Борис Головкин - О чем говорят названия растений

Когда знакомишься с тропическими деревьями, растущими у себя на родине, а не в оранжерее, то порой замечаешь у них, как говорят ботаники, новообразования — всяческие отклонения отдельных органов от нормальной формы. Очень часто виной тому — насекомые. Сплошь и рядом можно наблюдать, скажем, такую картину. Вот в редкой траве между обнажившихся корней вьется цепочка муравьев-листогрызов. У каждого в челюстях — кусочек листа, чуть не втрое превышающий размеры носильщика. Кажется, будто маленькие лодки с зелеными парусами лавируют между травинками. А ведь это настоящий грабеж: в короткое время листогрызы способны полностью «раздеть» дерево. Другие муравьи проникают внутрь ствола, веток, черешков и даже в мясистые пластинки листьев, поселяясь здесь надолго и всерьез и превращая дерево в живой муравейник.

Понятно, деревья вынуждены искать средства защиты, прибегая, в частности, к уже упомянутым новообразованиям. В некоторых случаях мы встречаемся со специальными образованиями, как бы нарочно предназначенными для колоний муравьев. Такие деревья часто носят название муравьиных, или мирмекофильных. Наиболее известным муравьиным деревом можно считать цекропию ( Cecropia peltata ), относящуюся к семейству крапивных. Полый стебель — этакая труба до 18 метров высотой, идущая от кроны почти до корней, представляет собой идеальный муравьиный дом. Но квартирующие в нем муравьи из рода ацтека ( Azteca ) получают кров и стол (а их излюбленное лакомство — выросты в основании листовых черешков) отнюдь не задаром. Они защищают цекропию от листогрызов. При малейшем признаке опасности отряды добровольных стражей дружно устремляются навстречу неприятелю. Цекропия — жительница островов Карибского моря, однако свои муравьиные деревья есть в тропиках всех частей света.

Слоновые деревья по иронии судьбы, а вернее, по прихоти ботаников-систематиков, растут там, где слоны не водятся и не водились никогда. Это небольшие деревца с непомерно раздутыми стволами, которые оканчиваются несколькими тонкими веточками. Кто видел их, говорит, что они похожи на слоновьи хоботы, сжимающие букетик. Слоновые деревья вида Pachycormus discolor принадлежат к семейству сумаховых, а Bursera microphylla — к семейству бурсеровых. Родина их — северо-западная Мексика и юго-запад США. Поскольку оба вида обитают в пустынных районах, листья их на время сухого периода опадают, и в безлистном состоянии «хоботообразность» стволов особенно заметна.

С мамонтовым деревом, или секвойядендроном гигантским ( Sequoiadendron giganteum ), читатели более подробно познакомятся в главе «Короли и капуста». А пока можно сказать, что символика этого названия двоякая: мощь одного из самых крупных в мире деревьев рождает ассоциацию с самым крупным наземным млекопитающим, а долголетие позволило первым европейцам, открывшим его в горах Сьерра-Невада в 1850 году, считать это дерево современником мамонта. Позднее ботаники откорректировали действительный возраст патриарха североамериканских лесов. Считается, что самому большому мамонтову дереву, которое носит собственное имя «Генерал Шерман», свыше трех с половиной тысяч лет, то есть мамонтов на нашей планете этот долгожитель все же не застал.

Сейчас любители растений могут познакомиться с мамонтовым деревом не только по рисункам, описаниям, фотографиям и фильмам. Молодые секвойядендроны во многих городах земного шара приобрели права гражданства: одни — в коллекциях ботанических садов, другие — в уличных посадках. История же переселения мамонтова дерева в новые районы довольно любопытна. Открытие его связано с наплывом золотоискателей на «дикий запад» США во время так называемой золотой лихорадки. По рассказам, переселенец Д. Вудраф стал знаменит тем, что случайно под одним из мамонтовых деревьев обратил внимание на падающие сверху семена. Это были остатки завтрака белок, шелушивших шишки в недоступных человеку высях крон. Вудраф набил семенами свою табакерку и при случае отослал их к себе на родину, в штат Нью-Йорк. Семена незнакомого хвойного дерева приобрел питомник в городе Рочестер. Из полученных там четырех тысяч сеянцев несколько сот было отправлено за границу, главным образом в Англию. Это были первые путешествия мамонтова дерева: сначала через американский континент, а затем и через океан.

Рис. 23. Так началось путешествие мамонтова дерева.

Но вернемся с гор Сьерра-Невады в тропики и познакомимся здесь с пушечным деревом. Носящая это необычное прозвище курупита гвианская ( Couroupita guianensis ) примечательна во многих отношениях. Ее крупные душистые розовые цветки сидят на извивающихся, как змеи, цветоножках в нижней части ствола. Тычинки в цветке собраны на особом выросте — андрофоре, которая изогнутой крышечкой нависает над центром цветка, и обращены пыльниками внутрь, в сторону пестика, а не наружу, как у большинства известных нам цветков. Но самыми удивительными у этого дерева считаются плоды. Они красновато-коричневые, гладкие и почти идеальной сферической формы. Их сравнивают с ядрами для старинных пушек, причем довольно крупного калибра (до 20 сантиметров). Впрочем, они недостаточно твердые, чтобы стрелять ими из орудий. Непригодны они и для еды. Между тем есть деревья, которые действительно могли бы претендовать на титул пушечных. Известно, например, что на вооружении японской армии еще в XX веке находились легкие орудия со стволами из … бамбука. В истории же гражданской войны в нашей стране встречаются упоминания о «деревянной артиллерии» сибирских партизанских отрядов.

Париковым деревом скумпию ( Cotinus coggigria ) называют, по крайней мере, в двух языках: английском и немецком (wigtree и Perrűkenbaum). Это небольшое дерево или, скорее, крупный кустарник европейской части СССР. Его выделяют яркая лиловато-пурпурная окраска листьев некоторых форм, полыхающая среди меркнущих осенних тонов других деревьев, и своеобразие плодов, точнее, того, на чем эти плоды сидят. Чтобы читателю было яснее, посмотрим сначала, как устроено соцветие скумпии. Ее мелкие цветки собраны в рыхлые кисти на концах ветвей. Из одних после опыления образуются небольшие черноватые орешки, другие остаются стерильными и опадают. Это служит своеобразным сигналом для преображения всего соцветия. Цветоножки, на которых сидели стерильные цветки, заметно удлиняются и покрываются тонкими серебристыми волосками. Изменяется и цвет самих цветоножек: из красноватых они становятся пепельно-серыми. Дерево как будто покрывается дымчатыми ажурными облачками. Видимо, сходство этих образований с завитыми старинными париками и послужило столь необычному названию. Впрочем, скумпию зовут еще курящим или дымящим деревом (smoke tree).