Валерий Губин - Я познаю мир. Философия

Беда этих людей в том, что они становятся никому не нужны, все меньше потребности в неквалифицированном труде, все меньше рабочих мест, везде требуется хорошее образование и достаточно высокая общая культура, а государство не имеет средств либо желания (или того и другого сразу), чтобы помочь маргиналам найти себе новое место в жизни.

Сейчас в нашей стране в связи с ростом безработицы, падением жизненного уровня опасность обвально быстрой маргинализации усиливается.

Вечным анекдотом при советской власти был следующий; «чего только у советской власти нет — масла нет, мяса нет». Но еще при советской власти никогда не было гражданского общества.

При советской власти господство государства было тотальным, почему и государство это теперь называется тоталитарным. Государство определяло, что людям надо слушать, — почти все западные радиостанции, вещающие на русском языке, глушились; определяло, что смотреть, — и советские и западные фильмы отбирала государственная комиссия; что читать — все издательства и типографии были государственными, свирепствовала цензура, и страшным преступлением было иметь печатный станок; определяло, что думать, — с детского возраста людям так промывали мозги, что или думали в соответствии с решениями партии, или вообще не думали.

Все гражданские права личности, записанные в Конституции, существовали только на бумаге: свобода совести, свобода слова, свобода собраний, свобода печати, презумпция невиновности (т. е. человек не обязан доказывать, что он невиновен) и т. д. Человек был не гражданином, а винтиком огромной государственной машины. Человек существовал один на один с государством.

Гражданское общество — это общество структурированное. Оно содержит внутри себя массу негосударственных объединений, независимых от государства, и человек, являясь членом одного или нескольких союзов или объединений, уже не стоит один на один перед лицом государственной машины. Она уже не может спокойно проехать по нему и не заметить.

Если общество однородно и монолитно, как при тоталитаризме, то оно подобно студню — толкнешь его с одного бока, и толчок, не встречая никакого сопротивления, проходит свободно через всю массу до следующего края. Отсюда и всенародное одобрение решений партии, и всенародное осуждение проклятых империалистов или их пособников — инакомыслящих. Отсюда страх, царящий в обществе, — человеку некуда было укрыться от вездесущего «государева ока». Все мы были погружены в этот студень и дружно колебались в такт его колебаниям.

Иное дело — гражданское общество. Я здесь не столько гражданин государства, сколько член союза потребителей, член клуба содействия пожарникам, член секты «Свидетели Иеговы», член общества трансцендентальной медитации. Я — член коллектива, с которым у нас общие интересы, мы защищаем друг друга, мы помогаем друг другу. Тот же «Союз потребителей» — очень серьезная общественная организация, которая по вашей просьбе может подать в суд на любое предприятие, выпускающее некачественные продукты. Эта организация имеет свой журнал, своих адвокатов и может, в принципе, разорить любое государственное или частное предприятие, если уличит его в неуважении к правам потребителей.

В нашем обществе еще только появляются ростки гражданского общества. А вот если взять, к примеру, современную ФРГ, то там оно сильно развито. В ней существует широкое «альтернативное» движение. Одна из основных программ этого движения — ограничить зависимость людей от государства и могущественных концернов. Создать им такие условия, чтобы они сами себя обеспечивали своим трудом, не работая на государство и крупных собственников. Можно жить лучше, даже если имеешь меньше. Меньше денег, меньше потребления, зато больше возможностей для личной самореализации. Нужен переход от «экономики услуг» к «экономике самообслуживания». Нужно, считают идеологи альтернативных движений, работать, чтобы жить, а не жить, чтобы работать. Создаются мелкие предприятия, которые называют себя «коллективами», «социальными проектами». Это центры дошкольного воспитания, продовольственные кооперативы, мастерские, общественные библиотеки, терапевтические группы взаимопомощи (например» группа помощи женщинам» подвергающимся плохому обращению в семье)» группы социо- и психотерапии, товарищества по закупкам. Основная идея «альтернативщиков» — переход от централизованного государства к «федерации коммун»: кооперативов, мелких аграрных и ремесленных производств. В ФРГ 200 сельскохозяйственных коммун. Существуют движения по захвату пустых домов и созданию альтернативного жизненного пространства. Захваченные дома превращаются в центры политического общения. Есть много самоуправляемых молодежных коммун. Существует широкое движение за гражданские права, оно выступает против запретов на профессию (т. е. лишение человека права занимать некоторые должности из-за его политических убеждений) и т. п. Наконец, есть очень много нетрадиционных религиозных обществ.

Все это, вместе взятое, создает картину богатого гражданского общества, где человек всегда может найти себе группу единомышленников, всегда может получить защиту от несправедливостей государства и от собственного одиночества. Человек чувствует себя человеком только в своей маленькой группе, где все знают, любят и помогают друг другу.

В России человек в массе своей чудовищно одинок и часто пользуется суррогатами общения: тусуясь возле пивного ларька, где все действительно друг друга «уважают», или вливаясь в орущую массу болельщиков на стадионе.

Платон стал первым социальным утопистом после того, как написал свою книгу «Государство». С его точки зрения, люди будут счастливы только при справедливом государственном строе, где каждый живет по своим способностям, знает свое место и никто никому не завидует. В платоновском государстве существует три класса: философы управляют, стражники охраняют, а ремесленники работают. Каждого ребенка, достигшего пяти лет, приводят к философам, и те решают, в какой класс его отдать. Бели умный — то он становится философом, если глупый, но сильный — стражником, если ни то и ни другое — тогда ремесленником.

Все в этом государстве расписано и регламентировано: когда вставать, когда петь гимны, когда жениться и т. д. Платон, правда, прекрасно понимал, что нарисовал некое идеальное государство, которого на самом деле нельзя построить.

Много позже подобные сочинения назовут «утопиями» (от греческого «у» — «не» и «топос» — «место»; место, которого нигде нет; так озаглавил в 1516 г. свою книгу английский мыслитель Томас Мор).