Анна Дубчак - Где ночуют призраки

— Я так думаю, что на Николину гору…

В машине Маше дали понюхать ватку, смоченную какой-то едкой жидкостью, и она потеряла сознание. А когда очнулась, то ничего не могла понять. Во-первых, она не могла открыть глаза. Кроме этого, у нее сильно болела голова. И ко всему прочему, у нее ныла щиколотка и саднило колено.

На ощупь, непослушными и сделавшимися ватными руками она обнаружила на лице плотную повязку и стянула ее с глаз. Так вот почему она не могла открыть глаза! Но даже после этого, разлепив веки, она не сразу смогла понять, что ее окружает.

Полумрак, холод, запах земли и грибов. Она пошевелилась, и тут же в углу кто-то рыкнул. «Собака».

Маша снова пошевелилась, потому что тело от долгого нахождения в одной позе затекло, одна нога совсем онемела. И снова послышалось рычание.

— Слушай, хватит рычать… — возмутилась она.

Теперь на ее голос зверь, находящийся где-то совсем близко, громко залаял.

Сноп света, появившийся откуда-то сверху, ударил в глаза. На фоне решетки, закрывающей квадрат сине-зеленого стекла или неба (Маша не разобрала), появилась чья-то голова. По голосу она узнала Кирилла Атаева:

— Ну что, попалась, птичка? Ее, понимаете ли, встретили, за ней ухаживали, усадили за стол, а она взяла и сбежала, прихватив дорогой велик.

— Атаев, тебе лучше выпустить меня. Все мои друзья знают, чем занимается твой отец.

Если со мной что-нибудь случится, вам придется туго. И сроки будут большие, ты уж мне как дочке адвокатов поверь.

— Да плевать я хотел на твоих адвокатов! — вдруг заорал он. — Ты — моя рабыня теперь, поняла? Раньше надо было соображать, когда бежать надумала. Я ей, как идиот, розы подарил, слова красивые говорил, а она меня унизила в глазах этого плебея… Я ждал тебя, несколько раз заходил в дом, думал, что у тебя живот разболелся, а ты… Ну и как тебе мой велосипед? Правда, блеск?

— Атаев, как это твоему отцу в голову пришла такая дикая идея выкрасть таксидермистов и превратить их в своих рабов?

— А у моего отца вообще полно идей. Это бездельники и дураки не умеют деньги делать, а мой отец делает их из воздуха, понятно? И я, когда вырасту, стану таким же, как и он. Это только в учебниках пишут про то, что все люди равны. Я так не считаю. Есть люди, которые родились для того, чтобы служить таким людям, как мы с отцом. А то — безработица, видите ли, в стране! Да вранье все это! Работы кругом — прорва! Главное — занять людей. Вот мы и открываем им рабочие места, занимаем их. Ты хотя бы знаешь, сколько стоит чучело настоящей зебры?

— Откуда же мне знать, — усмехнулась Маша. — Я знаю только, сколько стоит обессмертить труп любимой кошечки. Пять тысяч баксов!

— Умница! А зебра — в десять раз дороже. А розовый фламинго? А крокодил?

— Да куда тебе столько денег?

— Теплицу еще одну построим. Начнем зимой землянику выращивать. Да мало ли что можно сделать, если деньги есть.

— Там, в нашем дворе, постоянно какой-то гадостью пахло. Это таксидермисты черепа вываривали?

— Соображаешь.

— А потом делали каркас из проволоки, лепили из глины форму, натягивали кожу, а пустоты заполняли опилками? Так, что ли, чучела делаются?

— Сама скоро увидишь. Им как раз человек на подхвате нужен.

— Атаев, а вы с отцом нормальные люди?

— Пузырева, ты у меня договоришься…

— Я предлагаю тебе выпустить меня и отвезти домой. Поверь, тогда я еще успею что-то для тебя сделать, но если ты меня сейчас же не выпустишь отсюда, тебя упекут в колонию для несовершеннолетних.. .

