Роберт Стайн - Невеста ожившего болванчика

Коридор разделился на два коридорчика поуже. Мы с Харрисоном остановились и посмотрели в обе стороны. Коридор, что вел направо, был ярко освещен. Я было свернула в него, но потом услышала голоса в другом коридоре.

— Давай разделимся, — сказала я и показала направо. — Ты туда. Если найдешь их, тащи к главному входу. Там и встретимся.

Я побежала в левый коридор.

— Пленных не брать! — донесся до меня голос Харрисона. Вскоре он окончательно скрылся из виду.

Я бежала мимо дверей с выведенными на них именами актеров. Наверное, это гримуборные, сказала я себе.

Я перешла на шаг, когда впереди послышались голоса.

— Ты же обещал… — хныкал какой-то мужчина.

Из приоткрытой двери лился свет. Я направилась к ней.

— Ты не можешь так со мной поступать! — продолжал мужчина. Голос его звучал зло, лихорадочно.

— Что ты все бухтишь на меня! — отвечал ему другой голос. Тонкий, пронзительный голос. Голос Слэппи!

Я подкралась к приоткрытой двери. Стараясь оставаться незамеченной, я наклонила голову и заглянула в гримерную.

— Ты все испортил! — в гневе кричал Джимми О'Джеймс. Он держал Слэппи на сгибе руки, в точности как на сцене. — Ты оскорбил меня. Я не шучу. Ты оскорбил меня.

— А твоя рожа оскорбляет меня! — прорычал болванчик в ответ.

«Что здесь происходит?» — недоумевала я. Я приблизилась на шаг. И подалась к дверному проему.

Похоже, они действительно бранились. Но это ведь невозможно!

Ради всего святого, зачем чревовещатель это делает?

Джимми О'Джеймс сделал большой глоток воды из бутылки.

— Я тебе этого не позволю! — проговорил он. — Я должен это остановить — и немедленно.

Болванчик глухо зарычал.

— Останови вот это! — рыкнул он.

А в следующий миг, к моему ужасу, он отвел руку назад и ударил с плеча.

Его деревянный кулак врезался чревовещателю прямо в лицо.

Джимми О'Джеймс отшатнулся назад. Схватился за нос. По его подбородку заструилась кровь.

Что?! Я разинула рот в изумлении. Болванчик расквасил ему нос!

Что-то тут не так, сказала я себе.

Что-то сильно не так.

Я подняла глаза… и вскрикнула.

Джимми О'Джеймс смотрел на дверь. Он засек меня.

Глаза чревовещателя широко раскрылись.

Болванчик тоже обернулся. Челюсть Слэппи отвалилась. Затем его голова поникла, а все тело безвольно обвисло.

Джимми О'Джеймс посадил Слэппи на столик. Затем он снова повернулся ко мне.

— Я тебя не сразу заметил, — произнес он. Его темные глаза смотрели на меня изучающе. Он схватил со столика салфетку и вытер кровоточащий нос.

— Он… он ударил вас! — выдавила я, показывая на Слэппи.

— А? — Чревовещатель взглянул на Слэппи, потом покачал головой. — Нет. Он меня не бил. Он соскользнул с моей руки, а его рука задела меня. Вот и все.

— Но… но я видела, как вы ругались! — выдавила я.

Джимми О'Джеймс хихикнул.

— Я просто репетировал. Практиковался. Сегодня вечером у нас со Слэппи еще одно выступление. — Он промокнул нос салфеткой.

Мне стало ужасно неловко.

— Извините, — сказала я. — Я подумала…

— Он всего лишь деревянная кукла, — сказал чревовещатель. — Он не живой.

Я посмотрела на Слэппи, скорчившегося на столе. На сцене он смотрелся таким себе симпатягой. Но теперь я хорошо видела его кривую нарисованную улыбку и холодные пристальные глаза. Несмотря на то, что он улыбался, выражение его лица казалось сердитым, почти злобным.

