Бен Гутерсон - Тайна отеля «Зимний дом» [litres]

– Всё в порядке, мисс Летин, – сказал Джексон, – уверяю Вас.

Элизабет провела ужасную ночь, в полудрёме ей виделся пурпурный огонёк, мерцающий в ледяной тьме за стенами отеля или порхающий по коридору возле её двери. Она просыпалась и засыпала, её преследовала старуха в чёрном или Маркус К. Химс с Селеной гнались за ней по коридору, у которого не было конца. Среди ночи она встала и подошла к окну. Пурпурное мерцание в западной части неба казалось ей таким явным. Но девочка была так взволнована, что приняла эти отсветы за игру своего воображения. Когда колокольчики позвали к завтраку, Элизабет была уставшей, словно вообще не спала.

– Я был в их номере, там всё нормально, – сказал ей Норбридж, когда через двадцать минут она здоровалась с ним в Зимнем зале. – Ничего особенного. Ни собак, ни кошек, ни медведей. Миссис Химс чем-то стучала в задней комнате, а мистер Химс спокойно читал. Всё нормально.

– Я точно что-то видела, – сказала Элизабет, и её беспокойство усилилось. – Вы везде смотрели? И этот их ящик?

Внезапно ей пришла в голову мысль.

– Вдруг это не Селена там стучала? Вдруг это… кто-то ещё?

Норбридж посмотрел на неё, словно она заявила, что собирается левитировать*, и теперь он ждёт, чтобы она поднялась в воздух.

– Вы мне не верите? – сказала она. Она уже готова была всё ему рассказать: что она была в их номере и читала письмо Селены, но поняла, что рассказом разочарует Норбриджа сильнее, чем убедит его. – Вы не верите, что я что-то видела?

– Я верю, что ты взволнована, – сказал Норбридж. Он наклонился к ней и прошептал:

– Всё под контролем. Пожалуйста, не волнуйся.

Он протянул руку к её волосам и вытащил из них монету с изображением «Зимнего дома». Он показал ей монету с выражением удовлетворения.

Элизабет уже не чувствовала усталости – она была в отчаянии от того, что Норбридж не принимает её всерьёз.

– Это же фокус, Норбридж, – сказала она. – Надеюсь, что ничего плохого не случится.

Хотя это был последний день года и все готовились к праздничному вечеру, Элизабет провела следующие часы в апатии и оцепенении. Она не сомневалась, что Химсы успешно претворяют свой план в жизнь, а Норбридж просто не понимает, как далеко всё зашло.

Она советовалась с Фредди: один раз за завтраком, один раз во время обеда и два раза при визитах в мастерскую. Она пыталась читать в своей комнате или в библиотеке, но безуспешно. Она помогала собирать паззл мистеру Веллингтону и мистеру Рахпуту, но через сорок пять минут сдалась, так и не пристроив ни одного фрагмента.

Перед заходом солнца, когда сумерки уже скрыли все яркие краски, Элизабет забрела в портретную галерею. Гуляя по ней, она несколько раз прошла мимо портрета Нестора. Каждый раз она задавала себе вопрос, зачем художник включил в композицию зашифрованное послание. Она достала блокнот и перечитала список слов, с помощью которых они с Фредди пытались расшифровать текст. Безуспешно. Тут ей пришла в голову мысль: никогда, глядя на портрет, она не думала, что за художник его написал. Но на портрете не было даже подписи. Почему, подумала она, художник не подписался?

Элизабет подошла ближе и начала внимательно рассматривать нижний край картины. Она увидела, что рама загораживает нижнюю часть. Рисунок выглядел не то обрезанным, не то специально спрятанным. Она надавила изнутри пальцем – и на свет вышла тонкая полоска холста, до этого скрытая от глаз. Совсем тонкая полоска – картина была хорошо закреплена. Элизабет провела пальцем вдоль нижнего края, и в правом углу показалась верхняя часть подписи. Буквы видны были не целиком, но достаточно, чтобы прочитать: Р. С. Грейнджер.

Элизабет показалось, что на неё вылили ведро холодной воды. Картину написал Райли Смих Грейнджер, автор «Руководства для детей». Должно быть, он и был тем самым другом Нестора, о котором рассказывал Норбридж. Тем, кто оставил в «Зимнем доме» Ту Самую Книгу и кто придумал всю эту странную игру. В загадочном введении к Той Самой Книге он называл себя художником. Эта картина объединяла всё вместе, она каким-то образом собирала все детали. Элизабет почувствовала, что разгадка близка. Ей не хватало только слова-ключа. Если бы она могла вычислить ключ и расшифровать текст!

– Прелестная картина, не так ли? – произнёс кто-то у неё за спиной..

Элизабет занервничала и прижала к груди руки. Голос этот она слышала много раз и боялась его. Обернувшись, она увидела того, кому он принадлежал, – Селену Химс.

– Есть что-то необычное в цветах, которые он использует, правда? – сказала Селена Химс, продвигаясь вперёд и становясь рядом с Элизабет, которая по-прежнему всё ещё внимательно смотрела на портрет Нестора Фоллса. – И в том, как он размещает объекты по отношению один к другому.

Она показала на книгу.

– И эта прелестная книга, на которой написано нечто таинственное.

Женщина повернулась к Элизабет и посмотрела ей в глаза.

– Ты не согласна?

Элизабет испугалась так же сильно, как возле ящика в номере Химсов, но в глубине души она решила никак этого не показывать.

– Я знаю, что Вы с мужем ищете здесь, – сказала она. – И я знаю, что вы украли книгу из моей комнаты и теперь пытаетесь вернуть в «Зимний дом» Грацеллу Зимость.

Зрачки Селены расширились от удивления, но она неотрывно смотрела в глаза Элизабет.

– Ты умненькая девочка, – сказала она мягко. – Оказывается, ты столько всего знаешь!

Селена посмотрела на картину.

– Ты случайно не знаешь ключа, чтобы расшифровать эту маленькую головоломку?

– Да если бы и знала, ни за что бы Вам не сказала!

Селена издала звук, похожий на рычание.

– Как неразумно быть такой неприветливой! И такой неприятной!

Она наклонилась к Элизабет.

– Если ты что-то знаешь, то расскажешь мне это прямо сейчас. Или потом я устрою тебе… много неприятного.

– Я… я кое-что знаю, – сказала девочка.

Селена в предвкушении подняла брови.

– Я знаю, что у вас ничего не получится! – прокричала Элизабет, и, прежде чем Селена успела сообразить, девочка изо всех сил рванула к двери и выбежала из галереи.

– Поспеши, дорогуша! – крикнула Селена. – Но в конце концов это тебе не поможет!

Но Элизабет уже бежала по коридору. Она хотела срочно найти Норбриджа. Она могла бы добежать до фойе ещё быстрее – на чистку зубов у неё обычно уходило больше времени, чем на этот сумасшедший бег – если бы не остановилась возле огромного окна. На закрытом на ремонт мосту она увидела фигуру. Уже почти стемнело, и падал мягкий снег, но света от фонарей было достаточно, чтобы всё разглядеть. На дальней стороне моста Маркус К. Химс чем-то – то ли ножом, то ли отверткой, она не могла разглядеть – выцарапывал линии в нижней части кирпичной стены. На мгновение он прекратил свои неистовые движения, выпрямился, встал поудобнее и возобновил работу.