Ричард Блэкмор - Ричард Додридж Блэкмор - Лорна Дун

— Итак, — промолвил старик, и мне показалось, что голос его доносится со дна могилы, — ты и есть великий Джон Ридд?

— Да, ваша честь, меня зовут Джон Ридд, — выдавил и из себя. — Надеюсь, нынче вы чувствуете себя лучше.

— Скажи, парень, а ты вообще соображаешь, что ты делаешь?

— Да, ваша честь, я понимаю, что задумал срубить деревце не по себе.

— Разве ты не знаешь, что Лорна Дун принадлежит к одному из немногих знатнейших и стариннейших родов Северной Европы?

— Об этом я слышу в первый раз, но я всегда знал о ее высоком родстве с Дунами из Беджворти.

Глаза старика полыхнули огнем. Он пронзил меня Взглядом, стараясь понять, не насмехаюсь ли я над ним, но, увидев мою нахмуренную физиономию и убедившись в том, что мне не до шуток, он усмехнулся краешком рта и спросил:

— А знаешь ли ты о своем низком родстве с Риддами из Орского прихода?

— Сэр, — ответил я, — Ридды из Орского прихода вдвое честнее вас, мошенников Дунов.

— Я бы этого не сказал, Джон, — добродушно заметил сэр Энсор, хотя я ожидал, что его взорвет от ярости. — Если бы это было так, твой род мог бы считаться самым старинным в Европе. А теперь послушай меня, парень, послушай, паяц, шут гороховый, честный дурак, или как там тебя еще. Послушай, что тебе скажет старик, которо­му жить осталось всего ничего. Ничего не бойся, ничему не верь, ни на что не надейся. А уж любить в этом ми­ре — и вовсе самое что ни на есть пустое дело.

— Полагаю, вы не совсем правы, ваша честь, — мягко возразил я,— иначе вся наша жизнь на этой земле была бы сплошной печальной ошибкой, сэр.

— Поэтому, — продолжил сэр Энсор, не обращая внимания на мои слова, — хотя недельку-другую тебе придется погоревать (так бывает, когда теряешь любимую иг­рушку), но я лишь прибавлю тебе покоя и счастья (если они вообще существуют на этом свете), когда запрещу тебе встречаться с этой глупой девчонкой. Я вообще счи­таю, что всякий брак — это комедия и фарс, даже если муж и жена — люди одного круга, а уж если они из раз­ных слоев общества, так это и вовсе трагедия. Я все ска­зал. Упрашивать, уговаривать — не в моих правилах. В присутствии Лорны ты дашь мне честное слово, что впредь никогда не будешь встречаться с ней и — более того — навсегда выбросишь ее из головы. А теперь позови ее. Я очень устал.

Не сводя с меня своих огромных глаз, горевших ле­дяным огнем, он поднял руку и указал на дверь. Меня оскорбило такое обхождение, но я не мог не подчиниться и, поклонившись, отправился искать Лорну.

Она сидела у окна и тихо плакала, прислушиваясь к журчанию речки. Я обнял ее своей огромной, тяжелой ру­кой, желая успокоить ее и спросить, о чем она сейчас ду­мает. Она кротко взглянула па меня, и слова застряли у меня в горле. Да и не нужно было никаких слов: Лорна сразу поняла меня, и мы, взявшись за руки, молча пошли к сэру Энсору.

Да, сэр Энсор был несказанно удивлен, что и говорить. За сорок лет своего капитанства он привык ко всеобщему страху и подчинению, и, к тому же, он был уверен (да так оно и было), что перед тем, как он послал меня за Лорной, он нагнал на меня большого страху. Но теперь, ког­да Лорна — моя Лорна! — стояла рядом со мной, я уже не боялся ни смерти, ни ада, а уж сэр Энсор и вовсе был не в счет.

Я поклонился ему и замер на месте. Уважая его воз­раст и благородный титул, я молчал, ожидая, что скажет сэр Энсор. В комнате наступила тревожная тишина.

