Евгений Сузюмов - Четверо отважных

После зимовки на «Маточкином Шаре» Кренкель совершил несколько арктических рейсов в качестве судового радиста на ледокольном пароходе «Таймыр», прошел стажировку в Центральном научно-исследовательском институте связи и снова вернулся в Арктику.

1929 год можно считать переломным в жизни Кренкеля как полярного радиста: приобщение его, к большой арктической науке, начало участия в исторических мероприятиях советских людей в Арктике.

Первым таким мероприятием была экспедиция Института по изучению Севера на Землю Франца-Иосифа на ледокольном пароходе «Г. Седов». Во главе ее стояли такие выдающиеся представители советской полярной науки, как О. Ю. Шмидт, Р. Л. Самойлович, В. Ю. Визе, а судном командовал опытнейший ледовый капитан В. И. Воронин. 29 июля 1929 г. «Г. Седов» подошел к берегу острова Гуккера, и О. Ю. Шмидт, как правительственный комиссар, водрузил на берегу советский флаг в подтверждение декрета ЦИК СССР от 15 апреля 1926 г., по которому архипелаг Земля Франца-Иосифа относят к территории Советского Союза. После этого экспедиция основала полярную станцию в бухте Тихой у острова Гуккера, известную тем, что в ней зимовала экспедиция Г. Я. Седова. Эта самая северная в мире полярная станция, находящаяся на 80°20’ с. ш., была торжественно открыта 30 августа. На первую зимовку в ней осталось семь человек, в их числе радист Э. Кренкель. И здесь он много внимания уделял поискам новых связей с радиолюбителями-коротковолновиками, а 12 января 1930 г. установил мировой рекорд дальности радиосвязи: связался с радистом экспедиции США Р. Бэрда, работавшей на противоположной стороне земного шара в ледяной Антарктиде.

К этому времени авторитет Кренкеля как радиста экстра-класса уже был достаточно велик, поэтому не случайно его включили в 1931 г. в качестве бортрадиста в трансарктический перелет дирижабля «Граф Цеппелин», о котором мы уже писали выше. От Советского Союза, помимо Кренкеля, в перелете приняли участие директор Всесоюзного Арктического института профессор Р. Л. Самойлович и ведущий аэролог страны профессор П. А. Молчанов. Во время приводнения дирижабля в бухте Тихой впервые скрестились пути Кренкеля и Папанина. Вряд ли они предполагали тогда, что скоро судьба свяжет их на долгие годы и что их имена неразрывно войдут в историю освоения Арктики.

В следующем, 1932 году Э. Т. Кренкель снова участник важнейшей советской экспедиции в Арктике. Он был включен бортрадистом в экспедицию на ледокольном пароходе «А. Сибиряков», в задачу которой входило совершить за одну навигацию плавание по Северному морскому пути с запада на восток. Возглавил экспедицию Отто Юльевич Шмидт. Его заместителем по научной части был профессор В. Ю. Визе, к которому Кренкель питал глубокое уважение и восхищение его глубокой научной эрудицией. В научном составе экспедиции находился молодой гидробиолог Петр Петрович Ширшов — на этом корабле впервые скрестились пути Кренкеля и Ширшова. В дальнейшем их связала многолетняя крепкая дружба. Такая же дружба завязалась у него на «Сибирякове» и с молодым художником Федором Решетниковым — участником этого рейса.

Мы писали уже об этом историческом рейсе и его практических результатах. Здесь же только хочется отметить, что на долю Э. Т. Кренкеля и его коллеги радиста Е. Н. Гиршевича выпала не только очень большая нагрузка, но и весьма ответственная роль в экспедиции. Если сейчас, при современном радиотехническом и навигационном оснащении судов арктического флота и системы радиосвязи в Арктике, корабли могут держать уверенную радиосвязь с Большой землей, а штурманы могут с помощью радиосредств знать точное местонахождение судна в любую минуту, то ничего похожего на это не было в том далеком 1932 году. Тогда на берегах Северного Ледовитого океана было всего лишь 12 полярных станций, из них десять от Новой Земли до мыса Челюскин и дальше до самого Берингова пролива всего только две. Радистам пришлось проявить высокое профессиональное мастерство и великое упорство, проводя у судовой рации круглые сутки и пытаясь связываться не только с береговыми полярными станциями, но и судами в море, чтобы получать от них информацию о ледовой обстановке на отдельных участках трассы Северного морского пути.

