Алексей Кавокин - Легат Пелагий

«Император Фридрих поднялся на борт своего флагманского корабля, огромной галеры „Гогенштауфен“. Никто не провожал его в порту Акры. Все входы на причал были перекрыты тевтонцами. Рыцари волновались. Враждебно настроенные горожане выкрикивали из толпы угрозы в адрес Фридриха. Отдельные смельчаки отваживались бросать камни в покрытах броней тевтонцев и потом убегали, уворачиваясь от арбалетных стрел, летевших вслед.

— Отчаливай! — скомандовал было Император, но в это время на причале появился всадник на взмыленной лошади. Рыцари, стоявшие в оцеплении, узнали его и отсалютовали обнаженными мечами. Всадник подскакал к самой воде и резко осадил лошадь. Железной перчаткой он поправил на голове изуродованный потрескавшийся шлем, откинул забрало и крикнул:

— Ваше величество, я принес скорбную весть!

— Что случилось? — спокойно спросил с корабля Император.

— Вчера на закате копьем тамплиера убит Гроссмейстер Тевтонского ордена!

Император ничего не отвечал.

— Он погиб в бою под замком Крак, — продолжал рыцарь. — Мы проиграли бой. Тамплиеры были сильнее!

На этот раз Император отреагировал. Он сказал сильным уверенным голосом.

— Герман фон Зальц! Гроссмейстер выполнил свой долг, и мы можем лишь преклонить голову перед его мужеством!

Рыцарь молча слушал.

— Теперь, — продолжал Император, — ордену нужен новый Гроссмейстер. И я знаю, что никто не справится с этой задачей лучше, чем вы!

Фон Зальц снял наконец шлем, и Императору стало видно, что он бледен и изможден.

— Я знаю, вы не отступите ни перед чем! — продолжал Фридрих. — Повелеваю вам, не щадя сил, защищать Иерусалимское королевство от внешних, а главное, от внутренних врагов! Сделайте из Акры тевтонскую цитадель! Беспощадно карайте всякого, кто покусится на мир, заключенный между мной и Султаном! Преследуйте и уничтожайте тамплиеров! Где бы я ни был, я не оставлю вас своим вниманием. Помните, в каждом бою — за вами вся мощь Священной Римской империи!

Рыцарь поклонился и хотел было что-то сказать в ответ, но в это время над причалом разнеслось:

— Анафеме придаю! Да поглотит Антихриста морская пучина! Да не ступить ему на землю! Да не узреть ему трав луговых!

Император увидел, как, прорвав кордон тевтонцев, на набережную хлынула толпа жителей Акры. Впереди шел Патриарх Иерусалимский, гневный седой старик с золотым крестом в руках. За ним следовали епископы Антиохии и Яффы, францисканские и доминиканские монахи, генуэзские купцы и венецианские матросы, женщины, дети, бродяги и нищие…

— Отчаливай! — скомандовал вновь Император.

Гребцы налегли на весла, „Гогенштауфен“ отделилися от берега и, быстро набирая скорость, устремился в открытое море. Герман фон Зальц, новый Гроссмейстер Тевтонского ордена, с ужасом смотрел на приближающуся к нему разъяренную толпу…»

Высадка состоялась на восходе солнца. Плавно идущая галера вдруг сбавила ход, а затем и вовсе остановилась. Робин, Кот и Бабушка, как по команде, проснулись, оделись и поднялись на палубу, взяв с собой мешок с самым необходимым (бабушкина книжка, Рожок, пакетик изюма, немного вяленого мяса, фляжка воды, карта тамплиеров и шкатулка с жемчугом, которую незаметно подсунул в мешок запасливый Кот).

На палубе уже суетились матросы, спуская шлюпку. Тиан Обержин, под охраной двух сарацин с ятаганами, стоял неподалеку. Над морем сгустился прохладный туман, берега не было видно. Бабушка поежилась. От сырости у нее начинался радикулит.

— Как же мы сядем в шлюпку так, чтобы нас не заметили? — встревоженно спросила она.

— В крайнем случае вплавь доберемся, — беспечно сказал Кот.

— Котуся, разве ты умеешь плавать? — поинтересовался Робин.

