самое утро, когда Катька торчала на старой яблоне в обнимку со своим любимым дворовым котом, раздумывая над тем, чем же себя занять, она заметила во дворе небывалое оживление, – в их дом заезжали новые постояльцы.

Все, кто находился на улице, тут же обратили на них свои взоры. Бабушки, облепившие скамейки и жужжащие, как стая пчел, в один миг смолкли и с интересом уставились на новоявленных поселенцев. В их глазах заиграли озорные огоньки – теперь у них появится еще один объект для наблюдения.

– Бежим быстрее! – побросав в песочнице свои игрушки, дети поспешили к грузовику и стали заинтересованно наблюдать за грузчиками, которые в спешке стаскивали с кузова мебель, ковры и набитые вещами большие хозяйственные сумки.

Мужчины, с азартом бьющиеся в домино за столом под ветвистым каштаном, тоже на мгновение забыли об игре и повернули свои головы в сторону второго подъезда. Новые постояльцы, сами того не подозревая, внесли некоторое разнообразие в размеренную и немного скучную жизнь их двора, где никогда ничего особенного не происходило, не считая, разве что, Катькиных проделок.

Следом за грузовиком, напичканном мебелью, подъехали зеленые жигули, из которых спешно выпорхнула невысокая светловолосая женщина с миловидным лицом. Поправив оборки на своем шифоновом платье, которое имело нежно-голубую расцветку, она окинула беглым взглядом территорию двора. Потом рядом с ней нарисовался высокий темноволосый мужчина довольно крупного телосложения. Одет он был в серый спортивный костюм.

Катька равнодушно посмотрела на них, удивляясь тому, что они вызвали такую суматоху во дворе. Но тут из машины вылез темноволосый и долговязый подросток, одетый в клетчатую рубашку и черные джинсы. Катькино равнодушие вдруг сменяется жутким интересом, и она начинает внимательно рассматривать этого высокого кареглазого мальчика. Он тут же, по-хозяйски, подскочил к грузовику и вытащил из кузова круглый полированный столик, после чего потащил его в подъезд. Но у самого входа он неожиданно споткнулся о камень, выпустил столик из рук и упал рядом с ним на землю. Именно в этот момент мальчик совершенно случайно скользнул взглядом в сторону яблони, откуда вела свое наблюдение Катька. Он задержал на девочке взгляд и с удивлением стал рассматривать ее, будто увидел нечто диковинное. Такая бесцеремонность разозлила Катьку, она не удержалась и выкрикнула как можно громче:

– Чего вытаращился?

Подросток поднялся на ноги и недоуменно пожал плечами. Потом подхватил упавший столик и неуклюже потащил его в подъезд. У него было серьезное и сосредоточенное выражение лица – такие лица Катька видела только у взрослых.

Позже Катька узнала, что мальчика зовут Артем и что ему двенадцать лет. Она ожидала, что он тут же заведет дружбу с Андреем Глухаревым, но он совершенно неожиданно подружился с ребятами, живущими на соседней улице, чем тут же заслужил Катькино уважение.

В этой главе стоит упомянуть и об Андрее Глухареве, так как он давно окрестил себя предводителем детворы в Катькином дворе. Это был высокий и худощавый тринадцатилетний подросток, славившийся своей ленью: часами напролет он мог лежать под каким-нибудь кустом и жевать бутерброды, которые, как подношение, приносили ему его друзья. Но стоило кому-то из ребят ослушаться его и не подчиниться его приказам, как он тут же с воодушевлением раздавал направо и налево подзатыльники и щелбаны.

Однажды он, приглаживая по привычке ладонью свои кучерявые рыжие волосы, благосклонно намекнул Катьке, чтобы она присоединилась к его команде, и тут же дал ей важное поручение: украсть у своей бабушки мелочь. Деньги он собирался потратить на мороженное, которое должен был сам и съесть. Но Катька наотрез отказалась это делать, и Глухарев, сверкнув своими недружелюбными зелеными глазами, тут же выпроводил ее со словами:

– Иди куда подальше, жадина! И не показывайся мне на глаза, иначе шею тебе сверну!

Очевидно, он пришел к выводу, что с Катькой будут только проблемы, а не послушание, которое демонстрировали его остальные друзья.

Катька не растерялась и ответила, высунув язык:

– А я и не собиралась с вами дружбу водить! И буду появляться там, где захочу, это не только ваш двор!

Такое оскорбление не прошло ей даром. Тут же вмешалась Виолетта, единственная девчонка, к которой прислушивался Глухарев и, грубо толкнув Катьку в бок, обозвала ее обезьяной. Девочку душила глубокая обида. Увидав довольную ухмылку Виолетты, она не выдержала и вцепилась ей в волосы, растрепав ее длинную черную косу. Тут же из больших карих глаз Виолетты брызнули слезы и Глухарев, насилу оттащив Катьку от своей подружки, пригрозил ей кулаком и, словно щенка, откинул в сторону.

Виолетта имела большое влияние на Андрея. Она была красивой и аккуратной десятилетней девочкой, которая то и дело хвасталась перед друзьями своими новыми платьями. У нее с Андреем даже был уговор, который гласил о том, что как только они вырастут, то поженятся. Не дай бог, было кому-нибудь обидеть эту девочку. Глухарев сразу находил обидчика и, не разбираясь, виноват тот или нет, колотил его, как отбивную. Однажды он поколотил даже своего друга Юру, когда Виолетта пожаловалась на то, что Юра посмел с ней не поздороваться.

После того как Катька посмела тронуть его подружку, Глухарев объявил ей негласную войну. Он и раньше ее не жаловал, но теперь старался все время задеть грубым словом или распускал кулаки, раздавая ей обильные подзатыльники. Девочка совсем не жалела о том, что навеки потеряла его расположение. Не такой она представляла настоящую дружбу. Иной раз, проходя мимо чужих дворов, она с нескрываемой завистью наблюдала, как ребята весело играли в прятки или в выбивного. Никто никого не дразнил, не толкал и не обижал, повсюду звучал звонкий детский смех.