— Я уж и впрямь решила, что вы с ним деретесь, — сказала я Джимми О'Джеймсу.

Он опустил салфетку и улыбнулся.

— Вероятно, это значит, что я великий чревовещатель! — Его улыбка растаяла. — Ты заблудилась, или что?

— А. Нет. — Тут только я вспомнила, зачем здесь брожу. — Мои сестренки убежали. Они искали вас. Вы их не видели?

Он покачал головой.

— Нет. Никого.

— Пойду-ка поищу их, — сказала я. — Извините за беспокойство.

— Нет проблем! — крикнул вслед мне чревовещатель.

— Нет проблем, — повторил скрипучий пронзительный голос — голос Слэппи.

Близняшек я нашла в глубине вестибюля, у питьевого фонтанчика возле туалетов. Задыхаясь, я бросилась к ним.

— Я вас повсюду ищу! — крикнула я. — Что вы здесь делаете?

— Поим Мэри-Эллен, — отозвалась Кэти. Они с Амандой поднесли огромную куклу к фонтанчику и направляли струю воды ей в лицо.

— Вам не следовало убегать, — проворчала я.

— Мы не убегали! Мы ушли! — возразила Кэти. — Мы заблудились в длиннющем туннелище и в конце концов оказались здесь.

Я схватила их за руки:

— Ну все. Пошли домой.

— Но Мэри-Эллен еще не напилась! — закричала Аманда.

— И домой мы не пойдем, — добавила Кэти.

— Не поняла? Как это не пойдете? — возмутилась я.

— Ты обещала сводить нас в кафе-мороженое, — заявила Кэти. Она перекинула свой конский хвост через плечо. — Ты обещала.

— Ладно, ладно, — буркнула я. Вестибюль тем временем почти опустел. Люстры светили тускло. — Харрисона не видели?

— Он разговаривал с какими-то людьми, — ответила Аманда. Она закинула огромную куклу себе на плечо. С кукольного лица капала вода.

— Наверное, встретил каких-нибудь приятелей, — сказала я. — Ну все. Пойдемте.

Я отвела их в «Молочную Королеву» на углу улицы. Мы взяли по рожку с шоколадом и с ванилью. Близняшки заставили меня купить один и для Мэри-Эллен.

Мы устроились в кабинке в углу, и они стали делать вид, что кормят Мэри-Эллен. При этом они болтали с ней без умолку, а со мной и словечком не перекинулись.

Теперь вы понимаете, почему я ненавижу эту куклу? С тех пор, как папа принес с садовой распродажи эту гнусную дрянь, близняшки напрочь меня игнорируют. Да к тому же используют куклу, чтобы доводить меня до белого каления!

— Мэри-Эллен больше нравится шоколадное, чем ванильное, — сообщила Кэти.

Я застонала.

— Можем мы поговорить о чем-нибудь другом? Мне глубоко плевать, что там нравится Мэри-Эллен.

Они пропустили мои слова мимо ушей и снова притворились, будто кормят ее мороженым. Я взглянула на часы. Весь день коту под хвост! А мне как назло еще задали тонну домашки. К тому же я хотела позвонить кое-кому из друзей, узнать, что они поделывают нынче вечером.

Наконец, девочки доели свои рожки. У них было больше мороженого на лицах, чем в животах! И у Мэри-Эллен тоже! Пришлось извести целую упаковку бумажных салфеток, чтобы привести всю троицу в божеский вид.

Потом я буквально волокла их домой. То и дело они останавливались и показывали Мэри-Эллен на деревья, дома и машины. Потребовалось несколько часов, чтобы пройти несчастных четыре квартала!

К тому времени, как мы добрались домой, мне хотелось растерзать эту кукленцию на куски. Растерзать на куски и набить ее останками помойный бачок.

Девочки побежали искать маму. Я была страшно рада от них отделаться. Я вошла в гостиную.