Александр Власов - Армия Трясогузки

— Вы настоящий патриот! — воскликнул полковник.

Они выпили.

— Как вы считаете, с чего мне начать? — спросил барон.

— С самого главного — с ремонта бронепоезда. Им интересуется адмирал Колчак! — полковник помедлил и сказал: — Простите, но я буду откровенным до конца… Вашего предшественника пришлось расстрелять за нераспорядительность. Рабочие разбежались из депо. Остался какой-то пяток посредственных слесарей. Им не осилить ремонт бронепоезда.

— Тогда я начну с рабочей силы, — задумчиво произнёс барон. — Вы мне не откажете в солдатах для этой акции?

— Берите хоть роту!

— Достаточно пока троих…

Через час новый начальник железнодорожного депо прошёл в сопровождении трех вооружённых солдат по главной улице города. Богатые дома не интересовали барона Бергера: он искал рабочих. Дойдя до окраины, он зашёл в несколько хибарок. Солдат он оставлял у дверей и всякий раз приказывал:

— Никого не впускать и не выпускать!

Долго барон не задерживался — выходил из дома через две-три минуты, ворчал довольно громко: «Попрятались проходимцы!» — и шёл с солдатами дальше. Так они оказались у пустыря, где стояла мастерская жестянщика. Барон свернул к ней.

В двухэтажном доме заплакала гармошка. Девичий голос тоскливо затянул:

У крыльца барон оставил солдат и вошёл в мастерскую.

Николай и Кондрат Васильевич были заняты своим делом: один лудил медную кастрюлю, другой вырезал ножницами большой круг из жести.

— Что вам угодно? — любезно спросил Кондрат Васильевич и улыбнулся как радушный хозяин.

Барон неторопливо оглядел мастерскую.

— Зажигалку починить можешь?

Кондрат Васильевич перестал улыбаться.

— Покажите.

Бергер вынул из кармана замысловатую серебряную зажигалку без колпачка. Кондрат Васильевич придирчиво повертел её в руках, придвинул к себе какую-то коробку, порылся в ней и вытащил из груды мелких металлических деталей серебряный колпачок. Приладив его к зажигалке, он крутанул колёсико. Вспыхнул огонёк.

Барон вопросительно скосился на Николая.

— Свой! — успокоил его Кондрат Васильевич.

Бергер пожал ему руку, кивнул Николаю и представился:

— Платайс, из латышских стрелков. Прислан разведотделом фронта с документами захваченного в плен барона Бергера.

— Это вы отправили под откос карателей? — быстро спросил Кондрат Васильевич.

— Нет. У меня другое задание. Официально я — барон Бергер, новый начальник железнодорожного депо. Прошу вас, товарищ Крутов, собрать вечером самых верных людей — потолкуем. Приду опять с охраной, не пугайтесь. Надо будет…

Снаружи снова донеслось тоскливое пение гармошки.

Кондрат Васильевич прервал Платайса.

— Осторожно — чужие!

— Выйдите со мной! — приказал Платайс.

Они вдвоём вышли на крыльцо. Солдаты почтительно вытянулись. Один из них доложил:

— Господин начальник! Есаул едет!

— Вижу.

К мастерской ехали верхом на лошадях три всадника. Впереди — есаул Благов. За пустырём, на улице, виднелись солдаты. Обыски в городе продолжались.

Николай, наблюдавший из окна, встревожился. Он вытащил из кучи жестяных обрезков пару самодельных гранат, похожих на ржавые консервные банки, засунул их в карманы и тоже вышел на крыльцо.

Когда есаул подъехал, Платайс вежливо сказал:

— Прошу вас мастерскую не трогать. Этот человек, — он кивнул на Кондрата Васильевича, — мне нужен.

— Кому? — насмешливо спросил есаул.

— Мне! — твёрдо повторил Платайс. — Начальнику железнодорожного депо.

— Плевал я на твою должность! Ты лучше скажи: где я тебя видел?

— Рекомендую запомнить, — спокойно произнёс Платайс, — обращаясь ко мне, следует говорить «вы». Это во-первых. А во-вторых, немедленно уезжайте отсюда и молите бога, чтобы я не сообщил полковнику о приёме, который оказала мне ваша контрразведка утром.

— Я з-запомню! — заикаясь от ярости, крикнул есаул.

— Вот и превосходно!

Платайс повернулся к есаулу спиной и сказал Кондрату Васильевичу:

— Делай, как договорились: кого удастся, собери сегодня вечером, на остальных заготовь список с адресами. Я приду в восемь часов. И не вздумай обмануть! Тогда мне придётся обратиться за помощью к господину есаулу.

Платайс сошёл с крыльца. Сопровождавшие его солдаты двинулись за ним.

Благов долго и злобно смотрел ему вслед, потом перевёл взгляд на Кондрата Васильевича и Николая, которые продолжали стоять на крыльце, и вдруг взмахнул нагайкой. Конь понёсся прочь от мастерской. Пришпорили коней и солдаты из контрразведки…

Ровно в восемь в мастерской жестянщика началось совещание. Открыл его Кондрат Васильевич, проводил Платайс, а охраняли три колчаковских солдата. Старший сказал, сворачивая длинную самокрутку:

— Такого не расстреляют!

Двое других поняли, к кому относятся эти слова.

— Въедливый! — произнёс рябой солдат. — У меня ноги гудят — устал таскаться за ним по городу!

— А как он есаула отбрил! — подхватил третий.

— Благов ещё припомнит это! — отозвался старший.

Пока солдаты толковали между собой у крыльца, подпольщики быстро обсудили главный вопрос — как помочь Платайсу выполнить задание, с которым он прибыл в город.

Осталось уточнить некоторые детали. Внимательно оглядев собравшихся, Платайс спросил Крутова:

— Кого пошлём в партизанский отряд с нашим планом?

— Я пойду. Мне тут оставаться нельзя, — ворчливо произнёс Тимофей Егорович. — Подвела меня Трясогузка под самый монастырь!

Все заулыбались.

— Найдём мы твоего обидчика! — сказал Кондрат Васильевич.

— Найти, конечно, надо, — согласился Платайс. — Но основное не это. Сейчас все силы нужно направить на бронепоезд. Мы должны действовать без осечки!

Платайс встал, попрощался и пошёл к дверям. Здесь он остановился, и Кондрат Васильевич впервые увидел на его лице нерешительность.

— У меня к вам, товарищ Крутов, личная просьба, — начал Платайс.

— Много у вас в городе безродных ребятишек?

— Хватает.

— Полгода назад… — продолжал Платайс, но так и не закончил фразу, махнул рукой, будто отрубил что-то, и произнёс совсем другим тоном: — Нет! Не время… Простите.

Было совсем темно. Улицы опустели. Невесело светились в окнах редкие огоньки. Посвистывал холодный ветер.

За железнодорожным депо, в тупике между сложенными в штабеля шпалами, мелькнули две тени.

— Здесь должен быть. Больше негде! — прошептал беспризорник в английском френче и заботливо предупредил своего дружка: — Не упади — проволока!

— Не упаду!

Беспризорники пробирались к выгребным ямам. В холодные ночи ямы служили для бездомных спальней. Днём туда выгребали горячий шлак из паровозных топок. Спёкшаяся гарь и пепел долго хранили тепло. В самые трескучие морозы в ямах можно было отлично выспаться.