Улисс Мур - Клуб путешественников-фантазёров

– Мне жаль, дорогая, поверь. Но всё это было полвека назад!

– Не в этом дело, Леонардо! А в том, что я ничего этого не знала. Мне рассказала об этом учительница Стелла, когда я была ещё девочкой.

Барабанный бой звучал всё тревожнее.

Калипсо заговорила громче и торопливее:

– Это она объяснила мне, как использовать почту. Обычную почту и ту… Воображаемую!

– При чём тут… почта? Теперь!

– Именно это ты и должен узнать, Леонардо! Учительница Стелла получила однажды ту посылку!

– Святое небо, Калипсо, объясни наконец, о какой посылке ты говоришь!

– О посылке с ключами! Она оставила её на почте, а потом за посылкой пришли ребята!

Калипсо пыталась объяснить Леонардо, что учительница Стелла прекрасно знала всё, что происходило в Килморской бухте, более того, именно с неё, Стеллы Эванс, всё и началось.

Калипсо хотела объяснить Леонардо, что это она, на первый взгляд безобидная учительница начальных классов, отправила ключи от Двери времени ребятам, на виллу «Арго», а потом извлекла оттуда, где друзья Удивительного лета спрятали их, и она же подтолкнула всех к новым путешествиям.

Но Калипсо не успела объяснить всё это. Было уже слишком поздно!

Леонардо из последних сил напрягал мускулы, а колдун тем временем уже подошёл к виселице.

– Это она, понимаешь? – прибавила Калипсо.

– ДА КТО ОНА ?! – вскричал Леонардо, с новым отчаянным усилием пытаясь высвободиться из пут.

– ПОСЛЕДНЯЯ СТРОИТЕЛЬНИЦА ДВЕРЕЙ! – крикнула Калипсо.

Колдун поднял руку, жестом приказал обезьянам и барабанщикам умолкнуть, и внезапно воцарилась угрожающая тишина.

Леонардо, обессиленный, наблюдал, как колдун снимает маску.

Сняв её, он шагнул ближе и внимательно посмотрел на пленников.

– Леонардо Минаксо? – прошептал он. – Калипсо? Неужели это вы?

Вряд ли ещё кто-нибудь когда-нибудь испытывал такое же сильное потрясение, какое испытали в этот момент Леонардо и Калипсо.

– Марриет?.. – прошептали они, узнав директора школы.

– Что он делает? – поинтересовался Томмазо Раньери Страмби у старого торговца, который шёл за ним следом.

Зафон нёс на плече огромный мешок, едва ли не пополам согнувшись под его тяжестью, отчего походил на вопросительный знак.

– Идёт за нами, – ответил старик, тяжело дыша.

Томмазо, не останавливаясь, поправил у себя на плече другой мешок. В нём тоже лежал товар, который Зафон во что бы то ни стало захотел забрать из лавки.

– А почему? – спросил Томмазо, когда они свернули на площадь.

– Потому что, похоже, ты ему понравился, мальчик…

Они молча шли дальше, надеясь затеряться среди прохожих. И всё же Томмазо чаще выбирал пустынные переулки, опасаясь натолкнуться на людей графа Ченере.

– Тихо, малышка! – шепнул он маленькой пуме, семенившей рядом. – Это ведь обыкновенные котята.

Пума и в самом деле время от времени оборачивалась и фырчала на котят Зафона, а у тех шерсть вставала дыбом, и они выпускали когти. Если учесть и обезьяну, подумал Томмазо, то что ни на есть бродячий цирк.

– Далеко ещё? – спросил старик. – Вряд ли у меня хватит сил идти дальше.

– Я же говорил, не надо брать с собой столько вещей! – ответил мальчик.

– Это же дело, которым я занимался всю жизнь! – сказал Зафон. – Неужели, по-твоему, я могу бросить всё это?

Томмазо сомневался, нужно ли сказать старику, что в Килморской бухте ему не понадобятся все эти пергаменты, чернила, старинные канцелярские принадлежности и всякие безделушки. Да и разве объяснишь ему, что в двадцать первом веке уже давно не пишут перьями, а письма отправляют электронной почтой.

Мальчик остановился в ожидании, пока Зафон напьётся из ближайшего фонтана, и, окинув взглядом крыши соседних домов, заметил обезьяну, которая следовала за ним и которая, как уверял Зафон, уже несколько дней «дежурила» у его лавки.

Томмазо снова и снова спрашивал себя, почему на его пути то и дело появляются обезьяны. Сначала они помогли ему бежать в современной Венеции. Потом он узнал, что у Мориса Моро незадолго до гибели при пожаре в Разрисованном доме будто бы жила обезьяна. И теперь опять, в Венеции 1751 года, за ними следует обезьяна…

– Почти пришли, – сказал Томмазо… – Но давай побыстрее, а то скоро всему городу примелькаемся.

– Но это же Венеция, мальчик, – заметил торговец, сгибаясь под своей тяжёлой ношей. – Здесь нет нормальных людей, и на нас никто не обратит внимания.

Они вышли на площадь у канала Дружбы, и тут при виде знакомых очертаний этого удалённого от центра места Томмазо показалось, будто он уже дышит воздухом родного дома.

– Сюда, – сказал он Зафону, направляясь в переулок.

Тут он услышал какой-то шум и замер, опасаясь, как бы граф Ченере не устроил ему западню. Но мальчик зря беспокоился. Как и прежде, здесь никого не было.

Они прошли в конец переулка, и Томмазо, открыв входную дверь в крайнем здании, вошёл в тёмную, загромождённую старой мебелью комнату, в глубине которой находилась Дверь времени.

– Вот она, – указав на дверь, сказал он Зафону.

Старик прошёл в комнату и, остановившись в нескольких шагах от двери, нерешительно обернулся.

– А ты? – спросил он Томмазо. – Разве не первым войдёшь?

– Нет. Иди сначала ты. Но советую сразу же остановиться, как только попадёшь в Килморскую бухту. Там всё не так, как здесь. Там всё совершенно по-другому.

Зафон кивнул.

– Туда никто не сможет пойти за нами, – прибавил Томмазо.

Старик всё ещё стоял в нерешительности.

– Что-то не так? – поинтересовался Томмазо.

Он подошёл к старику и понял, что тот, закрыв глаза, читает молитву. Закончив молиться, Зафон произнёс:

– Я столько лет жил в этом городе. Я должен поблагодарить его напоследок. – Он протянул Томмазо руку: – Давай мне и твою ношу. На случай, если передумаю или решу вернуться.

Томмазо улыбнулся, передавая старику свой тяжёлый мешок.

– Может, и её заберёшь? – спросил он и, наклонившись, погладил пуму. – Иди с Зафоном, малышка. Я сейчас догоню вас.

Пума посмотрела на него своими большими влажными глазами.

– Обещаю, – добавил Томмазо.

Зафон толкнул Дверь времени и посмотрел во мрак, открывшийся за ней.

– Ты уверен, что животные…

– Животные могут проходить, – кивнул мальчик.

– Да, как всегда, – загадочно произнёс Зафон.

И переступил порог, с трудом волоча свой тяжёлый груз. Котята запрыгали у него между ногами. В последнее мгновение проскочила следом за ними и пума.

Томмазо обернулся и, посмотрев на полоску света под входной дверью, спрятался в углу за мебелью и мысленно произнес: «Я жду тебя, обезьяна!»