Сергей Голицын - Солнечная палитра

Мария Алексеевна и сама любила в свободные минуты писать акварелью небольшие портреты друзей и родных, писала изящные пейзажи. В молодости она была ученицей художника К. А. Молдавского, ученика К. П. Брюллова.

Заметив у старшего сына любовь к рисованию, она очень обрадовалась. Внимательно разглядывая неровные, беспорядочные карандашные контуры, она старалась угадать, что же он хотел изобразить.

Все больше и больше Вася увлекался рисованием, и каждый его новый набросок выходил выразительнее, четче.

«У Васи безусловно способности художника», — решила про себя Мария Алексеевна и, чтобы поощрить сына, сама стала давать уроки рисования своим старшим детям.

Отец, Дмитрий Васильевич, вывез из Греции не только собрание античных редкостей, но и большую любовь к древней Элладе.

Нередко по вечерам, усадив вокруг себя детей, он доставал изданную в Германии книгу с гравюрами и, показывая изображения древнегреческих статуй и храмов, говорил о бессмертных подвигах эллинов.

Младший сын, Костя, во время этих бесед явно скучал. Второй, Алеша, любил слушать рассказы о подвигах, о битвах, а рассматривать по многу раз одни и те же картинки ему надоедало. Дочка Лиля сидела затаив дыхание, но она была еще мала и далеко не все понимала.

Зато старшие, близнецы Вася и Вера, слушали отца с большим вниманием. Вера, умненькая, живая девочка, сдерживая себя, затихала. А Вася порой вскакивал, переспрашивал, просил подольше останавливаться на каждой картинке. Его выразительные черные глаза пытливо всматривались в лицо отца: мальчик нетерпеливо ждал новых рассказов.

Как-то, разбирая старые бумаги, Дмитрий Васильевич нашел свои письма из Греции к покойному отцу.

Дед Васи, Василий Алексеевич Поленов, служил директором Государственных архивов и был известен в Петербурге как большой любитель и ценитель искусств. Дмитрий Васильевич, выполняя просьбу отца, регулярно писал ему из Греции подробные письма.

Однажды он прочел десятилетнему Васе выдержки из этих своих пожелтевших от времени писем.

«Я сто раз видел Акрополис и Парфенон, но не помню, чтобы, вышедши из дому с посторонним намерением, я не взглянул на него, и всегда с каким-то уважением и удивлением. А сколько раз случалось посвящать нарочно несколько часов, чтобы насмотреться на этот изящный, величественный памятник природы и искусства…»

И в другом письме о К. Брюллове, посетившем Грецию:

«Я был вместе с ним в Акрополисе в первый день его приезда; когда мы взошли на холм и Парфенон открылся перед нами, он воскликнул, всплеснул руками и остановился как бы в положении молящегося… и начал потом разбирать его красоту. Он признал, что невозможно и никто еще не достиг до того, чтобы соединить эту необыкновенную простоту в частях с таким величием и легкостью. Мы не слушали сухих объяснений двух археологов, бывших с нами, но я гораздо более понял этот памятник из немногих слов Брюллова, нежели из всех слышанных ученых и неученых рассуждений об этом храме…»

С детских лет Вася перенял от отца любовь к древней Элладе и к бессмертным творениям эллинов.

Мальчика увлекала не только живопись, но и другие виды искусства. Родители Поленовы были очень музыкальны. В их квартире на Васильевском острове нередко собирались знакомые пианисты, скрипачи, певцы, устраивались настоящие домашние концерты серьезной музыки, с пением оперных арий. Вася забирался тогда в уголок и, никем не замеченный, закрыв глаза, весь отдавался звукам.

Случалось, зимой наезжала в Петербург из своего тамбовского имения шумная «Бабаша», бабушка со стороны матери — Вера Николаевна Воейкова, — барыня властная и строгая. Она требовала, чтобы все, в том числе и зять, подчинялись ей.

Дочь известного архитектора Н. А. Львова, она получила блестящее по тому времени образование. Великолепно зная французскую литературу, она не менее увлекалась русской и помнила наизусть не только стихи Державина, Дмитриева, Жуковского, но и отдельные главы «Истории государства Российского» Карамзина; любила она также русские народные сказки и песни.

Внуки всегда с радостью встречали Бабашу. Младшим, Косте и Лиле, она рассказывала сказки про волка и про лису, про белую уточку, про войну грибов; со старшими говорила о тяжелых и славных временах 1812 года, читала письма тогдашнего своего жениха — полковника, потом генерал-майора Алексея Васильевича Воейкова — участника и героя войны с Наполеоном.

Эти письма Воейков писал, то сидя в седле, то на пне, то на барабане, писал их из-под Бородина, с Березины, из Германии, из Парижа — словом, отовсюду, куда двигался вместе с победоносной русской армией.

В 1815 году он вернулся на родину, вышел в отставку и вскоре после свадьбы уехал вместе с молодой женой в свою родовую тамбовскую Ольшанку, а через десять лет там же скончался от старых ран. В знаменитой военной галерее Зимнего дворца рядом с портретами выдающихся полководцев 1812 года находится и портрет генерала Воейкова, писанный английским художником Дж. Доу.

Родная тетка Бабаши, Дарья Алексеевна Дьякова, была замужем за Г. Р. Державиным. Племянница в детстве нередко гостила в доме славного поэта и много лет спустя, приезжая в Петербург, рассказывала внукам о Державине, память о котором была для нее священной.

Заметив у внуков, особенно у старшего, Васи, склонность к рисованию, Бабаша устраивала конкурсы между детьми — кто нарисует лучшую картинку на заданный сюжет, а сюжеты бывали сложные, вроде «Суд Соломона» или «Благословение Дмитрия Донского Сергием Радонежским перед Куликовской битвой». Чаще всего первые премии доставались Васе.

Дети Поленовы росли, мало зная Россию. Только рассказы и сказки Бабаши да сказки двух нянь — Пелагеи Михайловны и Арины Ксенофонтовны — давали им кое-какие представления о родной стране. Родители порой рассказывали им о том, как жили, с кем воевали русские люди в стародавние времена. Но все же история Греции казалась Васе понятнее истории России и больше его увлекала.

Вася родился в Петербурге в 1844 году. Холодная, чопорная столица, одетые в гранит набережные Невы, строгие ряды великолепных дворцов были ему хорошо знакомы. На лето семейство Поленовых уезжало на дачу в не менее чопорное Царское Село; там детям редко-редко удавалось порезвиться на лужайке, но зато Васе и его брату Алеше случалось «удостаиваться чести» играть с сыновьями самого царя.

Никогда еще Вася не видел настоящей русской деревни, нескончаемых лесов и полей, никогда не купался в реке, не плавал на лодке.

Владели Поленовы лесными угодьями в глухом медвежьем углу Олонецкой губернии на реке Ояти, впадавшей с юга в Свирь. Эти угодья Имоченцы куплены были еще в конце XVIII столетия прадедом Васи Алексеем Яковлевичем Поленовым.