Диана Джонс - Волшебные одежды

Я помню, что в тот момент, когда Гулл это произнес, я смотрела вниз, на русло Реки. В этом месте оно сузилось и превратилось в скалистую расщелину, и по нему мчалось куда меньше людей.

— А чем предстоит заняться Хэрну? — спросила я.

Гулл рассмеялся.

— Не скажу! Ты мне не поверишь!

— А что, ты знаешь, кто из нас чем будет заниматься? — нетерпеливо спросила я. — А я?

— Этого я тебе сказать не могу, — отозвался Гулл. — Это совсем бы не пошло тебе на пользу. Но вот наш Маллард — он станет могущественным волшебником. Это я могу сказать. А теперь нам нужно спуститься. Смотри, держись покрепче. Камни здесь скользкие.

Склоны расщелины были влажные. Я впервые увидела здесь хоть какую-то влагу. Казалось бы, можно было бы ожидать, что здесь будет расти мох или какая-нибудь зелень — но нет. Тут не было ничего, кроме влаги. Я спустилась вниз, то и дело оскальзываясь и изо всех сил цепляясь за камни. Гулл спустился следом. Он двигался куда увереннее, но я заметила, что он тоже осторожничает.

Когда мы добрались до низа, оказалось, что каменные стены вздымаются над нашими головами, а внизу царит полумрак. То есть, тут было темно, но при этом все было какое-то желтовато-зеленоватое, и нам было видно, что находится вокруг. Я посмотрела назад, в узкий проход. Там, где мы стояли, было пусто. Но позади нас то и дело появлялись люди, по двое-трое или маленькими группками, и все они спешили прочь. Я так и не смогла заметить, откуда же они берутся. Перед нами же высилась скала и какая-то темная дыра странной формы.

— Нам туда, — сказал Гулл. Он пригнулся и шагнул в эту дыру. Я двинулась за ним следом. Мне трудно объяснить, что я чувствовала в тот момент. Нет, я не боялась. Я по-прежнему шла, словно во сне. Но при этом ужас был частью этого сна — да такой ужас, что если бы я спала на самом деле, я бы уже проснулась от собственных воплей. Но Гулл шел вперед, и я за ним. Внутри оказалось тихо и спокойно. Стоило мне войти в отверстие, как мне сразу стало видно, что там внутри. Это оказалась пещера; зеленоватый свет падал на ее дальнюю скальную стену, образуя очертания фигуры со склоненной головой и носом, который не был ни прямым, ни крючковатым, а как-то и таким, и таким одновременно. Я посмотрела на отверстие, сквозь которое мы вошли. Оно было точно такой же формы. И такой же, как тень, образовавшаяся при тканье на моей накидке. В пещере было сыро. Капли влаги мерцали на всем, словно роса — только роса никогда не собирается в струйки и не капает. Вокруг царила тишина, и мы стояли посреди этой тишины.

— А где… где же Один? — шепотом спросила я.

— Здесь, — отозвался Гулл. — Разве ты не чувствуешь? Все вокруг — это он.

Его слова сбили меня с толку. Не могла же я надеть накидку на всю пещеру! Будь я тут одна, я бы наверняка повела себя не лучше Робин — принялась плакать и заламывать руки. Но со мной был Гулл, и он держался совершенно спокойно. В конце концов я вытащила из-за пазухи золотую статуэтку Одного. Она была такая маленькая, что это смотрелось просто нелепо, но с этим я уже ничего не могла поделать. Я осторожно поставила ее на влажные камни, так, чтобы она оказалась в центре зеленого пятна в форме человеческой тени.

— Дай сюда накидку, — попросила я Гулла. Гулл передал мне ее, и я накрыла ею статуэтку, так, что голова изваяния оказалась снаружи, а все остальное было скрыто складками ткани. Я расправила накидку и отступила на шаг.

Ничего не произошло.

— Мы что-то сделали неправильно! — возопила я. — Что же нам делать? Мы должны что-нибудь сделать, пока сюда не добрался Канкредин!

— Погоди, — сказал Гулл. — Разве ты не чувствуешь?

