Юрий Иванов - Сестра морского льва

...Нельзя сказать, что по рифам, освободившимся от воды, идти было легче, чем карабкаться по скалам: камни, покрытые слизью и мясистыми скользкими водорослями, доставляли немало хлопот. И Волков растянулся, больно ударившись коленом. Обернувшись, Алька вернулась и укоризненно покачала головой.

— Ох уж мне эти материковские, — сказала она. — Ну как дети! Ну кто же ходит по водорослям? Вот глядите: между ними такие светленькие поляночки из острых ракушек. Вот и ступайте по ним.

— Вся банда за нами тащится, — сказал Волков, потирая колено.

Ванька, Манюня и малыши плелись сзади. Заметив, что люди наблюдают за ними, песцы остановились и начали рыться в водорослях, будто и не за людьми они шли, а просто так, занимаются на лайде своими делами.

— Сейчас будет другая бухточка, Говорушья, и вы еще не то увидите, — пообещала Алька, подтягивая сползшие чулки. — Ну-ка я погляжу, как вы пойдете. Ну, ать-два!

Волков поставил ногу на колонию моллюсков, ракушки со звонким хрустом рассыпались, но нога стояла плотно, не скользила. Алька побежала вперед. Волков поспешил за ней, песцы сорвались с места, только один малыш еще сидел и поглядывал то на небо, то на океан, всем своим видом показывая, что он уже совсем взрослый, самостоятельный зверь и что ему просто противно мотаться по берегу толпой.

— А сейчас ха-арошая драка будет, — сказала Алька, когда, круша ракушки, Волков подошел к ней. — Ну-ка давайте поглядим.

На каменной глыбе лежал песец, хозяин бухты Говорушьей. Завидя Ваньку, не очень-то обращая внимания на людей, он поднял голову, вскочил на прямые, как палки, ноги и, задрав хвост, издал воинственный вопль. Спрыгнув с камня, немного прихрамывая, он помчался навстречу остановившемуся семейству Ваньки.

— Хромой? — догадался Волков о кличке песца.

— Ага, Хромой, — подтвердила девочка. — Мы уже на его территории. Ну и надерет же сейчас Хромой нашего Ваню. Р-рраз!

Песцы сцепились, и под визг, хрип, стон в воздухе поплыли подхваченные ветерком клочки шерсти. Манюня, с полным равнодушием к баталии, сидела в сторонке и лизала впалый бок, а малыши, задирая лобастые головенки, с интересом присматривались к происходящему. Клубок распался. Пропустив хвост между ног, Ванька, преследуемый Хромым, ринулся на свою территорию, а потом вдруг, резко остановившись, повернулся и опять принял воинственную стойку: голова немного опущена, зубы оскалены, хвост задран торчком. Хромой тотчас прекратил преследование. Он скалился, но кинуться на соседа не решался — тот уже был по ту сторону границы, которую обозначал, видимо, большой черный камень. Ворча и щеря зубы, песцы обнюхали каждый свою сторону камня, а потом, задрав лапы, облили его.

Лязгнув зубами, Хромой направился к людям. Раздосадованный Ванька крутился у камня, но перейти границу вновь не решался. Срывая злость, он подбежал к своей супружке и куснул ее за тощую спину. Залившись пронзительным нервным плачем, Манюня побежала с малышами в свою бухту, а Ванька с мрачной, задумчивой физиономией сел у камня. Видимо, на душе у него было погано.

— Лена-а-а!..

Многократно повторяясь, эхо гулко разнеслось среди обрывистых скал. С черной воды взлетели две утки-каменушки, и крылья их, ударяясь одно о другое, выстреливали, как автоматическое ружье. Волков подошел к девочке ближе. Он нетерпеливо глядел на островок, отделенный от берега нешироким проливчиком, в котором, ухая и сопя, под берегом как живая ходила взад-вперед вода. Голые скалы, птицы...

— Ее уже нет, — сказала девочка, — мы долго спали. Доска-то на этой стороне, я сначала и не поглядела.

— Какая еще доска? — разочарованно проговорил Волков.

Он еще немного постоял, не спуская взгляда с пещеры. Как же так, ведь вчера вечером он сам видел — тут горел огонь. Но ее нет... Девочка его окликнула, он подошел к ней, и вдвоем они вытащили из камней длинную тяжелую доску. Противоположным своим концом доска опустилась на островок. Размахивая руками, Алька перебежала на ту сторону, за ней перешел проливчик и он. Тут и Хромой рысью устремился по доске, но Алька предостерегающе крикнула, Волков накренил доску и песец упал в воду. Задрав голову, он поплыл к берегу. Завидя такое, Ванька что есть силы помчался к подружке Хромого, только что вылезшей из камней, и, покачиваясь, начал кружить возле нее. Песчиха незлобно скалила зубы, ей явно было приятно внимание соседа, а Хромой, сдавленно взлаивая, с бешеной скоростью плыл к суше. В тот момент, когда он коснулся лапами камней, Ванька, игриво оглядываясь на соседку, отправился в свои владения.

— У островка берега обрывистые, и песцам сюда ну никак не забраться, — сказала девочка, когда они вдвоем выволокли доску на камни. — А то бы они весь остров обчистили, всех бы птенчат перегрызли. Ну, Лена! В Урилью, конечно, уже успела убежать. А сейчас...

Оглянувшись на Волкова, она взбежала на крутой выступ перед входом в пещеру, приложила ладони ко рту и закричала:

— Эй, птицы-ы-ы!.. Здравствуйте-ее-е!

— Аа-аа-ааа! О-ооо-оо! У-ууу-ууу!.. — раскатилось над водой и скалами глухое эхо. Будто кто сильно встряхнул островок: с пронзительными стонущими криками, с гоготом, хохотом и стуком крыльев со всех уступчиков островка, из всех расщелин и нор сорвались и ринулись в сторону океана тысячи птиц. Громадная стая закрыла небо, и стало почти темно. Несколько яиц сверху упало и разбилось; скатился на площадку пуховый птенец.

Как маленький веселый чертенок, Алька прыгала на краю площадки, размахивала руками, мотала головой, волосы закручивались вокруг ее лица, и сквозь их пряди сверкали глаза. Птицы улетели, островок будто вымер, и в этой тишине послышался отчаянный писк птенца. Девочка подняла его, прижала к груди, а потом взглянула в сторону океана и, схватив Волкова за руку, потянула его в пещеру: птичья стая неслась к острову.

«У-уу-у-ух!» — туго, напряженно провыл в крыльях ветер.

В глазах зарябило от мелькания множества тел, и в воду словно белый дождь упал: подлетая к островку, птицы освобождали свои желудки. Рев, гул, хлопанье крыльев, истошные крики: кто-то кого-то толкнул в воздухе, зацепил крылом. Выставляя вперед лапки, птицы одна за другой садились на карнизы и уступчики, шмыгали в пещерки.

— Не кричи больше, — строго сказал Волков. — Видишь, сколько яиц разбилось.

— Я не подумала, — виновато созналась Алька и сунула птенца за пазуху. — Хорошо, не буду... Гляди, Лена уже и дров натаскала.

Глаза немного привыкли к сумраку пещеры, и Волков увидел, что она довольно большая, своды ее уходили вверх, и там светилась полоска голубого неба. Кострище. У одной стены — груда дров, у другой — канистра — видно, с водой и доски, на которых была настлана сухая трава, стянутая старой рыбацкой сетью.