— Нам с отцом ничего не будет. Твоих теток, которых ты называешь таксидермистами, мы уже перевезли в другое место. Здесь тебя и подавно никто не найдет.

— А где же те люди, которые работают в теплицах? Что стало с ними?

— Им сделали уколы и отпустили. Теперь они ничего не будут помнить. Все очень просто.

— Главное, чтобы ты ничего не забыл…

Маша поняла, что больше не в силах разговаривать. В голове ее стоял шум, во рту пересохло, а тело словно наливалось тяжестью и болью. «Они отравили меня…» — подумала она, погружаясь в глубокий обморок.

Когда Олег Васильевич Горностаев выслушал сына по телефону, удивлению его не было предела.

— Сынок, ты не перегрелся? — спросил он, гася в пепельнице окурок и поглядывая на часы. Он находился у себя в кабинете, в одном из отделов службы безопасности, занимающихся борьбой с терроризмом. — Я понимаю, что после бессонной ночи и всего того, что произошло с твоей подружкой, вам повсюду мерещатся преступники, но во всем же должна быть мера. Даже по теории вероятности вы не можете быть причастными к раскрытию преступления уже на второй день после раскрытия первого… Ты понимаешь меня, Сережа?

— Папа, мы теряем драгоценное время. У нас есть фотографии. Машин брат Пузырек… вернее, Никита, сфотографировал животных, то есть их чучела… Мы с тобой сейчас разговариваем, а эти несчастные женщины сидят где-то в подземелье, питаются китайской лапшой и сдирают шкуры с экзотических животных, наверняка украденных из зоопарка…

— Сережа, я тебе перезвоню через пару минут.

Олег Васильевич немного подумал, после чего набрал номер телефона прокурора:

— Виктор Львович, вы что-нибудь слышали про исчезновение таксидермистов? Или что из зоопарка выкрали зебру и фламинго?

Спросил и замер, боясь услышать вопрос, связанный с его психическим здоровьем. И был просто ошарашен, когда услышал:

— Олег! Таксидермисты — это моя головная боль! Если ты поможешь мне разыскать этих бедных женщин, я поставлю тебе ящик коньяка. А что касается кражи из зоопарка, то украли молодую и очень дорогую зебру, и фламинго, и крокодила… В Москве действует преступная банда, занимающаяся убийством экзотических животных с целью превращения их в чучела. Не молчи, скажи, ради Бога, что тебе обо всем этом известно? Ведь иначе бы ты мне не позвонил…

Спустя полчаса — столько времени потребовалось Олегу Васильевичу, чтобы связаться с уголовным розыском, начальником милиции, направить группу «омоновцев» на предполагаемое место преступления, — сам Горностаев-старший уже мчался домой, чтобы принять участие в сомнительной операции. Да, несмотря ни на что, он еще не мог до конца поверить в то, что Сергей нашел таксидермистов. Уж слишком все это было неправдоподобным. В обыкновенном московском дворе, в подземелье, которое прежде было овощехранилищем, какой-то ненормальный, потерявший всякую осторожность и рисковавший быть разоблаченным в любую минуту, вздумал держать рабов! Рабовладение постепенно стало частью криминального бизнеса. Люди, отправлявшиеся из разных стран бывшего СССР на заработки в Москву, таинственным образом исчезали. Зато в больницах появилось много пациентов, больных амнезией — потерей памяти. Они не помнили, кто они и откуда, даже имени своего назвать не могли. Это были рабы, долгое время проработавшие на каких-то нелегальных заводах по производству сомнительной водки или других напитков. А то и вовсе каменщики, отдавшие всю свою силу и здоровье неизвестным и очень жестоким хозяевам, в конечном итоге выбросившим их, больных, на улицу с полной потерей памяти. Об этом снимали целые репортажи, писали в газетах, бывших рабов показывали по телевизору в программе «Жди меня».