В пещере начало теплеть. Буквально за те мгновения, пока Гулл произносил свои слова, леденящий холод сменился температурой тела. Мы с Гуллом тут же вспотели и покрылись крупными каплями пота, как стены пещеры — испариной. От нас начал подниматься пар.

Но на этом все и закончилось. Мы стояли и ждали, но ничего не происходило. Небольшая золотая статуэтка так и стояла, укутанная моей накидкой. Желтовато-зеленый свет тоже не изменился; единственное — к нему примешались струйки пара.

— И что же нам делать? — спросила я.

— Ты уже что-то сделала, — задумчиво отозвался Гулл. — Здесь никогда прежде не было так тепло. Но мне кажется, этого недостаточно. Думаю, нам нужно сделать что-то еще — только я пока не понимаю, что именно.

Мы еще постояли, но опять ничего не произошло. В конце концов я, не выдержав, крикнула:

— Дедушка! Дедушка, подскажи мне, что нужно сделать!

Что-то скользнуло, и в пещере позеленело. Я не видела больше ни скал, ни Одного в моей накидке — только лишь Гулла. Он наклонился и сделался бледным и каким-то размытым, как человек, который плывет под водой. Потом и его не стало видно. Я стояла в каком-то белом месте, а где-то рядом ревела несущаяся вода. Потом снова что-то скользнуло. На этот раз по пещере словно пронесся холодный ветер. Я задрожала — но после жары, воцарившейся в пещере, этот ветер меня даже обрадовал. А потом я вдруг очутилась на открытом склоне холма, и с небес лился золотистый закатный свет. Первым, что я увидела, были тяжелые дождевые тучи. Они плыли по зеленому небу прочь, на запад, и на них играли золотые отблески. Зеленый склон у меня под ногами резко уходил вниз. Откуда-то справа доносился шум воды, падающей с высоты, и эхо звенело, словно колокол. А рядом со мной вода текла с крутой скалы и разливалась по земле, и над ней поднимались струйки пара, словно дымок над костром.

Я почувствовала, что на глаза у меня наворачиваются слезы, но удержалась и не стала плакать.

— Дедушка выгнал меня, — сказала я себе. — Я бы сказала, что это неблагодарность.

Потом я глянула на то, что держала в руках. Я думала, что это ко мне вернулась накидка. Но нет. Я сжимала в руках бобину с темной, слегка поблескивающей шерстяной пряжей. И я больше не чувствовала за пазухой привычной тяжести Одного.

Я чувствовала себя брошеной. Теперь я поняла, как себя чувствовала Робин тем утром, когда мы проснулись и обнаружили, что Танамил нас покинул. Я поняла, что чувствует Хэрн, когда понимает, что потерпел поражение. Но никому из них не довелось потерять Гулла во второй раз. Я побрела вместе со своей странной бобиной по мокрой траве. Я то ли не обратила внимания на то, что одежда у меня сухая, хотя ей бы полагалось быть мокрой, то ли это казалось мне неважным. Я шла и тихо радовалась холодному ветру, касающемуся лица. Я сказала себе, что собираюсь посмотреть на эту грохочущую воду, которую слышно аж сюда.

Наверное, я могла бы в нее броситься — но мне пришлось остановиться прежде, чем я добралась до края обрыва. Слишком уж высоким и крутым оказался этот склон. Вокруг раскинулся зеленый край с фиолетовыми холмами; казалось, будто весь мир лежит у меня под ногами, и от этого начинала кружиться голова. Почти у самых моих ног брала начало Река. Она рушилась белым водопадом с дернистого выступа и устремлялась куда-то вниз. Водопад ревел, и все внизу исчезало в пелене мельчайших водяных брызг — они висели в воздухе, словно дым, — и маленьких радуг. А за этой пеленой — тоже далеко внизу — я, кажется, разглядела то самое озеро, на котором нас застал ливень. Отсюда оно выглядело как яркий ромб. От взгляда с такой высоты у меня закружилась голова. Пришлось отвернуться от озера и состредоточиться на моей высокой черной тени, лежащей на земле.