Линн Понтон - Сексуальная жизнь подростков. Открытие тайного мира взрослеющих мальчиков и девочек

— Они отодвинулись?

— Нет.

Вспомнив это, он стал расстроенным и злым.

— Я не знал, что делать, но снял рубашку, которая была завязана у меня на пояснице, начал размахивать ею и указывать на Хлою. Я надеялся, что кто-либо из оркестра, служащих или откуда-нибудь еще увидит меня. Я думаю, что они увидели, потому что после этой песни они остановились и три парня спустились к нам. Это уже было большое дело. Они вынесли ее, потом была станция «скорой помощи» и куча вопросов. Хлоя была без сознания, так что отвечал я. Потом пришлось позвонить моей матери.

— Нелегко тебе было.

— Ну, она была безучастна, но все в целом было действительно неприятно.

— Похоже, что ты на самом деле достойно вышел из этой ситуации.

— Именно так сказала моя мама.

— Я согласна с твоей мамой.

Но даже после того, как я повторила это дважды, у меня не было ощущения, что Рикки верит мне или своей матери.

— Ты думаешь, что ты достойно вышел из этой ситуации, Рикки?

Он несколько секунд помолчал, пожевывая нижнюю губу с кольцом.

— Я действительно чувствовал себя плохо из-за того, что взял Хлою на концерт и допустил это. Она вела себя глупо, но привел-то ее туда я.

— И ты действовал ответственно.

— Но, доктор Понтон, если бы я не привел ее в первый ряд, этого с ней не случилось бы. — Рикки перестал жевать губу. Я увидела, что он старается не заплакать, и едва услышала, как он произнес: — Все пропало.

— Что значит «все пропало»?

— Хорошие ощущения, которые были у меня на концертах. Все они ушли.

Тут я увидела, что он пытается потихоньку найти у меня в кабинете бумажные платки. Я подала ему коробку, стоявшую на столе между нами.

— Рикки, ты можешь рассказать мне подробнее, как все это произошло?

— Это чувствовалось таким образом... так, хорошо... Я больше не смогу ощущать себя так всегда.

Все подростки очень часто используют слово «всегда». Как только что-то произошло, им кажется, что это будет навсегда. Обычно бесполезно говорить им, что в большинстве случаев это происходит не навсегда.

— А бывают ли у тебя эти ощущения где-нибудь еще?

— Вы подразумеваете помимо концертов? Ах, я догадываюсь, — он остановился, прекратив плакать. — Я чувствую себя так глупо, выражая недовольство этим. — Остатки бумажных платков холмиком лежали у его ступней. — В этом мире случается все самое плохое, и поэтому я расстроен.

— Удивило ли тебя, что эти чувства так много для тебя значили?

— Да, наверное, я понял, что они значили больше того, что я ощущал на концертах.

— Как это больше?

Рикки сидел на стуле прямо, но еще не мог поглядеть мне в глаза. Он уставился на картину, висевшую на стене за моей головой.

— У меня много раз были похожие ощущения. Вы будете смеяться, когда я расскажу, как было в первый раз, — сказал он, улыбнувшись.

— Я постараюсь сдержаться. — Я знала, что когда ухмыляющийся Рикки начнет рассказывать глупую историю, будет трудно сохранять строгое выражение лица. — Хорошо, мне можно немножко посмеяться, — допустила я, улыбаясь, — но в любом случае расскажи.

— Ну, это случилось в прошлом году, когда я подглядывал за поздней вечеринкой, устроенной моей сестрой. Поздно ночью все девочки не спали, и моя мама сказала им, что нельзя звонить по телефону парням так, как они это делают. — Рикки поглядел на меня, и выражение его лица было серьезным. — Так вот, было уже два часа ночи, и им было нечего делать, поэтому они решили устроить спиритический сеанс и вызвать духа сексуальности. Смешным было то, насколько у каждой из них дух сексуальности отличался от других... Лучшая подруга моей сестры Ким (ее семья приехала из Вьетнама) пришла с этим гигантским Буддой. Она такая миниатюрная и круглая отличница. Она начала рассказывать изумительную историю про секс с Буддой, каким-то гибридом Бога, личности и гигантского пениса. Я смеялся так громко. Надеюсь, что они не услышали меня. Я никогда не мог бы подумать такое о Ким, — Рикки снова стал смеяться вместе со мной, — но это дало примерно такие же ощущения. Очевидно, гигантские Будды — хорошие сексуальные партнеры, по ее словам, самые лучшие!

