Марта Баранова - Тяпа, Борька и ракета

И все-таки страшно. Даже за обезьяну.

Одетую в защитный костюм Рену сажают в кабину и пристегивают ремнями к креслу. Рена вертит головой, скалит за стеклом шлема зубы и открывает рот. Может быть, она хочет что-то сказать на прощание?

«Гав! — прозвучало на весь зрительный зал. И опять: — Гав! Гав!»

Звукооператор не мог ничего понять: что такое, откуда этот лай? Никакой собаки во время записи звука не было! Что за странные звуки?!

А лай, как назло, не кончался. Теперь было ясно, что он доносится не из репродукторов. Зрители шикали, вертелись и старались не пропустить мелькавшие кадры.

Кто-то бегал в темноте по проходу, тихо ругался:

— Ах, безобразники! Собаку притащили!

Зажегся свет, и все увидели нарушителей.

Между рядами с визгом катилась белая собачонка, за собачонкой гнался, приседая, контролер, за контролером бежал растерянный мальчишка, а за мальчишкой быстро шагал директор.

Запутавшись в лабиринте кресел, собака на мгновение остановилась. Ее тут же схватили четыре руки. Контролер тянул нарушительницу к себе, мальчишка сопротивлялся.

— Что это такое? — прогремел подоспевший директор.

— Это… Это Тяпа, — не отпуская собаку, сказал мальчишка. — Я хотел…

— Я не знаю, что ты хотел. Я требую, чтобы ты сейчас же покинул зал! — И директор указал на дверь.

Контролер, взглянув на красное лицо начальника, выпустил собаку. Мальчишка проворно схватил ее, распахнул пальто и, прижав затихший белый клубок к груди, поплелся к выходу.

— Эх ты, тяпа-растяпа! — бросил ему кто-то в спину.

Директор устало опустился в кресло и вытер платком лоб.

Премьера продолжалась.

В тот же день, вечером, жителей соседнего с кинотеатром шестиэтажного дома взволновал неожиданный взрыв.

Этот дом занимал особое место в городе: он был пограничным. С одной его стороны была красивая улица, которая родилась совсем недавно, но уже украсилась тоненькими упругими деревцами, сверкала вывесками магазинов и ателье. За широкой серой спиной дома открывалось просторное поле, откуда дули вольные ветры с запахом полыни. У самого края поля вырос городок из железных гаражей, а на дальнем конце начинался лес, стояла маленькая деревенька. К деревеньке со всех сторон подступали высокие строительные краны.

Пустырь вскоре должен был исчезнуть, а пока здесь хозяйничали ребята.

И в этот воскресный сентябрьский вечер за гаражами копошились мальчишки. Их было двое. Мальчишки были уверены, что стоявший к ним спиной дом с огнями и музыкой в окнах существует сам по себе, а они — сами по себе.

Но они ошибались.

Жила в доме девчонка очень любопытная, Любка Казакова. Большие серые глаза Любки всегда широко раскрыты, словно она заранее удивляется какому-то событию. Любка всегда первой поспевает к месту происшествия. И в тот самый вечер, когда произошел злополучный взрыв, всезнающая Любка выглядывала из-за гаража и пялила глаза в темноту. Сердце ее часто-часто билось от предчувствия надвигающихся событий.

Там, в темноте, двое — кто это, она никак не могла рассмотреть — возились у странного сооружения, очертаниями похожего на трубу. Труба, судя по скрежету, была металлическая, но что самое важное — никакой трубы на этом месте раньше не стояло. Уж Любка-то знала свой пустырь.

Чуткие Любкины уши установили еще одну подробность: повизгивание. Звуки были приглушенные, едва слышные. Откуда они доносились? Уж не из трубы ли?

Любка решила подобраться поближе к таинственному сооружению. Она тихонько вышла из-за угла и тут же попятилась: в темноте вспыхнула спичка, потом двое бросились бежать в ее сторону.

Топот приближался. Разведчица поняла, что самое верное сейчас — исчезнуть. Она шмыгнула в проход между гаражами, выскочила на дорогу и чуть не налетела на ехавшую навстречу «Волгу». Шофер, предупреждая, включил на мгновение фары. Свет ударил девочке в глаза, она зажмурилась, прижалась к холодной стене.

В ту же секунду раздался оглушительный взрыв — из-за гаражей с грозным свистом вырвался в небо какой-то снаряд. Его огненный шипящий хвост осветил пустырь, восхищенных мальчишек, задравших вверх голову, испуганную девочку и широкоплечего мужчину в шляпе, выскочившего из «Волги». Осветил и померк. Снаряд перестал шипеть и упал на землю.

— Геннадий, ты?! — изумленно воскликнул мужчина, заметив мальчишек.

Но ребята уже мчались к трубе. Из нее несся пронзительный собачий визг.

— Тяпа, сейчас, — успокаивал невидимый в темноте владелец собаки, — потерпи немного, я тебя вытащу!

Как ни старались они высвободить из горячей трубы собаку, ничего не получалось. Обожженная пленница скулила еще тоскливее.

Между тем «Волга» подъехала к месту печального финиша. Отец Генки отогнал ребят от трубы, пригрозив скорой расплатой. Он схватил горячую ракету и, бранясь, бросил ее в машину. «Волга» резко тронулась с места и покатила, набирая скорость, по дороге к лесу.

С улицы раздался свисток: это разбуженный дворник вызывал милиционера. Мальчишки на мгновение застыли, переглянулись и исчезли в темноте…

Почти все в шестиэтажном доме слышали гром на пустыре и заметили вспышку взрыва. Догадывались, что это дело рук изобретателей из сороковой и сорок первой квартир, которые не раз пугали жителей запусками самодельных ракет. Кое-кто даже оправдывал озорников, находя у них технические способности. Но большинство жильцов было против таких неожиданных фокусов и поддерживало домоуправа, который грозил оштрафовать нарушителей.

Про себя домоуправ сожалел, что у него нет улик: кроме обгоревшей травы и кустов, на месте преступления они с дворником и милиционером ничего не нашли.

«Неужели разбойники взаправду запустили ракету? — недоумевал домоуправ. — А что, если она свалится кому-нибудь на голову? Непорядок… И свидетелей нет…»

А свидетель — Любка — никому ничего не сказала.

Во втором подъезде уже привыкли к тому, что каждое утро на пятом этаже распахивается дверь сорок первой квартиры и на площадку выскакивают лохматая собачонка и белобрысый мальчишка в красной майке. Они дружно скатываются по лестнице, и тот, кто слышит радостный лай, отмечает про себя, что сейчас половина восьмого. Когда же рабочие люди спускаются на лифте вниз, мальчик и собака легко взбегают на свой этаж. Обычно им навстречу из сороковой квартиры на той же площадке выходит заспанный мальчик в полосатой пижаме и, зевая, произносит: «Гуд монинг! Сколько кругов? Пять? Поздравляю!» И, заставив собаку сделать стойку, сосед в пижаме уходит.