Леонид Лиходеев - Звезда с неба

Но стоит турникету удивиться всего один раз, как возле него немедленно образуется пробка.

Заяц?

Позвольте, кто ещё там не произошёл? Кому это там так трудно стать обыкновенным пассажиром?!

Вот какие глубокие мысли вызывает открытый турникет.

Но, говорят, первые турникеты были рассчитаны совсем наоборот — на то, что пассажир без напоминания за вход не заплатит. Они всегда были закрыты. И открывались только перед заплатившим пассажиром.

Это была очень обидная конструкция, особенно для пассажира, который определённо созрел до таких нравственных высот, что готов без всякого напоминания заплатить за проезд.

Такой конструкции я, по правде говоря, не видел. Но мне о ней рассказывали знающие люди, которые сохранили о ней память как о мрачной поре недоверия турникета к пассажиру.

При закрытом турникете зайца не видать. При закрытом турникете предполагается, что все зайцы. Поди разбери, кто сознательный, а кто нет, если перекладина закрывается перед каждым! «Знаю я вас, — говорит закрытый турникет, — все вы жулики! Все норовите нашармачка прокатиться!»

Правило одно: за проезд надо платить. А конструкции разные, можно сказать, взаимоисключающие.

Потому что — одно дело, когда тебе доверяют, и другое — когда тебе не доверяют. Одно дело, когда тебя впускают без разговоров, а другое дело, когда тебя заставляют потоптаться перед закрытой перекладиной. В первом случае тебя не отвлекают от разных прекрасных мыслей, а во втором случае тебе кидают в упор: «Докажи, что ты не жулик!»

В первом случае к тебе относятся нормально и обыкновенно, а во втором случае выдвигают обидное предположение насчёт твоего морального облика.

— Граждане пассажиры! Я размышляю о том, какие вы прекрасные и сознательные!

— Не мешайте, станьте в сторонку…

— Но если я стану в сторонку — никто даже не заметит, что я размышляю, какие вы прекрасные и сознательные!

— Вот навязался на нашу голову! Где милиционер? Милиционер! Тут какой-то тип мешает движению!

Нет, друзья мои, я размышляю перед открытым турникетом, став в сторонку, чтобы никому не мешать. Потому что, размышляя даже о таких высоких вещах, как благородство пассажиров, нужно, прежде всего, оглянуться — не загораживаешь ли ты им дорогу.

Конечно, дело не в турникете.

Дело в том обычае, по которому живут люди. Этот обычай я назвал бы «этический стандарт». Конечно, появление такого термина немедленно поднимает мою книгу на научную высоту и сразу настораживает читателя — уж не желает ли автор совершенно неожиданно высказать какую ни на есть непререкаемую истину?

Не бойтесь, не желает. Дело в том, что всякий автор излагает истину только в том случае, если не заблуждается. И это ставит его в равное положение с читателем.

Так вот, этический стандарт — это просто нравственный уровень, на котором в данный момент находятся люди. Этот уровень создаёт условия, обеспечивающие или не обеспечивающие те или иные поступки людей. Этот уровень гарантирует осуществление или неосуществление их замыслов.

Правила существуют для всех.

Но выполнение этих правил — дело каждого в отдельности. И чем удобнее для всех правила, тем проще и легче выполняет их каждый в отдельности.

И тут следует сказать о разнице между правилами и привычками. Это — не одно и то же. Правила устанавливаются законодательным путём. Это очень просто. Берётся лист нелинованной бумаги, пишется закон и вывешивается на всеобщее обозрение. Но подобно тому, как люди бывали не готовыми принять какую-нибудь гениальную идею насчёт мироздания или какую-нибудь гениальную машину, сулящую неслыханное облегчение труда, — они могли быть и бывали не готовыми к немедленному принятию новых правил.

Говорят, в каменном веке существовал обычай переходить улицу на красный свет светофора. Сколько законов не издавал тогдашний ОРУД — ничто не помогло. Идёт житель каменного века, тащит в авоське мамонта и лезет прямо под пробегающих бронтозавров.

Рассказывают также, будто в бронзовом веке существовал обычай, напившись, водки, валяться под забором. Бывали такие случаи, когда некоторые тогдашние жители ухитрялись валяться даже под теми заборами, на которых висели законы, запрещающие вести себя так некрасиво.

Ещё известен феодальный обычай брать взятки. Говорят, будто взятки в те времена брали даже за издание законов против взяток.

Да мало ли какие мрачные обычаи существовали на земле!

Что же помогало преодолевать эти, отсталые обычаи? Я думаю, что сознание граждан. Я думаю — их размышления над своей жизнью, их всё большая приверженность к свободе.

Это утверждение может удивить: выходит, чем человек свободнее — тем больше ему приходится сдерживать себя? Казалось бы, наоборот — если ты свободен, делай что хочешь! Сигай под движущихся бронтозавров, валяйся под забором, хапай взятки — живи в своё удовольствие! Но нетрудно заметить, что подобные действия всегда вызывают сопротивление. Они всегда кому-нибудь мешают. Они всегда связаны с принуждением. ОРУД принуждает ходить только на зелёный свет, милиция принуждает не валяться под забором, суд принуждает не брать взяток…

Свобода же есть сознательность, ставшая обычаем. Она является прежде всего освобождением от принуждения любого рода, любой формы. Если я не стану нарушать правил, меня не станут* принуждать к их соблюдению.

Мне кажется, обществом управляют не столько законы, сколько обычаи. И обычаи эти представляют собою этический стандарт.

Итак, если я не стану нарушать правил, меня не станут принуждать к их соблюдению. Прекрасно. Но если мой обычай пока ещё таков, что я хочу избежать принуждения, нарушая правила? В этом случае мне обязательно понадобятся такие условия, при которых мне можно будет то, чего нельзя будет другим. В этом случае я сам буду искать способы принуждения других. То есть положения, при котором я буду играть без правил. И идеалом моим станет неравенство.

И тогда перед нашим взором появляется уже знакомое нам заблуждение — понятие о своей исключительности. Увы, это странное понятие никогда не оставляло людей, несмотря на то что ещё ни разу действительность не подтвердила его разумность.

А турникет всегда открыт.

Он предполагает в пассажирах лучшие побуждения. Хорошее правило — открытая дверь!

— А если они захотят ходить на головах?!

— А! Здрасте, пожалуйста! Наконец-то знакомый голос. Давно не виделись! Как живёте?

— Вас не касательно, как я живу. Как надо, так и живу…

— Ну почему вы сердитесь? Вас кто-нибудь обидел?

— На всех обижаться — обижательности не хватит.

— Вы себя недооцениваете! У вас хватит… Так почему вы думаете, что они обязательно будут ходить на головах? Разве вы не знаете, что ходить на голове очень неудобно?