Стефан Пастис - Дневник «Эпик Фейл»: допущены ошибки [litres]

– С удовольствием приду.

Мы намерены штурмовать крепость. Под крепостью имеется в виду это:

Штурмовать будет вот он:

Действовать нужно быстро. Эпик выбьет дверь. Встанет на задние лапы и издаст свирепый, исполненный арктической мощи рык, от которого зарыдают все тюлени. Семьсот килограммов чистой ярости потребуют вернуть Фейломобиль. На беломедвежьем языке.

Грозное требование, возможно, понадобится перевести.

Использовать табличку придумал я. Текстовку – Эпик.

Текст мне не понравился. Поэтому я распорядился изменить его на что-то более убедительное. Более примитивное. Зверское.

Конечно, теперь слова на табличке немного размазаны, зато смысл доходит сразу. Внушает трепет.

Я планировал поддерживать делового партнёра во время штурма. Обеспечивать охрану периметра. Но не могу. Потому что я в западне.

В сверкающем индюшином «кадиллаке».

Меня силой удерживают в заложниках. Или, как сформулировала это мама, я еду в магазин стройматериалов. За новым стеклом. Для окна, которого не разбивал.

В запасе у меня всего сорок восемь часов – на то, чтобы вернуть Фейломобиль, а не на вот это вот всё.

Кроме того, мне некогда выслушивать нотации Индюка. Что, типа, пора взрослеть, учиться отвечать за свои поступки, а не вести себя по-детски. И не увлекаться фантазиями.

В общем, под знаком остановки я рывком открываю дверцу «кадиллака», выскакиваю и бегу прочь. Не разбирая дороги. Куда глаза глядят, лишь бы подальше.

И с ходу врезаюсь в мохнатый бок белого медведя.

Вооружившись табличкой с надписью: «Я ХОТЕТЬ», медведь топал в банк. Разумеется, видя это, сердобольные хозяева магазинов и торговцы с лотков надавали ему всего чего только душа пожелает.

В итоге к тому времени, когда этот меховой монстр приковылял к банку, чтобы своей мощной тушей раздавить двери обиталища Бензопилы и посеять ужас, выглядел он так:

Но я вовсе не сержусь на медведя. Я беру Эпика за лапу, и мы уходим в закат. Вдвоём против целого мира.

Фамилию «Магеллан» без буквы «М» не напишешь. Я знаю это, потому что в контрольной по истории на тему «Великие первооткрыватели» написал это слово неверно. Вот так:

Я ответил «Чан», потому что не знал ответа на вопрос: «Кто совершил первое кругосветное путешествие?», но точно знал, что «Чан» – самая распространённая фамилия в мире. В общем, я рискнул.

Сегодня пятница, и это главное. На поиски Фейломобиля остались всего сутки. И если все эти великие первооткрыватели не помогут мне его вернуть, то проку от них никакого.

Правда, я всё же ухитрился почти правильно ответить на вопрос: «Вспомните названия трёх кораблей Христофора Колумба».

– «Самый счастливый тюлень на свете считал мир прекрасным местом», – вслух читает мама.

– Тимми, – говорит она, – давай на минутку прервёмся. – Мама читает одну из тех историй, что я сочинил для Эпика. Но медведь уже дрыхнет.

Мама откладывает листок в сторону.

– Послушай, я знаю, что в последнее время дела у нас идут неважно. Трудности на работе, переезд и прочие перемены…

Я молча гляжу в тёмное окошко.

– Тимми, я лишь хотела… Криспин рассказал мне о вашем разговоре.

Ой-ёй, кажется, меня ждёт взбучка.

– И я сказала ему, что он не имел права поучать тебя.

Я недоумённо таращусь на маму.

– Я твой родитель, я, а не он. – Мама убирает с моего лба прядь волос. – Конечно, это не значит, что можно было выскакивать из машины и убегать. Криспин два часа искал тебя, но так и не нашёл.

Конечно, не нашёл! Он ведь непрофессионал. Куда ему тягаться с опытным детективом.

– В общем, если хочешь, завтра после спектакля можем взять домой каких-нибудь морепродуктов. Твоему деловому партнёру наверняка понравится.

Ах, да. Спектакль. Пьеса. Та самая, которую я напишу после того, как мама уйдёт из комнаты.

– Мой деловой партнёр будет просто в восторге, – уверяю я. – С твоей стороны это очень мудрое решение. Ему ведь принадлежит половина голосов в вопросе найма сотрудников.

Мама целует меня в нос и встаёт.

– Ты куда? – спрашиваю я.

– Спать.

– Но ты же не дочитала.

Мама смеётся, опять усаживается рядом со мной и продолжает читать:

– «Самый счастливый тюлень на свете считал мир прекрасным местом…» – Она переворачивает страницу.

– Не трогай меня! – рявкаю я на Молли Москинс, которая пытается меня обнять.

Мы репетируем в садовом сарайчике на просторном заднем дворе Молли.

– Может, в этой сцене я всё-таки тебя обниму? – настаивает Молли.

– Нет! – огрызаюсь я, воняя мандаринами.

– Я же говорила, надо было порепетировать заранее, – вздыхает Молли. – Пара-тройка репетиций, и сейчас всё было бы чудеснательно.

– Молли Москинс, ты вообще меня слышишь? Я написал эту пьесу меньше двух часов назад. Всю ночь не спал! – Я плюхаюсь в режиссёрское кресло и тяну руку к термосу с горячим кофе. Только кофе помогает мне не заснуть.