Сара Пеннипакер - Здесь, в реальном мире

— А-а. Да, она пришла со мной. Но она мне не подруга. И уж совсем не тихоня.

— Разве? — Велика-Важность, казалось, внезапно выросла — как будто не желала больше умещаться в детской кроватке. — Ну иди, позови эту крадущуюся кнопку. Послушаем, что она скажет.

Вар вздохнул, но послушно поднялся. Если уж Велика-Важность что-то решила, отговорить её не было ни малейшей надежды.

Джолин он отыскал на заднем дворе — она свешивалась из мусорного бака.

Он потянул её за комбинезон. Она соскользнула на землю и подняла руку. На руке был поддерживающий бандаж. Джолин демонстрировала его, словно бриллиантовый браслет.

— Взяли и выбросили. Одно слово — люди.

— Бабушка послала меня за тобой. Если что, могу сказать, что ты уже ушла.

— Она хочет меня видеть? — Джолин стянула бандаж с руки и сунула в карман.

— Только она прямой человек , — предупредил Вар. — Она хочет всё знать.

— Я тоже, — сказала Джолин. — Может, я наконец получу хоть какие-то ответы.

Джолин повела себя намного, намного учтивее, чем Вар мог вообразить.

— Очень приятно познакомиться, жаркий сегодня денёк, а что они сделали с вашими старыми суставами, а, мэм, пожалуйста? Э-э… спасибо!

Велика-Важность подвигала на голове парик, как будто он внезапно стал ей жать.

— Хм-м… Эти суставы были при мне семьдесят один год. Сама не пойму, почему я не догадалась спросить, куда они их дели.

— Это ничего, мэм, — утешила её Джолин. — Но теперь-то вы можете их спросить? Спасибо, пожалуйста.

Велика-Важность покачала головой с сожалением — похоже, искренним.

— Операцию-то мне делали не здесь, а в больнице. Это далеко — там, где я живу. Здесь я просто восстанавливаю силы. А теперь расскажи мне, почему ты хочешь знать про суставы. — И она вопросительно подняла брови.

— Вот-вот, — пробурчал Вар.

Велика-Важность метнула на него взгляд, сразу напомнивший ему, что когда-то он её боялся, — и ободряюще улыбнулась Джолин.

Ну ничего себе. Родная бабушка становится на сторону незнакомки, которую впервые увидела меньше минуты назад!

Джолин села очень ровно.

— Все вещи изнашиваются. Или ломаются. Или за ними становится трудно ухаживать. Но всё равно это вещи, а не хлам. Когда что-то выбрасывают, я хочу точно знать, что это делается правильно. В смысле, с уважением. Мэм.

Велика-Важность кивнула.

— Весьма достойно.

Джолин указала подбородком на пустую койку.

— А как насчёт, извините, пожалуйста, вашей соседки? Вы не знаете, куда дели её почку?

— Этой темы мы не касались, увы. Но я скажу тебе вот что. Тут есть человек, который много чего знает. Звать его Франклин, он развозит еду и раздобывает одеяла. Он раньше работал в большой больнице в Тампе. Пойди, найди Франклина — и получишь ответы на кое-какие вопросы.

Джолин выпалила очередное «спасибо-мэм» и унеслась за дверь.

— У неё навязчивая идея, — извиняющимся тоном сказал Вар. — Ей важно, что и как люди выбрасывают. Похоже, она считает, что у мусора есть чувства.

— А почему она так считает? — с интересом спросила Велика-Важность.

Вар пожал плечами.

— Ты что, её не спрашивал?

Эта мысль показалась Вару диковатой.

— Ха! — единственное, что он смог ответить.

Велика-Важность склонила голову набок.

— Что, трудности в отношениях с девушкой?

— Она мне не… она просто живёт рядом с летним лагерем. А я ей помогаю с садом, вот и всё. — Он встал и выглянул в окно. Разговор принимал опасный оборот: ещё чуть-чуть — и возникнет вопрос, где он проводит дни. — У тебя под окном красивое дерево. Ты видела?

— Что у неё за семья?

— Она живёт с тётей. Спорим, на этом дереве собираются целые стаи птиц? Кстати, ты знала, что канадский журавль весит десять фунтов? И всегда приземляется на ноги.

— С тётей? А родители где?

— Не знаю. Знаю только, что тётя не хочет, чтобы она с ней жила.

Велика-Важность приподнялась и села.

— Но это ужасно. Это преступно. Почему она не хочет?

Вар развёл руками.

— Вар, ты слишком многого не знаешь о человеке, который не поленился приехать с тобой ко мне.

— Ну просто… Джолин — она такая. Если бы она захотела что-то рассказать о себе, она бы рассказала.

— Это ты сам домыслил, Вар. Не надо ничего за людей домысливать. Может, она просто не догадывается, что тебе интересно. Никогда не помешает спросить напрямую.

Вар взвесил эту идею. Может, он попробует спросить. А может, и нет.

Он снова придвинул себе стул, но Велика-Важность махнула рукой в сторону двери.

— Иди догоняй её. Я устала. Но ты приходи ещё. И её приводи. — Велика-Важность опустила изголовье, нажав на кнопку пульта, и положила голову на подушку. Проверочная машинка одобрительно бибикнула. Бабушка закрыла глаза и улыбнулась. — Эту крадущуюся кнопку.

Когда закрылись двери лифта, Вар ещё слышал, как она посмеивается.

Целую неделю Вар начинал утро с осмотра водорослей. Они вроде не огорчались, что их похитили, но и в восторг тоже не приходили. Он изо дня в день снимал их на камеру, и изо дня в день они выглядели одинаково: мокрые и зелёные.

А стена вокруг них вырастала всё выше — словно взволнованная толпа вставала на цыпочки, чтобы лучше было видно. Когда стена была достроена, Вар задумался.

— Три фута — это много воды. Большое давление, — сказал он. — Вот с этой стороны, где глубже, нужна ещё одна стена, как укрепление. Просто на всякий случай.

И они построили вторую стену перед первой, а пространство между ними заложили полиэтиленовыми мешками с гравием. Это заняло неделю, и всю эту неделю Вар продолжал проверять, как поживают водоросли.

Всё так же. Мокрые и зелёные.

Вар вспоминал проверочную машинку над бабушкиной кроватью. Вот бы ему такую над водорослями.

А потом наконец — наконец! — он заметил что-то новенькое. Чтобы убедиться, он отмотал запись назад, к тем кадрам, которые снял в первый день; потом побежал за Джолин.

— Видишь, вот тут, с краю? Тут зелень светлее!

Джолин опустилась на коленки и приподняла зеркальные очки, чтобы получше рассмотреть.

— Угу. Они растут.

— Растут! — взревел он, потрясая кулаками. — Мы это сделали! Смотри, это жизнь!

Джолин подула на чёлку и закатила глаза.

— Можно подумать, это ты её изобрёл, — фыркнула она, старательно пряча улыбку.

Вар легонько потянул новенький отросток водоросли. Крошечное растение держалось прочно, словно говоря: Я никуда не пойду. Мне здесь нравится.