Роберт Стайн - Бегство из Кошмарии

— Они слишком заняты, чтобы следить за озером, — прошептала я Люку. — Им ни за что не заметить нас.

Робби орудовал веслами на носу лодки. Я гребла сзади.

Утлые посудины двигались медленно. Под нашим весом они глубоко погрузились в воду. Мне приходилось прилагать все усилия, чтобы двигаться вперед.

Мы держались поближе к берегу. Отсюда был виден камыш, колышущийся на ветру. Прохладный воздух приятно освежал мое разгоряченное, взмокшее лицо.

Я гребла… гребла… поднимала весла и снова гребла…

Внезапно шлюпка задрожала. Ее нос резко задрался кверху и снова плюхнулся в воду, взметнув тучу брызг.

— Елки-палки! — прошипел сидевший на носу Робби. — Какого черта!

— А ты греби спокойнее, — посоветовала я. — Медленно и ритмично.

Ветер приглушил мой голос. Не знаю, слышал ли меня Робби.

Нас снова закачало. Лодка вскинулась над водой, а потом рухнула обратно с мощным всплеском.

Я перегнулась через борт. Вода под нами была совершенно спокойной. Отчего же проклятая лодка брыкается, точно норовистый мустанг?

Я оглянулась на вторую шлюпку. Ту резко тряхнуло, словно она наскочила на гребень волны. Одно из весел вылетело у Мэтта из рук и плюхнулось в воду.

Наша лодка снова задрала нос и грохнулась на воду. Эбби крикнула:

— Что за бред! Почему нас так кидает? Вода совершенно спокойная!

Я налегла на весла. Пыталась сосредоточиться на гребле. Медленно и ритмично… Медленно и ритмично…

У меня вырвался испуганный вздох, когда я поняла, что лодка отошла далеко от берега.

Подпрыгивая на воде, шлюпки устремлялись к середине озера… прямо к пиратскому кораблю.

— Поворачивай! Поворачивай! — закричала я Робби.

— Не… получается! — выкрикнул он. — Лиззи, я не могу ею управлять!

Я погрузила весла в воду и налегала… налегала… Пыталась развернуть лодку к берегу.

Однако Робби был прав. Мы ею не управляли.

Как будто у лодки имелся собственный разум.

Может, так и задумано? Может, она запрограммирована плыть к пиратскому кораблю?

Что ж, туда-то мы и направлялись. Обе шлюпки. Приплясывая на воде, они уверенно плыли по направлению к судну.

Когда мы вплыли в холодную тень корабля, я увидела сгрудившихся на палубе пиратов. Их было не меньше дюжины. Большинство представляли собой скелеты в темных морских бушлатах и кружевных рубахах. Их рваную одежду покрывали пятна. Истлевшие рубахи едва прикрывали кости. Жидкие пряди длинных волос спадали на их пустые глазницы. Ракушки и моллюски облепляли черепа. Они склонились над бортом, готовые встретить нас, и оголенные кости мутно мерцали в бледном свете луны.

Пираты пели, вытаскивая нас одного за другим из шлюпок на палубу. Пели в пугающем, медленном ритме. Голоса были хриплые и безжизненные, голоса мертвецов. Я знала, что до конца своих дней не смогу забыть этого пугающего напева…

Палуба тихо покачивалась у нас под ногами. Мы сгрудились вместе, глядя на ухмыляющихся морских разбойников.

Их кости клацали при движении. У двоих пиратов в зияющих провалах ноздрей копошились лиловые черви. На лице одного сохранились остатки плоти, свисающая кожа была подернута зеленой плесенью.

Мэтт шагнул вперед.

— Что вам угодно? — спросил он. — Мы вас не трогали. Отпустите нас с корабля!

Мертвые пираты глухо заворчали, но не ответили. Они выстроились в шеренгу, чтобы удержать нас на месте. Один из них поскреб всклокоченные жидкие волосы… и они остались у него в руке.

Другой пират сдавленно захрипел. Я охнула, когда он выкашлял огромную, наполовину съеденную улитку и сплюнул ее на палубу.

— Вы отпустите нас? — спросил Мэтт.

Ответом ему была тишина, нарушаемая лишь скрипом палубы у нас под ногами.

Я слышала, как волны плещутся о борта. И барабанный стук собственного сердца.

Поющие голоса до сих пор звучали у меня в ушах. А неживой взгляд зияющих глазниц был невыносимо страшен.

Я зажмурилась, потом снова открыла глаза. Но пираты никуда не исчезли.

— Не могли бы вы переправить нас на другой берег? — спросил Билли тонким, испуганным голосом. — Просто мы хотели попасть на ту сторону озера. Вы бы не могли отвезти нас туда?

Запрокинув черепа, пираты расхохотались. Сухим, кашляющим смехом, больше похожим на рвотные позывы.

И вдруг смех оборвался. Послышались шаркающие шаги. Пошатываясь и спотыкаясь, пираты расступались в разные стороны. Они пятились к леерам, скрипя и треща костями.

Опираясь на костыль, вперед выступил ухмыляющийся пират. Лицо его сохранилось полностью, однако кожа пошла морщинами и облезла, а когда он приблизился, я увидела его глаза, водянистые, точно сваренные вкрутую яйца, глубоко утопленные в глазницах. Одет он был в длинный черный камзол с золотыми пуговицами на груди. Моряцкие брюки висели лохмотьями.

Постукивая по палубе деревянной ногой, он проковылял к нам. Его тонкие усы вздернулись, а лицо расплылось в улыбке, обнажившей коричневые пеньки зубов.

— А вот и капитан Бен, — тихо проговорил Билли.

Пират отвесил церемонный поклон.

— К вашим услугам, — прохрипел он. Его голос звучал так, словно доносился из-под воды. Запавшие глаза скользнули по нам и остановились на Билли и Шин.

— Ба, ба, друзья сердечные, какая встреча! — радостно взревел он.

— Отпустите нас! — крикнула Шин. — Мы здесь не для того, чтобы досаждать вам!

Капитан Бен усмехнулся.

— Какая встреча, — повторил он глумливо. Усы подергивались, точно черви, извивающиеся вокруг рта.

— Чего вам надо? — с вызовом спросил Билли.

Пират приблизился еще на шаг.

— Угроза посулил отмщение, — прохрипел он.

— Кто? — в один голос воскликнули Билли и Шин.

— Кто такой Угроза? — спросил Билли.

Капитан Бен вновь усмехнулся:

— Какая жалость, что вам не дожить до того, как вы это узнаете!

Опираясь на костыль, капитан Бен подошел к краю палубы. Его матросы торопились убраться с его пути.

Его морщинистая кожа влажно поблескивала в лунном свете. Он еще шире осклабился и указал на узкую доску, высунутую с борта корабля.

— Планка, — произнес он. — Какое же пиратское судно без благословенной планки, вы не согласны, друзья сердечные?

Один из пиратов снова зашелся кашлем. Он отрыгнул разлагающуюся лягушку, вытащил ее изо рта и кинул за борт. Далеко внизу раздался тихий плеск.

— В полночь вам всем предстоит пройтись по планке, — прохрипел капитан. Концы его усов выгнулись кверху. — И знаете что, друзья сердечные? Сейчас как раз полночь. В Полночном Лабиринте всегда полночь.