Еще три года назад, готовясь к зимовке на Земле Франца-Иосифа, Кренкель записал в дневнике: «Не могу понять, как это люди могут быть довольны? Неужели ни к чему не стремятся? Деньги? Не в них счастье. Должно быть какое-то внутреннее довольство, а если есть цели, то они должны быть не чересчур далекими. Хорошо, у меня цель — Север… А во имя чего? Чего я этим добьюсь? Север — это средство, но, к сожалению, не знаю для чего…».

Во время рейса на «А. Сибирякове» этим сомнениям пришел конец, все встало на свое место.

Этот рейс еще больше сблизил Эрнста Теодоровича со Шмидтом и Визе, капитаном Ворониным и научными работниками — участниками экспедиции — и окончательно укрепил его веру в то, что мало быть хорошим радистом и добиваться вообще высокого мастерства в работе, а надо знать, ради чего ты добиваешься этого мастерства и какова должна быть твоя личная роль в великом созидательном порыве посланцев советского народа в Арктику. И это сознание полезности твоего труда в коллективе, выполняющем важное задание Родины, наполняло сердце Кренкеля радостью и гордостью. Уже после выхода из Арктики на подходах к Петропавловску на Камчатке с глубоким волнением принимал он и записывал слова приветственной телеграммы Политбюро ЦК ВКП(б) в адрес участников экспедиции на «А. Сибирякове», так как чувствовал, что эти теплые слова привета и столь высокая оценка роли экспедиции относятся и к нему, вложившему свой скромный труд в ее успехи. Достойной наградой Кренкелю за его вклад в общий успех экспедиции явился орден Трудового Красного Знамени.

Заслуженный полярный радист Н. Н. Стромилов в своих воспоминаниях пишет, что если до похода «А. Сибирякова» на улучшение арктической связи смотрели как на дело второстепенное и не срочное, то работа Кренкеля и Гиршевича в рейсе способствовала ускорению процесса технического переоснащения полярных радиостанций и реорганизации всей системы радиосвязи в Арктике.

Прошел год — и Кренкель снова на борту парохода, рейс которого должен повторить исторический маршрут «А. Сибирякова»: совершить сквозное плавание по Северному морскому пути за одну навигацию. Имя этому пароходу — «Челюскин». Начальник экспедиции — О. Ю. Шмидт, капитан — В. И. Воронин, начальник радиостанции — Э. Т. Кренкель; членами экспедиции были также научный работник П. П. Ширшов и художник Ф. П. Решетников.

История ледового похода «Челюскина» широко известна. Выйдя в рейс из Мурманска 10 августа 1933 г., «Челюскин» благополучно миновал ледовые преграды, выдержал полярные штормы и дошел до Чукотского моря, встретившего враждебно советских полярников. Плавание «Челюскина» в Чукотском море представляло собою отчаянную борьбу с непосильным врагом. В первых числах октября «Челюскин» оказался в ледовом плену, вырваться из которого он уже не смог. Началась вынужденная зимовка во льдах. Финал ее был трагичен: 13 февраля 1934 г. «Челюскин» был раздавлен сжатием ледяных полей и затонул к северу от Колючинской губы. Экипаж судна и его пассажиры перебрались на лед, где соорудили палаточный лагерь, вошедший в историю под названием «лагерь Шмидта», и начали организованную и упорную борьбу с наступающей на них полярной стихией — снежными штормами и передвижками льдов. Уже на следующий день после гибели «Челюскина» была создана правительственная комиссия для оказания помощи челюскинцам, которую возглавил член Политбюро ЦК ВКП(б) В. В. Куйбышев. Терпящим бедствие советским людям была оказана немедленная помощь. В район катастрофы были посланы ледоколы и самолеты, сотни людей приняли участие в спасении экспедиции.