Евгений Сузюмов - Четверо отважных

2 января обитатели льдины любовались новым зрелищем: тоненькой розовой полоской утренней зари у горизонта — предвестником приближающегося конца полярной ночи. Подгоняемый сильными северными ветрами, еще более ускорился дрейф льдины: 5-6 января за 43 часа она прошла уже 30 миль, установив новый, но далеко не последний рекорд скорости своего движения. Льдину уже несло вдоль восточных берегов Гренландии. Океанские глубины кончились. 3 января была отмечена глубина моря всего лишь 230 м, а на следующий день — 162 м. На таких глубинах было работать легче и не надо было, выбиваясь из сил, по многу часов подряд крутить гидрологическую лебедку. Все чаще и сильнее наблюдались сжатия льдов, колебания льдины стали более ощутимыми, что внесло новые осложнения в работу Федорова с точными геофизическими приборами. Полярников часто будил по ночам рокочущий гул сжатия льдов, происходящих где-то поблизости, но их льдина пока выдерживала все толчки, и видимых изменений на ней не наблюдалось.

Еще в декабре М. И. Шевелев, находящийся в то время на острове Рудольфа во главе экспедиции по поискам пропавшего самолета Леваневского, предложил прислать на льдину самолет, чтобы вывезти с нее четырех полярников, но те ответили отказом, так как хотели пробыть на льдине возможно дольше для выполнения научных наблюдений. Потом поступило предложение от Восточно-Гренландской китобойной компании прислать к льдине китобойное судно, чтобы эвакуировать с нее станцию. Это предложение было тоже вежливо отклонено.

Утренняя заря с каждым днем заметно разрасталась. Проводя очередные астрономические определения, Евгений Константинович сказал своим товарищам:

— Нарастание дня у нас происходит быстрее примерно втрое, чем для жителей этих широт. Все дело в том, что с каждым днем мы быстро спускаемся к югу, и ежедневные изменения широтного положения льдины ускоряют приближение светлого дня…

И действительно, к середине января жители льдины уже имели 4-5 часов светлого времени в сутки, и это уже значительно облегчало наблюдения за состоянием льдины. 20 января ощущались сильные толчки, настолько сильные, что у Федорова сорвались наблюдения очередной гравитационной станции, а когда Ширшов пошел к своему гидрологическому хозяйству, то обнаружил, что по ледяному полю прошла большая трещина. Она отделила лебедку с гидрологическими приборами от лагеря. Образовалось широкое разводье, и хозяйство Ширшова оказалось на другом берегу этого протока. Ширшов и Федоров перебрались на байдарке через разводье и с большим напряжением сил оттащили в безопасное место и лебедку, и все находившееся при ней оборудование.

Через несколько дней начался сильный многодневный шторм. Он нес огромные массы снега, очень мешал работам. Полярники не рисковали уже ходить в одиночку, обход льдины делали только вдвоем. 31 января при очередном обходе ледяного поля Папанин с Ширшовым обнаружили новые трещины. А через несколько часов — в ночь на 1 февраля — льдину начало ломать. Федоров и Ширшов спали в меховых мешках, а Папанин и Кренкель играли в шахматы. Их внимание привлекли сильный треск снаружи и покачивание палатки. Сначала они не обратили на это внимания — они уже привыкли к этим явлениям, но треск и толчки не прекращались. Оба ученых проснулись, вылезли из спальных мешков, и все четверо вышли из палатки и пошли осматривать льдину. Они с трудом узнавали знакомое ледяное поле. Оно раскололось на несколько частей. Трещины постепенно расширялись. Одна прошла под хозяйственным складом — там гибли большие ценности. Быстро и энергично люди провели спасательные работы: перегрузили из склада все ценные вещи на нарты и оттащили их в безопасное место. Другая трещина отрезала две базы с горючим и продовольствием. На одном из обломков уплывала гидрологическая лебедка.

Измученным и уставшим людям не удалось поспать в эту ночь. Под жилой палаткой прошла новая трещина, на полу в кухне выступила вода. Надо было немедленно покидать свой жилой дом, где они находили приют и отдых более восьми месяцев.

Пришлось эвакуироваться и разместиться в шелковых палатках.

А льдину продолжало ломать, и всю ночь не утихали треск и грохот. В просвете облаков мелькали звезды, и Федорову с превеликим искусством удалось сделать астрономические определения. Оказалось, что за последние дни льдину несло на юг со скоростью 20 миль в день!

Вечером 1 февраля в Москву в Главсевморпуть ушла следующая радиограмма: «В результате шестидневного шторма в 8 часов утра 1 февраля в районе станции поле разорвало трещинами от полуметра до пяти. Находимся на обломке поля длиною 300, шириною 200 метров. Отрезаны две базы, также склад со второстепенным имуществом. Из затопленного хозяйственного склада все ценное спасено. Наметалась трещина под жилой палаткой. Будем переселяться в снежный дом. Координаты сообщим дополнительно сегодня. В случае обрыва связи просим не беспокоиться» [47] Папанин И. Д. Жизнь на льдине. М., 1972, с. 262. .

О пережитой штормовой ночи и тяжких испытаниях решили пока молчать, нечего было волновать людей.

Наступило утро следующего дня — тихое, ясное. При дневном свете осмотрели внимательно ледяное поле, подсчитали потери.

А льдину все еще продолжало ломать, появились свежие трещины. Пришлось еще раз перетаскивать имущество на новые места. Обломки льдины продолжало носить и крутить, как во время ледохода.

Ширшов и Федоров ушли на разведку, чтобы составить более полную картину результатов буйства стихии истекшей ночи.

Это был очень опасный поход, когда, ступив на замаскированную снегом трещину, можно было очутиться в воде или же оказаться отрезанными на отколовшемся куске льдины. Им удалось обнаружить, куда унесло две базы с продуктами и горючим.

2 февраля отправили в Москву новую радиограмму. В ней сообщалось, что в районе станции продолжает разламывать обломки полей, льдины взаимно перемещаются, в пределах видимости посадка самолетов невозможна, полярники живут на льдине 50 x 30 м, с ними трехмесячный запас продуктов, аппаратура и результаты исследований.

Все четверо продолжали спокойно работать на обломке ледяного поля, которое вот-вот будет вынесено в открытый океан, зная, что Родина не оставит их в беде. Жизнь и работу по-прежнему осложняли снежная пурга, штормовые ветры. Несколько раз приходилось перебазироваться с места на место. Последним тяжелым испытанием явился сильнейший ураган, пронесшийся в ночь на 8 февраля. После него наступили дни затишья. Разошлись снежные завесы и туманы, перед путниками во всей красе развернулась панорама вершин гор восточной Гренландии — дрейф льдины проходил в это время в 50-60 милях от ее берегов. Наступил период безветрия, льдины стали постепенно сплачиваться и смерзаться, но дрейф все ускорялся: за 8 и 9 февраля льдина прошла 46 миль.