Бен Гутерсон - Тайна отеля «Зимний дом» [litres]

Голос её был низкий, и спокойный, и холодный.

– Как много воспоминаний. Часы, дни – бесконечные дни! – которые я здесь провела, с этими прелестными книгами. Я смотрела, изучала, искала.

Она перевела взгляд туда, где стояла Элизабет, и её последнее слово окрасилось жестоким шипением: «Ис-с-скала». Её глаза злобно сверкнули, а пурпурное сияние усилилось.

Элизабет вся горела. Перед ней была женщина из ночных кошмаров, та самая, которая посещала её во сне и запирала в библиотеке без выхода.

– Вы… – с трудом произнесла Элизабет, вряд ли понимая, что она что-то говорит, – Вы… Вы…

– Да, я вернулась в «Зимний дом», – сказала женщина, на этот раз громче, но не намного. – Ты, должно быть, это хочешь сказать?

На губах её появилась жестокая улыбка.

Женщина встала и подняла руки – её жест выглядел угрожающе. Словно она собиралась швырнуть в Элизабет и Фредди невидимый шар. Под пальто на ней было надето атласное чёрное платье и жилет со странным узором – в точности таким же, как на одежде Селены. Она носила длинные чёрные перчатки. Что-то дикое горело в её глазах. Пурпурный свет клубился вокруг неё.

Не сводя глаз с Элизабет и Фредди, она опустила руки. На её лице застыла гримаса сдерживаемого гнева. Казалось, она обдумывала, что бы такого с ними сделать; вопроса о том, пойманы они или нет, даже не возникало. И именно из-за этого – того, что женщина полностью контролировала ситуацию, – на Элизабет накатила волна ужаса. Она протянула руку к Фредди. Они вцепились друг в друга.

Женщина расхохоталась.

– Мой любимый, обожаемый братец был тоже ошеломлён при виде меня, – сказала она и снова посмотрела в угол комнаты. Там лежал Норбридж. Он был тих и недвижим. Элизабет не успела сообразить, что происходит, как женщина поплыла вперёд – словно её подтолкнул сзади порыв ветра, – и мягко опустилась на пол. Одним движением она почти полностью преодолела расстояние до Элизабет.

Это было очень странно – то, как колдунья перенеслась вперёд, и от этого всё тело Элизабет затряслось. Её словно осыпали острыми осколками битого стекла. Это было так страшно и неожиданно, что Элизабет от ужаса словно приросла к месту.

– Мне даже не понадобилось идти к тебе, – сказала женщина. – Ты сама ко мне пришла.

Она издала странный звук, символизировавший удовлетворение, вытянула шею в сторону Элизабет и выпучила глаза.

– Что Вы делаете? – слабо произнесла Элизабет. – Что случилось с Норбриджем?

Женщина взглянула на Норбриджа.

– Крепко спит! – прокричала она неожиданно громко. И, подняв обе руки, начала хохотать.

Элизабет стояла, пригвождённая к полу, и смотрела на неё.

– Ты спрашиваешь, что я делаю? – сказала женщина и повернулась к Элизабет спиной. – Я намерена положить ему конец, раз и навсегда. И затем я собиралась прийти к вам. Но ты избавила меня от хлопот.

Она сделала ещё два шага к Элизабет.

– Много-много хороших книжечек в этой комнате, а? – сказала она мягко и снова начала кричать: – И все они напоминают мне те годы, которые я провела здесь. Маленькая девочка, которую он унижал, которой он командовал, которую он заставлял чувствовать себя ничтожеством.

С этими словами она оказалась у ближайшего книжного шкафа, снова перемещённая туда какой-то невидимой силой, выхватила оттуда книгу, резко повернулась к Норбриджу и швырнула книгу в него, почти попав в голову.

– Нет! – вскричала Элизабет и бросилась к Норбриджу. Она упала на пол рядом с ним и закрыла руками его голову.

– Пожалуйста, – прошептал Фредди еле-еле слышно. Он умоляюще смотрел на Элизабет, словно надеясь, что она сумеет его спасти.

– Молчать! – вскричала женщина, выхватила ещё одну книгу и швырнула её во Фредди. Пурпурное сияние разливалось вокруг неё и яростно пульсировало.

– Фредди! – воскликнула Элизабет, и женщина с ненавистью посмотрела на девочку.

– Тихо! – закричала она.

– Фредди! – снова завопила Элизабет. – Беги! Приведи Джексона! Скорее!

Фредди, пошатываясь, дошёл до двери и исчез.

– Уже неважно! – сказала женщина, снова поворачиваясь спиной к Элизабет. – К тому времени, когда кто-нибудь вернётся…

Она снова выпучила глаза и посмотрела на Элизабет, словно та попалась в её ловушку.

– Почему Вы это делаете? – спросила Элизабет.

– Потому что я могу, – ответила она. – Потому что я хочу. Потому что я ненавижу всех вас, и больше всего я ненавижу это место.

Она опустила руки.

– Я Грацелла Зимость, и я уверена, что ты знала моё имя. И вот я вернулась.

Она рассмеялась и указала на Элизабет.

– Ты разбудила мой дух в библиотеке. Ты окончательно вызвала его к жизни в моей хижине.

Она распростёрла руки и посмотрела сверху вниз, красуясь перед Элизабет.

– Мне был нужен только он – чтобы он объединился с моей телесной оболочкой – и теперь я снова стала одним целым. И всё благодаря тебе!

Грацелла теперь говорила нежным голосом и смотрела в глаза Элизабет, а та неожиданно почувствовала сильнейшую усталость. Её руки и ноги потяжелели, и её охватила глубокая истома.

– Благодаря тебе, моя дорогая! – сказала Грацелла. – Ты умная девочка.

Продолжая смотреть в глаза Элизабет, она повторила несколько раз:

– Ты умная девочка.

Элизабет почувствовала, что руки и ноги у неё стали тяжёлыми. Грацелла подошла ближе.

– Ты вернула меня, – она подходила ближе и ближе, уверенно и медленно. Что-то внутри Элизабет умоляло её не смотреть в глаза Грацеллы, но она стояла неподвижно, словно статуя, а старуха напевала и напевала свои слова, словно колыбельную.

– Это была ты, – мягко и медленно уговаривала Грацелла. – Ты была очень умной девочкой, моя дорогая.

Элизабет окутала тишина, и весь мир вокруг сузился до журчания голоса Грацеллы, которая приближалась всё ближе и ближе. Она подняла обе руки – если бы у этой сцены были зрители, они могли бы подумать, что Грацелла собирается схватить Элизабет за горло.

Низкий звук, похожий на кашель, донёсся с той стороны, где лежал Норбридж. Грацелла посмотрела на него. Немедленно Элизабет почувствовала, что её будто ущипнули; тело снова ожило, и она осознала, кто перед ней. Грацелла. Мышцы Элизабет освободились, она отскочила назад на пару шагов и снова посмотрела на Норбриджа.

– Вы не понимаете, что Вы делаете, – сказала Элизабет. – Но я прошу Вас, пожалуйста, перестаньте. Не надо делать нам больно.

Грацелла вытянула руку в сторону Элизабет, словно готовясь произнести обвинительную речь. Она теперь казалась выше, словно она вдруг выросла на пару десятков сантиметров или ей каким-то необъяснимым образом удалось вытянуть своё тело. Корона из седых волос, бледная кожа и странные символы на чёрном жилете делали её похожей на призрачного предвестника беды. Она снова протянула к Элизабет руку и пробуравила её глаза своими, но девочка отвернулась.