— Не могу точно ответить на этот вопрос, — промолвил Саладин, — пока не пробовал!

Между тем, шлюпка была спущена на воду. Она заплясала на волнах, несмотря на усилия двух матросов удержать ее на месте. Капитан подошел к Тиану Обержину и сказал ему строго:

— Спускайся, и не вздумай со мной хитрить! Береги письмо!

Он вручил Тиану свиток, повар бережно спрятал его за пазуху и принялся спускаться в шлюпку. Он перекинул сначала одну, потом другую ногу через фальшборт, затем повернулся к шлюпке задом, к кораблю передом и начал осторожно опускаться вниз, упираясь руками в край фальшборта.

Хотя, по мнению Робина, повар все делал совершенно правильно, его маневр вызвал бурю негодавания у сарацинских моряков. И с корабля, и из шлюпки ему кричали что-то по-арабски. Капитан, подскочив к Тиану, закричал ему в самое ухо:

— Поворачивайся и прыгай, мешок к овсом!

Обидевшись на «мешок с овсом», повар оглянулся через плечо на прыгающую внизу шлюпку, набрал побольше воздуха, отпустил руки и полетел вниз, стараясь развернуться в полете и приземлиться на четыре точки опоры. В следующую секунду раздался громкий всплеск и всех окатило брызгами.

— Письмо! — заорал капитан. — Тащите его из воды!

Два матроса, перегнувшись через борта шлюпки, стали вытаскивать повара из моря. Однако Тиан, обладавший внушительной комплекцией, все время срывался и вновь уходил по воду. Появляясь на поверхности моря, несчастный повар жалобным голосом звал на помощь:

— Мсье Саладин! Спасите меня!

Бабушка и Робин с замиранием сердца смотрели на эту душераздирающую сцену. Только Кот сохранил чувство самообладания и способность к анализу.

— Я знаю, в чем была ошибка Тиана, — вдруг спокойно сказал он.

— В чем же? — спросил Робин, не отрывая глаз от повара, барахтавшегося в морской пучине.

— В том, что он не воспользовался шторм-трапом! — ответил Кот, показывая на веревочную лестницу, которая свисала с борта корабля над самой шлюпкой. — Бедный Тиан был так растерян, что не заметил его. Но мы не будем повторять его ошибку!

С этими словами, Кот быстро спустился вниз по шторм-трапу, кинул на дно шлюпки мешок с вещами и прыгнул сам точно на ее корму. Как и подобает истинному коту, он мягко приземлился на все четыре лапы. Матросы, которые тщетно пытались вытащить тяжелого повара на нос шлюпки, не обратили ни малейшего внимания на мешок, а сам Саладин был для них невидим.

— Спускай Бабушку! — крикнул Кот Робину.

Вот тут началась самая сложная часть операции. Бабушке уже приходилось несколько раз спускаться и подниматься по веревочным лестницам. Но никто не учил ее прыгать в шлюпки, качающиеся на волнах. Чтобы с Бабушкой не произошло того же, что и с Тианом Обержином, Коту пришлось взять весла, брошенные матросами, и аккуратно подогнать лодку под Бабушку.

— Шайтан, шайтан! — закричали сверху, увидев, как весла гребут сами. Но Кот не обращал на это ни малейшего внимания. Он церемонно подал Бабушке лапу, и та, ни жива ни мертва, опустилась наконец на одну из скамеек-«банок». За Бабушкой вслед спрыгнул и Робин, и операция по эвакуции с корабля успешно завершилась. Между тем, матросам наконец удалось втащить мокрого, полу-задохнувшегося Тиана Обержина в шлюпку, которая сразу же приняла опасный крен. Только тогда они обратили внимание на испуганные крики насчет шайтана, раздававшиеся с корабля. Матросы с удивлением оглянулись, но ничего не заметили, кроме маленького мешка, валявшегося на дне шлюпки. Однако, когда один из них попытался встать у руля, а другой сесть на весла, на сарацин вдруг набросились невидимые твари и стали пихать и царапать их, да еще и кричать и завывать на все голоса. С воплями ужаса оба матроса плюхнулись за борт и поплыли что есть силы от опасной шлюпки.