Александр Дитрих - Белым по чёрному

— Ванли… что? — переспросила Ручка.

— Ванличанчен! По-русски это значит — стена длиной в десять тысяч ли. Попросту говоря — Великая китайская стена. Вместе со своими ответвлениями она тянется на четыре тысячи километров. Возвести её приказал император Цинь Ши-хуанди для защиты северо-западных границ страны от набегов кочевых племён. Ну, а сейчас, как ведите, её ещё только строят. Ведь мы перенеслись на двадцать три столетия назад, в древний Китай.

— У… угадал! — воскликнул дядюшка Глобус. — Он угадал! К-как сказал, так и вышло — древний Китай!

— Как же это вам удалось? — спросила Ручка. — Объясните же наконец, в чём дело!

— Дело в том, — с серьёзным видом громко объявил Мелок, — что я оказался невоспитанным и легкомысленным… Придётся мне просить прощения. Ох, уж мне эти знатные родственники! — со вздохом проговорил он. — Их так много, что кто-нибудь обязательно дуется.

Мелок встал и, опустив голову, шагнул вперёд.

— Простите, матушка Стена, — начал он, — что я до сих пор не вспомнил о вас и не засвидетельствовал вам своего почтения. Правда, сюда, в школу, меня привезли не так давно, но это, конечно, не смягчает моей вины. Мне так стыдно, что я покраснел бы, если мог.

Мелок постоял немного, словно дожидаясь ответа, потом махнул рукой и возвратился к окончательно сбитым с толку друзьям.

— Действительно, некрасиво получилось, — сказал он. — Матушка Стена не умеет говорить, и потому ей особенно обидно, что мы на неё ни разу не обратили внимания.

— А я её того… стирала без всякого стеснения! — сокрушённо проговорила тётушка Тряпка. — Неудобно-то как!

Мелок только вздохнул в ответ.

— Пока мы с вами путешествовали где-то за тридевять земель, — объяснил он, — матушка Стена всё ждала, ждала, наконец не вытерпела и, хоть тяжела на подъём, сама о себе напомнила как могла… Она ведь у нас историк.

Тем временем пронизанная серебристым сиянием панорама гор стала меркнуть.

Крепостные зубцы, башни, горные вершины заволакивались дымкой и таяли, сливаясь в одно туманное пятно.

— Остановитесь! — спохватился Мелок. — Подождите! Мы же ничего не успели толком рассмотреть!

Но светящееся пятно на стене продолжало тускнеть к наконец погасло.

— Тяжёлый характер! — покачал головой Мелок. — Она всё-таки обиделась. Ну да ладно, авось из класса-то она нас теперь выпустит. Слышите, матушка Стена? Мы только в древний Китай и назад! Учтите, это путешествие будет по вашей части.

Мелок попросил тётушку Тряпку стереть нарисованный на доске каменноугольный лес, куда так и не попали путешественники, а затем сам быстро вскарабкался на полочку и стал по памяти рисовать только что исчезнувшие горные хребты, дороги на склонах и крепостные башни.

На этот раз, едва только тётушка Тряпка после многочисленных извинений почтительно коснулась стены, всё пошло как по маслу. В тот же миг в лицо путешественникам брызнуло солнце, подул прохладный горный ветер, слегка припахивающий полынью. Через минуту друзья, немного ослепшие и оглушённые стуком, звоном, скрипом и разноголосым говором, стояли на крутом склоне всего в нескольких шагах от строившейся башни. По шатким мосткам то и дело пробегали люди, пришлось спрятаться.

Осмотревшись, Мелок поманил своих спутников и, цепляясь за ветки кустов, стал осторожно пробираться по круче в обход башни.

Спустившись пониже, путешественники вскоре выбрались из кустов на полянку, загромождённую хворостом, поленьями и кучами разбитого белого камня.

— Известняк! — отметила Ручка. — А для чего он здесь?

— Да, для чего? — отдуваясь, спросил дядюшка Глобус. — Ведь Стена-то кирпичная!

— Скоро сами увидите, уже немного осталось. — Мелок указал на неглубокий, начинавшийся сразу же за поляной овраг, из которого валил густой дым.

Подойдя к краю оврага, путешественники сразу же заметили глубокие ямы, вырытые прямо в склонах. Перепачканные сажей люди опускали туда дрова и сыпали известняк.

Одна из ям, по-видимому, была загружена доверху. Над ней-то и поднимались клубы чёрного дыма.

От любопытства дядюшка Глобус так далеко высунулся из кустов, что едва не скатился в жерло раскалённой подземной печи…

— И-и зачем понадобилось этим людям жарить камень? — спросил старый географ отряхиваясь.

— О, это одно из самых замечательных открытий в строительном искусстве! — с гордостью воскликнул Мелок. — Дело в том, что из одних кирпичей, пусть даже обожжённых, самых что ни на есть лучших, ещё ничего не построишь. Нужно ещё суметь их крепко-накрепко соединить между собой. Если глиняная кашица с песком, которую человек употреблял для соединения камней ещё с незапамятных времён, кое-как годилась для жалких хижин, то для крепостей, замков, храмов, мостов и других сооружений нужен был другой материал — надёжный, долговечный. Словом, настоящий каменный клей. Строители ещё в глубокой древности поняли, какие огромные возможности открыло бы перед ними такое вещество. Но где его взять?

И вот этак тысячи четыре лет назад люди вспомнили об одном удивительном свойстве известняка. Кусок этого камня, долго пролежавший в жарком костре и потом брошенный в воду, с шипением рассыпался и превращался в жидкую кашицу. Это наблюдение было сделано совершенно случайно: то ли неожиданный ливень залил огонь, то ли известняк был вынут из пламени и брошен в горшок для варки пищи. Последнее наиболее вероятно, потому что в те далёкие времена ещё не умели обжигать посуду, а необожжённая глина в огне лопалась, вот и приходилось людям варить пищу, бросая в воду раскалённые камни, пока она не закипит.

Как бы там ни было, человек с изумлением увидел, как крепкий, твёрдый камень, попав в воду, отчаянно фыркал и плевался, пока не превратился в кашицу.

Но ещё удивительнее было то, что вынутое из воды каменное белое тесто через некоторое время высохло и снова стало твёрдым…

Люди нередко встречались с этим странным явлением, но только через много веков кому-то пришла в голову простая мысль: а что, если белым известковым тестом скреплять каменную кладку? Попробовали — получилось. Твёрдая кашица накрепко «прихватывала» камень.

Позже люди додумались в эту кашицу добавлять песок. Получилось ещё лучше.