Валерий Губин - Я познаю мир. Философия

Сейчас научный сотрудник, работая над какой-то частью проекта, обсчитывая какой- то узел, даже не знает часто всей задачи и не представляет, что именно он делает. Думает, что разрабатывает новый холодильник, а оказывается — скорострельный пулемет.

Сейчас писатели и художники — также служащие, почти все они где-нибудь работают: в журнале, издательстве, на телевидении, в рекламных агентствах, в штабах политических партий. Давно уже появилась такая странная вещь, как индустрия сознания. Интеллигенция — и научная и художественная, — обслуживая государство, создает всякие идеологические мифы, которые потом постоянно, с помощью газет, радио и ТВ, внедряются в сознание людей. При советской власти это приобрело огромные размеры: каждый день придумывались новые мифы, новые сказки: «давайте всю страну засеем кукурузой — и наступит изобилие!», «давайте больше химических удобрений изготовим — и получим невиданные урожаи», «давайте работать каждый за двоих, за себя и «за того парня», а зарплату получать одну», «давайте встанем на трудовую вахту в честь XXIV съезда КПСС!» и т. д. и т. п. Смысл индустрии сознания заключался, в частности, в том, чтобы отучить людей думать, подбрасывая им каждый день какие-то внешне новые идеи и лозунги.

Сейчас индустрия сознания продолжает работать, хотя и не с таким размахом, но все еще способна развернуться во всю мощь — вспомните, сколько разного бреда обрушивается на нашу голову во время избирательных кампаний — думских, президентских.

Интеллигенция в прошлом обращалась к народу как к некой темной, необразованной, наивной массе, которую и пыталась вразумить. Сегодня никакой наивной массы нет — средства массовой информации с самого детства закладывают в головы людей столько мифов, предрассудков, диких суеверий, что задача интеллигенции стала заключаться не столько в том, чтобы воспитать людей, сколько в том, чтобы рассеять эти мифы и суеверия.

Учитель обращается не к наивному ребенку, а к человеку, у которого вся голова забита латиноамериканскими сериалами, похождениями суперменов типа Штирлица или Терминатора, рекламой «сникерсов», убеждениями, что мораль — это хорошо, Пушкин — это прекрасно, но меткий глаз, сильная рука и знание приемов каратэ, как у Ван Дамма, — гораздо лучше.

По-прежнему есть еще интеллигенты, воспитатели человечества, совесть и честь нации. В России это Александр Солженицын, Сергей Ковалев, Виктор Астафьев. Но они по-прежнему очень далеки от основной массы народа, народ их не понимает и часто откровенно смеется над их желанием остановить войну, защитить права человека. Какие права? Сделайте зарплату побольше, водку подешевле и чтобы «Санта-Барбара» шла трижды в день!

Все, что я говорил о массовой культуре, относится к культуре внешней. Но есть и внутренняя культура — та культура, которая стала второй природой для человека. От нее нельзя отказаться, нельзя просто так отбросить, отбросив заодно и все завоевания человечества.

Внутренние, глубинные основы культуры нельзя перевести в стереотипы и штампы, на их основе нельзя создать какие-то технологии, позволяющие автоматически стать культурным человеком. Сколько ни изучай книг по теории стихосложения, никогда настоящим поэтом от этого не станешь. Нельзя стать ни Моцартом, ни Эйнштейном, ни мало-мальски серьезным специалистом в любой области, пока не овладеешь полностью той или иной частью культуры, нужной для работы в этой области, пока эта культура не станет твоим внутренним достоянном, а не внешним набором правил.

Культура каждой эпохи представляет собой единство стиля (или формы), объединяющего все материальные и духовные проявления этой эпохи: технологию и архитектуру, физические концепции и живописные школы, музыкальные произведения и математические исследования. Культурный человек не тот, кто много знает о живописи, физике или генетике, а тот, кто осознает и даже чувствует внутреннюю форму, внутренний нерв культуры.

Такой человек как бы попадает на силовые линии культуры и движется по ним, они ведут его от открытия к открытию. Моцарт не выдумывал, не вымучивал, как Сальери, музыку, она сама как бы «прорастала» в нем, сама звучала во всем богатстве ее звуков, гармоний, мелодий. Пушкин купался в стихии языка, чувствуя тончайшие нюансы слов, рифм и размеров, прекрасный и могучий русский язык — целостная культура говорила через поэта.

Культурный человек никогда не является узким специалистом, не видящим и не понимающим ничего за рамками своей профессии. Культурная форма в любую эпоху одна, она только проявляется в каждой сфере по-разному. Чем больше я знаком с другими направлениями развития культуры, тем больше я смогу сделать в своем собственном деле. Помните, как Эйнштейн советовал математикам заниматься музыкой?

Русский поэт Осип Мандельштам писал, что появившиеся в XIX веке железные дороги изменили ритм и строй русской прозы. Казалось бы, какое отношение имеют железные дороги к литературе (правда, без них Анне Карениной пришлось бы найти другой способ уйти из жизни)? На самом же дело железные дороги изменили ритм жизни в целом, сблизили разные концы страны, сделали наглядным наступление новой технической ары, изменили психологию общества, и это не могло не отразиться на литературе, на мироощущении писателей.

А открытие мира элементарных частиц послужило еще более мощным толчком для создания новой культурной формы: она про-явилась и у художника В. Кандинского, первого, абстракциониста со взрывающейся на его картинах материей, и у писателя А. Ремизова в его ритмической прозе, и у поэта Андрея Белого с его фантастическим описанием (в двадцатых годах) взрыва атомной бомбы и т. д.

Интересно, что в развитой культуре даже не слишком даровитому художнику или ученому, поскольку он сумел к этой культуре прикоснуться, удается добиться серьезных результатов. В Китае в средние века была очень высокая поэтическая культура: стихи писали все — от императора до портного, и было большое количество крупных поэтов. Китайцы с детства росли в атмосфере поэзии.

В начале этой главы мы говорили о том, что культура — это все, что не природа; все, что человек искусственно создал сам. Но в то же время культура всегда развертывается и существует только на основе природы. Бели назвать культуру мозгом, то природа — это тело культуры. Мы должны хранить и оберегать это тело, если хотим остаться живыми. В состав культуры входит и отношение человека к природе.

С давних времен существовало два подхода к окружающему миру — теоретический и мифологический. Последний ярче всего выражен в искусстве, однако вовсе не является его монополией. Мифопоэтическое восприятие мира было господствующим в архаической и античной культурах.