Роберт Стайн - Почему я бросил школу зомби

Он менял тему. Я понял, что с ними каши не сваришь, и решил замолкнуть.

После многочисленных объятий и обещаний звонить каждый день они ушли. Я смотрел, как они идут вниз по длинному коридору, а потом скрываются на лестнице.

Наступила тишина. Я плюхнулся на свою узкую кровать, моя голова гудела.

Я впервые жил вдали от дома. Это был мой первый день в новой школе с новыми учителями и учениками.

Одиноко ли мне? Да нет. Уже скучаю по дому? Не особо. Страшно? Ничего подобного.

Я не смог бы описать, что чувствовал. Я просто знал, что меня переполняют эмоции. Мне не хотелось плакать. Но я знал, что расплачусь, если дам себе расслабиться.

Я решил, что попробую поднять себе настроение, обставив свою комнату.

Я принёс коробку со своей коллекцией. Я знал, что у меня не будет много места, поэтому взял с собой только любимые вещи.

Над столом висела полка, куда я мог составить свои вещи. Я вытащил масштабные модели своих любимых монстров из фильмов ужасов. Естественно, у меня были Франкенштейн и Дракула. Отличные копии классических персонажей фильмов. Ещё у меня были шикарные Годзилла и Человек-волк, лицо и спина которого были покрыты настоящей звериной шерстью.

Мой двоюродный брат работает на канале СайФай. Он прислал мне постеры с изображениями их сумасшедших персонажей-монстров. Я получил от него классные постеры с Акулосьминогом, Человеком-комаром и Рыбой Франкенштейна. Мне как раз хватило места, чтобы повесить все три.

Обставленной, комната стала больше напоминать мне дом. Но я по-прежнему чувствовал себя как-то странно.

Я достал свой набор грима и стал перед зеркалом на дверце шкафа. Мне всегда нравилось пугать Джейми, разукрашивая своё лицо, превращая себя в отвратительного упыря или монстра.

Я начал с того, что нанёс чёрную краску вокруг глаз. Потом я выкрасил лицо в белый цвет. На коже я нарисовал глубокие борозды, которые выглядели, словно моя плоть разорвана.

Не знаю, почему я начал превращать себя в упыря. Я знал, что Джейми здесь нет и пугать мне некого. Наверное, мне просто надо было чем-то себя занять. Чем-то, что напоминает мне о доме.

Или я мог бы спуститься в холл и попугать ребят. Возможно, так мне удалось бы найти новых друзей.

Я накрасил губы чёрным. А потом изобразил потоки ярко-красной крови, стекающие по моей коже.

Неплохо. Я выглядел как существо, только что восставшее из мёртвых.

Я наслаждался своим отражением в зеркале, когда увидел там ещё кого-то. Она появилась в дверях в мою комнату.

Фрэнни. Девочка, с которой я познакомился, как только приехал в школу.

Она смотрела на мою спину. Моё лицо она видеть не могла.

Я решил, что немного её попугаю.

Я быстро обернулся, широко распахнув глаза и открыв рот.

Я ожидал, что она закричит от удивления.

— Как дела? — спросила Фрэнни, шагнув в комнату.

Я застыл с открытым ртом, с чёрными глубокими кругами вокруг глаз, со стекающей по моему изрезанному лицу яркой кровью.

Фрэнни осмотрела комнату.

— Классные постеры, — сказала она. — А ты видел тот фильм про наполовину парня, наполовину паука?

— Эм… конечно, — ответил я.

Джейми бы уже сорвала голосовые связки от крика. Что не так с Фрэнни? Она вела себя так, словно моё лицо было абсолютно обычным.

Почему она не спросила меня об этом?

— Ты хорошо изучил это место? — спросила она.

Я покачал головой.

— Не особо.

Кожа под макияжем начинала зудеть.

Она подняла мою статуэтку человека-волка.

— Не хочешь прогуляться? Я покажу тебе все классы и места, которые тебе нужно знать.

— Да. Здорово, — ответил я.

Почему она так мила ко мне? Директор сказал ей помочь новенькому?

— Я только смою всё это, — сказал я, указывая на своё лицо.

Она уставилась на меня.

— Хочешь сказать, это грим?

— Ха-ха, очень смешно, — сказал я. Я схватил полотенце и направился по коридору в ванную.

Пару минут спустя мы уже спустились по лестнице прочь от спален и шли по запутанным коридорам.

— Вэйн и Анджело, наверное, провели для тебя не очень хорошую экскурсию, — сказала Фрэнни.

— Да нет, нормально, — ответил я. — Но потом произошло то ужасное падение.

Я содрогнулся. Я опять представил, как Вэйн катится вниз по лестнице, ударяясь головой о каждую ступеньку. Я снова слышал эти ужасные шлепки.

— Не знаешь, как он там? — поинтересовался я.

Фрэнни закусила нижнюю губу.

— Не очень хорошо, — тихо сказала она. — Его забрали в комнату оживления. Но это не сработало.

Я уставился на неё.

— Прошу прощения? Не сработало?

— Да. Ну ты знаешь, — ответила она.

— Вообще-то нет, — сказал я. — Я же новенький, помнишь? Расскажи мне, что происходит в комнате оживления.

Фрэнни какое-то время просто изучала меня. Не знаю, о чём она думала. Может, что я не в себе, раз не знаю, что такое комната оживления.

— Если тебе плохо или у тебя травма, ты идёшь в эту комнату, — наконец сказала она. — И включаешь оживитель.

Мы завернули за угол. Фрэнни помахала группке девочек. Две из них были наверху лестниц. Они вешали красно-чёрный транспарант с надписью «ВПЕРЁД, СТЕРВЯТНИКИ!».

Мы прошли под транспарантом и направились к задней двери школы.

Через окна я видел серое небо. Вечернее солнце почти скрылось за холмом.

— Когда он включается, — продолжала Фрэнни, — напряжение такое высокое, что вся комната трясётся и жужжит.

— Н-напряжение? — заикаясь, выдавил я.

— Высоковольтный удар помогает большинству ребят, — сказала она. — Полностью восстанавливает их.

Я недоуменно уставился на неё.

— Правда?

Она похлопала меня по плечу.

— Чего бы это ни стоило, правильно?

Мы открыли дверь и вышли наружу. Вниз к траве вела короткая лестница. Я видел зелёные игровые площадки. Рядом с ними был покатый холм.

Около бейсбольного поля два мальчика перекидывались бейсбольным мячом. Ударяясь об их перчатки, мяч издавал приятный глухой стук. Мальчики играли не очень хорошо. Они постоянно роняли мяч, и им приходилось идти за ним.

Больше никого снаружи я не увидел. Солнце уже почти село. Становилось всё холоднее.

Мы с Фрэнни шли в сторону футбольного поля. Лёгкий бриз отбрасывал назад её тёмные волосы, и она подставляла лицо ветру, пока мы медленно прогуливались.

— То есть Вэйна отнесли в комнату оживления? — спросил я. Мне никак не удавалось выбросить это из головы.

— Он не вернулся, — сказала Фрэнни. Она продолжала смотреть прямо перед собой.

— Его больше нет, — безразличным голосом продолжала она. Она не казалась ни капельки расстроенной.

— Бедный Анджело, — пробормотал я. — Ему, наверное, очень грустно.

Мы ступили на футбольное поле. Трава там была ровной, как на поле для гольфа.