Ладо Мрелашвили - Мальчишки из Икалто

— В чём дело, Вахтанг? — бросился к нему Сандро.

— В сарае нет больше яблок! — был ответ.

Если бы в эту минуту на акации выросли арбузы, Сандро поразился бы гораздо меньше. Он встряхнул Снайпера и, заглядывая ему в глаза, спросил:

— Ты не шутишь?

— Мне сейчас не до шуток. Хоть голову под топор!

— Ты сам видел?

— Сам, а на рассвете и Гоги туда сводил.

Сандро взглянул на Гоги. Тот кивнул.

— Ни одного яблочка! Даже отведать не удалось.

— Когда ты узнал об этом, Снайпер?

— Вчера.

— Что же ты сразу не сказал?

— Когда я мог тебе сказать?! — обозлился Снайпер. — Вчера весь день тебя не было.

Мальчишки еле отсидели в школе все уроки и, как только прозвенел последний звонок, гурьбой направились к старому сараю.

Обследовали вокруг каждую пядь земли, но никаких следов обнаружить не удалось.

Вошли в сарай и, чуть не плача от досады и бессилия, столпились вокруг разворошённой соломы.

Они долго стояли, как над могилой, потом подняли глаза на командира.

— Кто, по-вашему, мог это сделать? — спросил Сандро.

Мальчишки переглянулись и пожали плечами.

— Что скажешь, Гоги?

— Что я могу сказать? Мы берегли эти яблоки, не ели, а у кого-то губа оказалась не дура.

— Но если кто-то заходил сюда, почему не осталось никаких следов?

— Эх, Блоха, Блоха! — вздохнул Снайпер. — Можно красть яблоки и не оставляя следов.

— А может, это свиньи сюда забрались?

— Свиньи? Уж они-то как раз насвинячили бы.

— Мой дед говорил…

— Да иди ты со своим дедом! Не до него нам теперь!

— Дайте сказать, может, я дело скажу…

— Лучше послушай умных людей.

— Ну-ну, давайте! Спорьте! Перегрызите друг другу глотки. Так-то: злая собака и сама не съест, и другому не даст.

— А ты не злорадствуй, Лукич! — обозлился Сандро. — Все знают, для чего нам нужны были эти яблоки.

— То-то и оно: запретил нам ходить сюда, а теперь расхлёбывай!

— Не выводи меня из терпения, Снайпер!

— Поговори лучше о деле, — сказал Гоги.

— А я о деле! Не о твоём же чубчике мне говорить.

— Мог бы не кусаться! — Гоги обиженно тряхнул чубчиком, закрученным, как поросячий хвостик.

Снайпер рассмеялся.

Командир звена вдруг как-то обмяк, опустил плечи и, закрыв лицо руками, тихо проговорил:

— Оставь его, Гоги. Он прав. Мы не вернули вовремя яблок, а теперь уже поздно. Оставь его!..

Гоги взял себя в руки, отошёл от Снайпера и прилёг на солому.

— Что будем делать, Сандро? — не выдержал наступившей тишины Блоха.

— А может, Залико спёр наши яблоки? — спросил Алекси.

Все ожили, зашевелились.

У Залико Лачашвили, который на этот раз был допущен на сбор звена, забегали глазки.

— Что вы, ребята! Я… я… я же только сегодня узнал, что у вас здесь хранились яблоки.

— Не прикидывайся простачком! Ты, верно, и раньше знал, — надвинулся на Залико Ладо Харатишвили.

— Может, и вправду он, а? Шныряет всюду, как лиса.

— Конечно, он…

— Кому же ещё быть!..

— Говори: ты или не ты?

— Ну!..

Залико похолодел от страха и с мольбой уставился на командира звена.

Сандро устало приподнялся.

— Оставьте его, ребята. Он наших яблок и не видел.

Залико облегчённо вздохнул.

— Клянусь, ребята! Что вы! Да я… Вы можете не говорить со мной, если я вру. Клянусь, я ваших яблок и не видел.

— Кто же мог их взять?

— А хороши были яблоки! Хоть бы одно отведать!.. — мечтательно произнёс Туджишвили.

— Не напоминай лучше!..

Сандро оглядел своё звено.

— Нехорошо получается, ребята. Яблок Грозному мы не вернули, и неизвестно, как это всё ещё обернётся для нас. Мы во что бы то ни стало должны найти вора и наказать его. — Голос мальчика окреп, в нём не было прежней растерянности. — На ближайшие дни это становится нашей главной задачей. Давайте подумаем, с чего начать поиски.

Раззадоренные мальчишки зашумели:

— Найдём вора!

— Никуда не денется!

— Хоть из-под земли достанем!..

Снайпер, стоявший позади всех, глянул на Сандро и пожал плечами.

— То он мне кажется толковым парнем, то… ох! — Он махнул рукой и сел в общий кружок.

Стали обсуждать, как найти вора, не оставившего никаких следов.

Последнее время Снайпера часто грызла совесть за свои грехи. Но сколько он ни старался исправиться, ничего у него не получалось.

Говорят, что было, то быльём поросло.

А как в таком случае быть с врачом, у которого он год назад подбил курицу? Извиниться? Курица от этого не воскреснет. Теперь вот Сандро велит отнести ему другую.

И однажды холодным росистым утром мальчишка поймал в своём дворе красавца петуха с алым, как цветок граната, гребешком, связал его по ногам и потащил в школу с тем, чтобы после занятий зайти к врачу и отдать ему.

Два урока петушок прослушал внимательнее хозяина, но на третьем, на географии, вдруг завозился. Снайпер решил, что петух проголодался, и накрошил в парту хлеба. Учуяв еду, петух осмелел и стал клевать, да с таким шумом, словно собирался продолбить парту насквозь. Снайпер перепугался, зажал ему клюв и несколько раз щёлкнул по голове. Петух вроде бы притих, но только мальчишка отпустил его, как в парте опять затарахтело, — петух клевал, отбивая настоящую пулемётную очередь.

Снайпер схватил его за голову и наугад хлопнул по чему попало. Петух задёргался, затрепыхался, замахал крыльями, выскочил на парту, прокукарекал на радостях и, надеясь вырваться на волю, перелетел через весь класс и ударился об окно.

Что тут началось! Все вскочили и бросились ловить нарушителя спокойствия. Крики, вопли и смех не смолкали до тех пор, пока ошалевший от страха горлопан не налетел на долговязого Вахтанга Дедабришвили. Словно поймав диверсанта, Хахабо с достоинством прошествовал через весь класс и вручил петуха учителю. Петух всё не мог успокоиться, тряс алым гребнем и отчаянно и смело озирался вокруг.

Его хозяин, поникший и бледный, стоял у своей парты и не смел поднять головы.

— Значит, ты опять за старое, Мрелашвили!

Мальчишка молчал.

— Ну, раз так — бери своего красавца и ступай вон! И ели ты завтра же не приведёшь родителей, можешь не приходить в школу!

Снайпер даже не взглянул на петуха, забрал свою сумку и вышел.

На следующий день учитель географии сдержал слово и не допустил Вахтанга в класс. Снайпер не стал просить прощения. Он вышел из школы и понуро побрёл мимо высаженных прошлой весной лип, мимо раскидистого орехового дерева за ворота, перепрыгнул через ручеёк и спустился к реке.

Долго он брёл вдоль берега, обдумывая своё положение, потом остановился у скалы, над которой нависал крепкий, коренастый дубок, с поразительной ловкостью взобрался по скале и сел под деревом, свесив ноги с обрыва.