Артем Кораблев - Охота на привидений

Ничего-то наша вооруженная до зубов экспедиция не прояснила в странном про­исшествии, случившемся со мной, Свет­кой и Вовкой подле склепа Куделина. Только все стало еще загадочнее и мистич­нее, следов-то человеческих мы не нашли.

Ужинали мы в тот вечер у Кулешовых. А ночевать, конечно, домой пошли. Весь вечер и за столом, и даже уже в постели мы обсуждали события этого дня. Пал Палыч и дядя Егор склонялись к тому, что все это проделки приезжих, тех самых, которые поселились по соседству с бабой Дуней. Дядя Егор говорил, что они не то художники, не то реставраторы, и церковь их как раз и интересует. Ему, мол, это председатель сказал, когда дядя Егор этих приезжих до Ворожеева от Андреевки под­возил.

Могли они как-то и в склеп забраться. Но почему тогда вокруг склепа не было их следов, так мне никто и не объяснил.

На следующее утро, когда мы еще только завтракали, вкус­нейшей картошкой с тушенкой, приготовленной Пал Палычем в чугунке, в русской печи, к нам заявился Максимыч.

Первым его заметил Светкин дядя, ближе всех сидевший к окошку.

— О, — сказал он, склонившись к стек­лу, — Максимыч идет, сейчас сказки слу­шать будем.

Вскоре раздался стук в дверь, я впустил старика в избу, а Пал Палыч пригласил его за стол, где Светка уже поставила та­релку с картошкой и появилась бутылка водки с двумя стопками. Однако, выпив и закусив, Максимыч, вопреки нашим ожи­даниям, начал с вопроса:

— Чего это вы вчера все к церкви бе­гали?

— Да вот, Петр Максимыч, ребята дух Куделина повстречали, — весело отвечал Пал Палыч.

— А да-а, ходит, этот ходит, — закивал головой явно довольный Максимыч. — И раньше-то ходил, а сейчас прямо иници­ативу проявляет, такой стал инициатив­ный, — повторил старик, радуясь, что ему удалось ввернуть современное на, его взгляд, словечко. — Я им про это говорил. Не к добру это. Куделин, он ведь когда бродит? Когда церковь его тревожат. А эти приез­жие в нее каждый Божий день лазят.

— Что им там надо-то? — спросил ста­рика Пал Палыч.

— Кто их знает. Я думаю, икону ишчут. Вот Куделин и бродит, волнуется.

— Ну да, может быть, может быть, — закивал головой дядя Паша.

— А бес-то к вам нынче ночью прихо­дил? — встрял в разговор я.

— Нет, этого что-то не было. А то при­ходил еженощно. Ну да я все равно не спал, старость — не радость. А бес-то — это не к добру тоже. Раньше у нас тут та­кого не было. Ведьмы — да, были. Колду­ны тоже, а бесов никто и не видывал.

— Ну как же, — вмешался Пал Палыч, — я помню, дядя Семен, царствие ему небесное, их во дворе еще шапкой ло­вил.

— Семен-то? Так то ж с перепою. С пья­ных-то глаз все чертей видют. А этот не тот, этот бес настоящий. Я-то ведь и не пью, а он все равно ходит. И курточка на нем, как на человечке. И главное, што злой очень, прямо рычит. Не к добру это, к концу, — заключил Петр Максимыч.

— Пал Палыч, — поспешил я опять вмешаться, чтобы старик не очень загова­ривался, — когда к этим приезжим-то пойдем?

— Не спеши, — ответил он, — вот Егор с Вовкой придут, и пойдем.

Тут же раздался еще стук в дверь, и у нас в комнате объявился Вовка. Занятые разговором с Максимычем, мы не замети­ли, как мелкий Куличик проскочил под окошком.

Вовка сообщил, что дядя Егор объявится не скоро, он в Андреевку на машине по­ехал, ему сегодня надо было молоко везти в город.