— Глупцы! — воскликнул, наконец, сэр Энсор. Глаза его были полны гнева и презрения. — Вы оба — просто глупцы!

— Как знать, может, мы вовсе не такие глупцы, как кажется со стороны, — снова мягко возразил я. — Но даже если вы и правы, и мы оба глупцы, это значит, что мы вполне подходим друг другу.

— Однако, Джон,— с удивлением вскинул брови сэр Энсор, и на его бескровных губах заиграла легкая улыбка, — а ты вовсе не тугодум-деревенщина, за которого я принял тебя вначале.

— Господи, ну конечно же нет, дедушка, миленький, он новее не такой! — воскликнула Лорна. — Никто не знает, какой он на самом деле, мой Джон, потому что он такой скромный. Никто его не знает... Кроме меня, дедушка.

С этими словами она повернулась и, привстав на цы­почки, поцеловала меня.

- Я кое-что повидал в этом мире, — медленно прогово­рил сэр Энсор, меж тем как я стоял перед ним, донельзя смущенный и при этом невероятно гордый поцелуем Лорны, — но это выходит за рамки всего, что я видел, и почти всего, что я слышал. Это более приличествует южному климату, нежели эксмурским туманам.

— С позволения вашей милости, это приличествует всему миру, — с самым смиренным видом сказал я, по-преж­нему не в силах прийти в себя от смущения, — и уж если это случается, этого уже не остановит никакая сила.

Сэр Энсор сидел, откинувшись в. кресле, и пока я го­ворил, он коротко откашлялся, потом глубоко вздохнул, и мне подумалось, что сейчас, в эту минуту, он вспомина­ет свою невозвратную юность и свой молодой задор.

- Глупцы! — промолвил, наконец, сэр Энсор.— Вот и оставайтесь глупцами — оба. Это лучшее, что я могу пожелать вам, мальчишка и девчонка. Да-да, именно так: оставайтесь мальчишкой и девчонкой, пока не доживете до собственных внуков.

В его голосе почувствовались горечь и усталость, и он отвернулся, чтобы не видеть нас, и седые волосы, словно саван, разметались по его плечам.

Моя беседа с сэром Энсором продолжалась совсем недолго, и теперь мне страстно захотелось узнать о нем как можно больше, и потому я молил Бога, чтобы этот гордый старик прожил еще хотя бы неделю, а может быть и доль­ше. Увы, он был слишком хорош для этого мира (так часто говорим мы о тех, кто покидает нас навечно), и я верю, что по природе своей он не был жестокосердным человеком. Да, он причинил ближним немало зла, но ведь и ближние его не щадили. А ведь сколько людей сеет вокруг себя одно только зло, меж тем как судьба неуклон­но воздает им только добром! Как бы там ни было, любезные читатели, давайте будем помнить о том, что ста­рый сэр Энсор был, по крайней мере, храбрым и вежли­вым джентльменом.

Смерть сэра Энсора оплакивали не только Дуны и женщины, которых они когда-то увели силой, но и все местные жители и многие мировые судьи на несколько миль за пределами Эксмура. Всеобщая скорбь охватила нас не только из-за страха, что сэру Энсору унаследует человек, и вмале не обладающий его добрыми качествами (увы, это было более чем вероятно!), но также и потому, что мы искренне восхищались железной волей сэра Энсо­ра и сочувствовали невзгодам, выпавшим на его долю.

Нет, я не стал лгать, убеждая всех и каждого, что сэр Энсор Дун дал согласие на мой брак с Лорной. Не было этого. Правда, в последней обращенной к нам речи он упомянул о наших внуках и какой-нибудь дотошный за­конник мог бы усмотреть в этом косвенное благословение. Как знать, может, сэр Энсор и вправду собирался благо­словить нас, но так уж случилось, что буквально на сле­дующий день сэра Энсора не стало, и он, отходя ко Всевышнему, уже не был обращен к нам своими последними мыслями.