Борис Тебиев - …И в просвещении стать с веком наравне. Том I

Весь внутренний строй николаевских гимназий был направлен на то, чтобы унизить человеческое достоинство воспитанников, сформировать из них покорных и безропотных слуг монархического режима, мыслящих стандартными фразами и раболепствующих перед начальством.

В 1835 г. была утверждена новая редакция Устава российских университетов, на основании которого они лишались права создавать научные общества, осуществлять руководство гимназиями и другими учебными заведениями. Одним росчерком пера Николай I уничтожил провозглашенную в начале века университетскую автономию, сократил количество студентов-разночинцев, предписал усилить полицейский надзор за студенческой молодежью.

Очередная волна репрессий обрушивается на учебные заведения в связи с революционными событиями в Западной Европе 1848 г. В эти годы в учебные планы высших и средних учебных заведений вносятся новые изменения, направленные на усиление религиозного влияния в студенческой и учащейся среде. С этого времени Закон Божий согласно требованию самого императора трактуется как «единственно твердое основание всякому полезному учению». Обыденным явлением становятся беззастенчивая фальсификация науки и насаждение в учебных заведениях суррогатов знания.

В годы правления Николая I Министерство народного просвещения в еще большей степени, чем в период александровской реакции, превратилось в карательный орган по борьбе со свободомыслием и передовыми философскими идеями. Назначенный в 1833 г. министром просвещения С. С. Уваров, долго и упорно пробивавшийся к вершинам власти, разработал новую идеологизированную правительственную программу в области образования, подхваченную всеми консервативными силами тогдашней России. Он призывал самодержавие и русское общество «возложить надежды на истинно-русские охранительные начала православия, самодержавия и народности», составлявшие, по его мнению, «последний якорь спасения» и «вернейший залог силы и величия отечества».

Однако чем суровее были удары судьбы, тем сильнее и шире было сопротивление этим ударам. И в 30-е, и в 40-е годы ХIХ века в общественных же глубинах росли и крепли новые настроения, живые и свежие силы, готовые с юношеским энтузиазмом служить Отечеству, бороться с невежеством и несправедливостью. «Мы были фанатики и юноши, все было подчинено одной мысли и одной религии, – писал в „Былом и думах“ А. И. Герцен. – Там, где открывались возможности обращать, проповедовать, там мы были со всем сердцем и помышлением. Что, собственно, мы проповедовали, трудно сказать. Но пуще всего проповедовали ненависть ко всему злу, ко всякому произволу». Дух свободолюбия, истинного патриотизма и высокой гражданственности, проникший в русское общество в период формирования художественного гения Пушкина, оказался неистребим. Как неистребимой была и тяга народа к знанию и культуре. Пушкинская эпоха во главе с самим поэтом, уже в молодые годы ставшим духовным лидером пробуждающейся и восходящей России, подготовила замечательный плацдарм для дальнейшего культурного преображения страны, большой и серьезной просветительной работы, развернутой общественными силами во второй половине ХIХ века на волне либерально-демократических реформ, в русле строительства гражданского общества и правового государства.

Исторический факт появления Пушкина уже сам по себе стал великой победой культуры над бескультурьем, света над мраком, знания над невежеством. В пушкинскую эпоху не только расширился образованный слой русского общества, но и значительно обогатился умственный инструментарий россиян: словарь, понятия, методы. Язык Пушкина облегчил понимание истины для миллионов и миллионов его соотечественников, предопределив эпоху всеобщей грамотности. Образ мыслей Пушкина обогатил палитру чувственного восприятия россиянами окружающего мира. Пример пушкинского гения способствовал раскрытию безграничных возможностей, заложенных в человеческой природе.

Став звучным эхом своей эпохи, голос Пушкина не затерялся в многоголосье последующих эпох. Он беспрестанно зовет нас к вершинам совершенства и утверждает: они покоряемы лишь людьми с твердой верой в гуманизм и силу научного знания, патриотическими стремлениями и вселенской моралью.

1. Державин Г. Р . Из стихотворения «Гимн лирико-эпический на прогнание французов из Отечества» // Русские поэты ХVIII века. М., 1943. С. 52.

2. Ганелин Ш. И., Голант Е. Я . История педагогики. М., 1940. С. 78.

3. Медынский Е. Н . История русской педагогики до Великой Октябрьской социалистической революции. Изд. 2. М., 1938. С. 95.

4. Галактионов А. А., Никандров П. Ф . История русской философии. М., 1961. С. 104.

5. Блюм А., Мартынов И. «О! Книги, книги прелюбезны!..» Русские литераторы ХVIII в. о книге и библиофильстве // Альманах библиофила. Вып. 6. М., 1979. С. 176.

6. Шкловский В. Чулков и Левшин. Л.: Издательство писателей, 1933. С. 85, 86.

7. Ставрин С. Н. А. Полевой и «Московский телеграф» // Дело. 1875. №.5. С. 107.

8. История русской литературы. М., 1908. Т. 1. С. 64.

9. Блюм А., Мартынов И. «О! Книги, книги прелюбезны!..» Русские литераторы ХVIII в. о книге и библиофильстве. С. 175, 176.

10. Толстой Л. Н . Война и мир. Т. 3. М., 1968. С. 179, 181.

11. Вестник Европы. 1871. №12. С. 918.

12. В год 200-летия со дня рождения А. С. Пушкина в Белгородском педагогическом университете А. М. Болговой была защищена кандидатская диссертация «Педагогические воззрения Екатерины II», а в Московском педагогическом государственном университете вышла монография Е. П. Титкова «Образовательная политика Екатерины Великой». Авторы этих работ, как нам представляется, восстановив историческую справедливость, объективно оценили педагогические труды императрицы, ее вклад в развитие отечественной системы образования.

13. Аристид – борец за свободу Древней Греции, Катон – знаменитый республиканец Древнего Рима.

14. Мерзляков А. Воспоминания о Иванове. М., 1817. С. 102—104.

15. Резанов Вл. Из разысканий о сочинениях В. А. Жуковского // Журнал Министерства народного просвещения. 1906. №4. С. 315.

16. Предтеченский А. В . Очерки общественно-политической истории России в первой четверти ХIХ века. М.; Л., 1957. С. 209, 210.

17. Намечая в конце 1801 г. круг вопросов, подлежащих обсуждению в Негласном комитете, Строганов расположил их в следующем порядке: общественное образование, общественный кредит, судебная реформа, административная реформа, крестьянская реформа, экономические реформы. (См.: Предтеченский А. В. Очерки общественно-политической истории России в первой четверти ХIХ века. С. 109).

18. Рождественский С. В . Из истории идеи народного просвещения в Александровскую эпоху // Сборник статей по русской истории, посвященный С. Ф. Платонову. Пг., 1922. C. 387.