— Когда приедет? — спросил дядя Паша.

— Вечером. Часов в семь-восемь, — от­ветил Куличик.

— Вот тогда и пойдем, — безапелляци­онно заявил Пал Палыч, которому просто не хотелось вылезать из-за стола и из теп­лой натопленной избы. Я понял, что он может просидеть с Максимычем долго, как вчера с дядей Егором, поэтому сказал: «Спасибо», — и поднялся из-за стола сразу, как только выпил стакан чая.

Мы втроем опять перекочевали в дру­гую комнату к телевизору. Однако смот­реть было нечего, и я предложил:

— Давайте в церковь слазим. Вы мне вчера обещали.

— Опять?! — возмущенно спросила Светка.

—Так ведь светло, утро еще, — пожал я плечами. — Ты же знаешь, что привиде­ния после утренней зари не ходят.

— Сейчас можно, — неожиданно под­держал меня Куличик, — ничего не будет. Я тыщу раз в такое время лазил.

— Пошли, — позвал я еще Светку. — Что сидеть-то? Может, твоего котенка где-нибудь встретим.

— Зря я на тебя надеялась, ты совсем его не ищешь, — произнесла она немного обиженно, однако поднялась и стала оде­ваться на улицу. А я сбегал на кухню и за­хватил со стола пакетик крекера, чтобы не скучать дорогой.

Минут через пятнадцать мы уже были в другом конце Ворожеева, на подходе к церкви. Всю дорогу спорили о Куделине.

— Ну што, понял, нафик? — горячился маленький Куличик. — Теперь веришь? Сам ведь видел, как он на нас вылез и еще заржал так: «Xa-xa-xa-xa-xa — Куличик остановился, расставил руки, выпятил то­щий живот и изобразил, как мог, хохот Куделина.

Несмотря на то, что Светка была вчера страшно напугана этим событием, в изо­бражении Вовки оно вызвало у нее долгий приступ смеха. Честно говоря, у меня тоже, потому что Куличик был похож тогда вовсе не на Куделина, а скорее на каркающего воробья.

Вовка остался доволен произведенным эффектом.

— Не верю, — ответил я, отсмеяв­шись. — Привидений не существует.

— Не существует?! — Куличик даже ос­тановился, выкатив на меня глаза и поза­быв закрыть рот. — Не существует?! А вче­ра мы чего видели? Ну ты Фома-а-а.

– Не знаю чего или кого мы видели, — ответил ему я, — но только это было не привидение. И я выясню, что это было.

Куличик еще несколько секунд смотрел мне в лицо, потом повернулся и молча по­шагал к церкви. Всем своим видом пока­зывая, что с таким бараном, как я, он даже разговаривать на эту тему больше не хочет.

Вскоре мы были уже у окна полуразру­шенной церкви. Для начала я еще похо­дил вкруг нее, изучая следы. Вовка и Светка терпеливо ожидали, оставаясь на месте. Следов было много, но попробуй пойми, какие тут наши, какие нет, сапоги и сапоги. Вернее, мои, Светкины и Вовкины еще можно было распознать по разме­ру, а вот следы Пал Палыча и дяди Егора вполне могли перепутаться со следами чу­жаков. Тем более, что натоптано вокруг церкви было уже изрядно. И все же на одном почти нетронутом участке у еще одного окна я углядел несколько непохо­жих на другие следов. Это были широкие и большие следы взрослого человека, ос­тавленные обувью с ребристой подошвой. Никто из нас таких сапог не носил. Это было уже что-то. Летом, когда я распуты­вал преступление на даче в Узорове, имен­но особый след, оставленный преступни­ком, немало способствовал успеху моего расследования.

Следы под церковным окном вполне мог оставить один из приезжих, ведь Максимыч говорил, что они в эту церковь чуть не каждый день ходят. А может быть, и еще кто-то… Я решил непременно сегодня же сходить к дому приезжих и поискать, нет ли там таких же следов.