Дональд Соболь - Энциклопедия Браун спасает положение

— А похитителей вы так и не видели? — поинтересовался Бенни.

— Нет, — ответил Эванс. — Я смотрел на костёр и на кофейник. Всё случилось у меня за спиной. Ну вот мы и пришли…

На полянке стояла просторная палатка. В трёх-четырёх ярдах от неё над трескучим костром был подвешен кофейник.

Энциклопедия вгляделся в отпечатки следов на земле. Да, были следы, ведущие на полянку и с полянки, а чуть в стороне от костра валялся кусок веревки.

И тут костёр внезапно зашипел: кофейник закипел, содержимое полилось через край на горящие поленья. Энциклопедия в задумчивости уставился на огонь.

— Нашёл какой-нибудь ключ к разгадке? — справился Бенни.

— Да, ключ есть. Этот Эванс не подумал об одной мелочи. Дело о похищении Роджера Блейка разгадано!

Так заявил Энциклопедия.

ЧТО ЗА КЛЮЧ ОН ИМЕЛ В ВИДУ?

Харолд Финнеган носил очки, но никто из ребят не называл его «Четыре Глаза». К нему прилипло прозвище «Четыре Колеса».

Понятно, почему: во всей округе только у него было два велосипеда — новенький для хорошей погоды и старый для дождливых дней. И всё же сегодня он приехал в детективное агентство «Браун» за помощью на новом велосипеде, хотя с утра зарядил дождь.

— Привет, Четыре Колеса! — весело крикнул Энциклопедия.

— Зови меня Три Колеса, — отозвался Харолд. — У меня осталось только полтора велосипеда.

— Что, попал в аварию? — спросила Салли.

— Нет, просто кто-то спёр переднее колесо от моего старого велика. И я почти уверен, что этот кто-то — Пабло Пизарро.

— Как тебе не стыдно! — возмутилась Салли. — Пабло не вор. Пабло — большой художник. У Пабло чуткая душа. У Пабло…

— У Пабло моё переднее колесо, — перебил Четыре Колеса. — Он спёр его десять минут назад. — С этими словами он выкатил на бензиновую канистру четверть доллара. — Мне нужна твоя помощь, Энциклопедия, чтобы получить колесо обратно.

Энциклопедия решил взяться за дело, невзирая на свирепые взгляды Салли. По пути к дому Пабло Четыре Колеса поведал, что произошло:

— Вчера вечером я занялся ремонтом старого велика и разобрал его на части. А когда сегодня поутру пошёл в гараж, то своими глазами видел мальчишку, убегающего прочь с моим колесом.

— Значит, ты все-таки не уверен, что это Пабло? — не преминула уточнить Салли.

— Я не видел вора в лицо, — вынужден был признать Четыре Колеса и с надеждой обратился к Энциклопедии: — Но ты же знаешь, что творится в округе…

Да, Энциклопедия знал, что в последние две-три недели из гаражей по соседству стали пропадать всевозможные вещи. Как ни странно, все это был хлам, не имеющий ни малейшей ценности, вроде разбитых зеркал, ломаных деревяшек, ржавых железок и старых газет. Правда, Салли он в дело не посвятил, но ему было известно, что Пабло неоднократно был замечен слонявшимся возле гаражей как раз перед тем, когда оттуда что-то пропадало.

Добравшись с клиентом и партнёром до дома Пабло, Энциклопедия позвонил. Мама Пабло высунулась из окна второго этажа и крикнула:

— Входите, ребята! Пабло на чердаке.

Они поднялись на самый верх, но дверь, ведущая на чердак, оказалась на запоре. Энциклопедия постучал, громко и настойчиво, но Пабло всё равно открыл не сразу.

— Входите, — пригласил он, картинно взмахнув рукой. — Добро пожаловать ко мне в студию.

Салли, едва глянув на Пабло, ахнула, поднеся руку ко рту. На нем был мягкий берет, огромный бант, повязанный, как галстук, и грязная блуза. Она восхищённо произнесла:

— Ты одет как настоящий художник!

— Само собой, — ответил Пабло, небрежно пожав плечами. — Я за работой…

«Что же это за работа? — подумал Энциклопедия. — Превратил чердак в исполинскую свалку…» И впрямь, чердак до дальних углов был забит самым разнообразным хламом. Часть его была собрана в свежеокрашенные кучи и кучки, остальное же валялось и ржавело.

Харолд без промедления перешёл к делу.

— Где колесо от моего велика?

— Колесо? — повторил Пабло будто в недоумении.

— Ну да, колесо, — прорычал Харолд. — То, которое ты спёр у меня в гараже сегодня утром!

— Мой дорогой, ты несёшь ерунду, — ответствовал Пабло. — Я действительно собираю разные вещи, чтобы использовать их в своих скульптурах. Но я их не краду! — Он прошёлся по чердаку. — Вот моё последнее произведение. — Пабло показал на кучу, сложенную из проволочных вешалок для одежды, пары дырявых кофейников и нескольких ветхих журналов. Кучу подпирали ножки от жаровни, к ней была прислонена автопокрышка, а сверху лежало яблоко. — Я выкрашу все это в белый цвет и назову «Безмятежность с яблоком».

— Браво! — восторженно взвизгнула Салли.

Энциклопедия и Четыре Колеса лишь пялились на «произведение», потеряв дар речи.

— Сегодня я вообще не выходил из дому, — объявил Пабло. — Как же я мог спереть твоё колесо? С самого завтрака я сидел за работой вот на этом стуле и встал только в ответ на ваш стук.

Энциклопедия подошёл к старому стулу, придвинутому к «Безмятежности с яблоком». Стул, казалось, вот-вот рассыплется на части. Он был весь заляпан белой краской и, тем не менее, выглядел привлекательнее, чем «Безмятежность». Юный сыщик легко провёл рукой по холодному сиденью, прикоснулся к каплям краски. Они были сухими.

— Что-то я не вижу своего колеса, — шепнул Харолд.

— Продолжай искать, — ответил Энциклопедия. — В этом хаосе можно спрятать не только колесо, но и крейсер…

А Пабло повёл Салли в экскурсию по «студии». Она следовала за ним послушно, как щенок, внимая каждому его слову.

— Встречаются предметы, в которых глаз художника улавливает нечто большее, чем прямое предназначение, и только его искусством это большее может быть выявлено и воплощено…

— Не понял, — подал голос Четыре Колеса из угла.

Пабло вынес на свет шестифутовую доску, к которой были прибиты совок, коробка из-под фруктов, два расплющенных утюга, погнутый вентилятор и обрывки обоев, и сообщил гордо:

— Я назову это «Человек в поисках самого себя».

— Это прекрасно! — воскликнула Салли. — Захватывающе! Твои произведения зовут меня в мир новых идей!..

Пабло раздулся, как индюк, и изрёк:

— Ты, как я понимаю, делаешь первые шаги в искусстве. Тебе следует осознать, что ценность его не имеет ничего общего ни со стоимостью составных частей, ни с внешней красотой, ни даже…

— Ни даже с чистотой и порядком! — выкрикнул Четыре Колеса, ползающий по пыльным кучам покрышек и велосипедных цепей.