Он посмотрел на меня.

— А вы верите во все эти средневековые истории, о которых вы рассказывали маме, про подростков, охваченных странным воодушевлением от укуса паука, которые безостановочно танцуют?

— Или чувствуют?

-Да.

— Не важно, верю ли я. Похоже, что ты веришь.

— В том-то и дело, что я не уверен. Я только думаю, что эти ощущения одного рода. Так странно, что мы с вами начали разговаривать о рок-концертах. Я продолжаю размышлять, каким образом вы могли узнать, какого рода ощущения у меня?

— Давай на минуту вернемся назад, что значит ощущения одного рода?

— Это как будто музыка в твоем теле.

— Так что ощущения, которые ты испытываешь, такие же, как другие чувства твоего тела? Подобные сексуальным?

— Ну, — он покраснел, — не совсем. Насколько я знаю, не точно те же. Но знаете, как я догадываюсь, что-то в этом роде должно чувствоваться.

— Я думаю, что поняла.

— Смотрите, доктор Понтон, оказывается не каждый раз, когда я ставлю диск в проигрыватель, получается сбой или выскакивает сообщение об ошибке.

И он снова ухмыльнулся довольный собой, позволив такую откровенность в конце разговора.

Однако я поняла больше, чем думал Рикки. Он был не первым молодым человеком, описавшим «чувства» в своем теле в виде ощущений тепла и приятности, возникающие, когда они слушают музыку или танцуют.

— Что случилось бы, если бы ты рассказал своим друзьям об этих чувствах?

— Они подхватили бы их, и мы встали бы и начали танцевать, охваченные духом танца.

— Совершенно удивительно.

-Да.

— Так из-за происшествия с твоей подругой на танцплощадке ты собираешься расстаться с этими сильными чувствами?

— Вы не думаете, что есть такой шанс, а?

— Не более одного.

— Но почему же сейчас мне так нехорошо от этих ощущений?

— Рикки, я не уверена. Я думаю, что это больше, чем чувство вины за ногу Хлои. Я догадываюсь, что ощущения, которые ты получаешь от музыки, очень сильны и изменят твое настроение к лучшему. По самым разным причинам ты можешь быть так напуган, что ощущаешь себя чем-то вроде духа, который собирается превозмочь себя.

Он засмеялся.

— Именно это я думал о маленьком сеансе тех девочек. Духи сексуальности собирались победить.

— Они побеждают, — поддержала я шутку.

— Да, конечно. Держу пари.

Но мы оба увидели, что он расслабился, и оба знали, что он не закончил флиртовать с духом музыки.

В групповых танцах неистовства, как правило, нарастают. В XIII веке групповые танцы и пляски считались колдовским ритуалом, я же предпочитаю думать о них как о потенциально здоровом выходе для всех видов переживаний. Конечно, не все подростки готовы к сексуальным отношениям, но у них еще есть тела и души, которые сексуально развиваются. Танцы и музыка обеспечивают молодым людям альтернативные способы исследования, приобретения опыта и практики с новыми чувствами и ощущениями. Атмосфера в группе может возбуждать, но обычно она еще и обеспечивает безопасность для таких исследований и практики. У родителей есть причины быть обеспокоенными: когда пляшут скверно до бешенства, конечно, тестостерон может легко переключиться с веселья на агрессию. И девочек, и мальчиков нужно предупреждать об этом риске, когда молодые люди обоих полов внезапно могут оказаться в небезопасной ситуации.